Перед отплытием он принял ряд мер, которые должны были держать британские племена на различных стадиях зависимости от Рима. Но все они оказались неэффективными, и остров оставался независимым ещё в течение сотни лет. Однако, вернувшись в Рим, Цезарь смог извлечь немало пользы из того факта, что властители таких отдалённых и экзотических регионов якобы подчинились ему и Республике. И всё же ему пришлось расстаться с идеей захвата Британии, которую он, возможно, лелеял в противовес ожидаемым завоеваниям Красса на Востоке. Когда в 54 году до н. э. Цезарь во второй раз высадился в Британии, он, очевидно, ещё надеялся завоевать эти земли, иначе вряд ли затеял бы повторную экспедицию. Но, пройдя маршем по землям Британии, он в какой-то момент понял, что постоянная оккупация этих территорий была бы, скорее всего, невыполнима. Он достаточно реалистически оценивал ситуацию и понимал: как только его армия уйдёт из Британии, местные племена выйдут из повиновения. Однако, как всегда, он умело использовал экспедицию в пропагандистских целях, что было очень важно для Рима. Но и в столице наблюдалось некоторое разочарование. В первые дни после высадки, когда все были преисполнены радужных надежд, Цицерон в письме просил своего брата, сопровождавшего Цезаря, прислать ему материал для эпического описания побеждённого острова. Но вскоре оратор вынужден был признаться Аттику, что ожидаемые груды серебра, которые планировалось доставить из Британии, существовали только в воображении римлян. Цицерон также ожидал, что в Рим привезут британских рабов, хотя, как он писал Аттику, он и не предполагал, «что среди них можно будет найти кого-то с литературными или музыкальными талантами». Но вскоре и эта надежда была разбита. Ни Цезарь, ни кто-либо другой не смог извлечь из Британии никакой выгоды. Британия осталась свободной и превратилась в римскую провинцию только после завоевания её южной части сто лет спустя.

Цезарь вернулся из Британии в Галлию осенью 54 года до н. э., и сразу же стало ясно, что антиримское движение среди галлов усилилось. Волнения начались среди карнутов. Они обитали в мрачных и непроходимых лесах, окружавших Сенаб (Орлеан). Здесь проводились ежегодные встречи друидов, и здесь была их основная база. Друиды являлись привилегированной жреческой кастой, по всей Галлии они монополизировали религиозные и судебные функции, осуществляли административное управление и отвечали за образование, только они имели письменность, в основе которой лежал греческий алфавит. Друиды освобождались от уплаты налогов и несения воинской службы. Ходили слухи (вряд ли достоверные), что именно друиды поддерживали традиции человеческих жертвоприношений, которые хотя и редко, но всё ещё происходили.

За три года до описываемых событий Цезарь добился избрания вождём племени карнутов своего ставленника; но теперь тот был убит. Цезарь немедленно направил войска для подавления волнений, однако не отказался от своего ранее разработанного плана расквартировать армию на зиму по всей Галлии, разбив войско на гарнизоны. Это было удобно с точки зрения снабжения отрядов продовольствием, потому что в тот год выдался плохой урожай. Кроме того, такое решение было продиктовано необходимостью предупредительных мер: большинство отрядов предполагалось расположить в северо-восточных районах Галлии, на родине многочисленных белгских племён. Катастрофа разразилась внезапно. В Адаутуке (Тонгерен, около Меза, на север от Льежа) были наголову разбиты полтора легиона Цезаря, которые составляли местный гарнизон и состояли по большей части из новобранцев[18]. Это было настоящим бедствием. Такой беспрецедентный удар Цезарю нанёс Амбиорикс, вождь эбуронов, небольшого белгского племени, населявшего холмы и леса Арденнских гор.

«Как смеют жалкие существа, подобные тебе, мечтать о том, чтобы править такими людьми, как мы?! — воскликнул Амбиорикс, срывая доспехи с римского военачальника, прежде чем вонзить в него своё копьё»[19].

Весть о поражении римлян достигла нервиев, которые тремя годами ранее пережили римскую резню. Квинт Цицерон, брат знаменитого оратора, командовавший гарнизоном в Намюре, был окружён галлами. Наверное, самым прекрасным моментом в жизни этого воина было возвращение его верного раба, которому удалось через все преграды добраться до Цезаря и вернуться обратно[20]. Когда Цезарь приблизился к осаждённому лагерю, он был ошеломлён зрелищем, представшим перед его взором. Галлы были хорошими учениками, и Амбиорикс уже использовал такие же мощные машины для осады стен, какие были у римлян.

Восстание ширилось. Лагерь Лабиена около Седана был окружён тревирами. Их вождь Индутиомар не смирился с властью римлян и вдохновил на восстание Амбиорикса. Индутиомар погиб, настигнутый галльской кавалерией Лабиена, но теперь стало очевидным, что «замирённой» Галлии более не существует. Цезарь мог полагаться только на эдуев и ремов. Поэтому зимой 54/53 года до н. э. он не стал, как обычно, переходить Альпы, а вместо этого остался в окрестностях Амьена и набрал два новых легиона в Цизальпинской Галлии. Помпей передал ему ещё один легион, который завербовал, но ещё не успел призвать.

После поражения Цезарь отпустил длинные волосы и бороду и объявил, что не будет ни стричься, ни бриться до тех пор, пока не свершится месть. Это заявление предназначалось для галлов, которые собрались на очередной ежегодный съезд. Вожди многих племён из северных и центральных районов на этот раз не явились. Цезарь перенёс свою штаб-квартиру и место проведения съезда вождей в Лютецию (Париж), чтобы быть ближе к опасным регионам. Благодаря этому карнуты и сеноны (сены) быстро покорились Риму. Тревиры, лишившиеся своего вождя, были разбиты Лабиеном. Цезарь вновь перешёл через Рейн и подробно описал этот переход в «Комментариях», противопоставив свои подвиги достижениям Помпея на Востоке. Первым делом он изолировал эбуронов, а затем начал методично добивать их, предоставив такую же возможность их ближайшим соседям. Цезарь объяснил свои действия желанием уберечь римских легионеров от опасностей, которыми чреваты военные действия на покрытых лесом территориях[21].

Главной своей цели, однако, Цезарь не достиг. Амбиориксу удалось спастись. Вслед за ним были посланы конные отряды, которые прочесали всю страну, но он сам и четверо его верных соратников ушли от преследования. Тем не менее Цезарь считал необходимым устрашить его земляков. Нужна была жертва, и, поскольку Амбиорикс был вне пределов досягаемости, страшный жребий пал на Аккона, вождя сенонов, которые также присоединились к восстанию. Когда в 53 году до н. э. вожди галльских племён собрались для встречи с Цезарем в Реймсе (Дурокорторуме), столице ремов, им пришлось стать свидетелями жестокой казни Аккона. Это была казнь по древним римским традициям: сначала с вождя сорвали одежду, привязали его за голову к рогатине, затем избили до смерти розгами и отрубили голову. Войска римлян были построены, и легионеры наблюдали за казнью с чувством удовлетворения, несмотря на то что главному противнику удалось скрыться. Но галльские вожди, вынужденно присутствовавшие на этой жуткой церемонии, были даже не напуганы, а глубоко подавлены.

Дело было сделано, и Цезарь, как обычно с наступлением зимы, перешёл через Альпы и с удвоенным вниманием занялся интригами в Риме. Огромные богатства, награбленные им в Галлии, давали возможность подкупать римских чиновников и кандидатов на важные должности. Цезарь компенсировал их расходы и, как говорили, делал дорогие подарки их жёнам. Как ни странно, одним из объектов внимания Цезаря при подготовке консульских выборов 53 года до н. э. оказался Меммий. За пять лет до выборов Меммий вместе с Агенобарбом рьяно критиковал Цезаря, у которого закончился срок консульских полномочий. Теперь же Цезарь щедро снабжал Меммия деньгами. Цезарь и консерваторы, конкурируя друг с другом, раздавали взятки с таким размахом, что процентная ставка внезапно выросла с четырёх до восьми процентов. Помпей открыто признал, что сложившаяся ситуация его ужаснула, и призвал Меммия к ответу. На заседании сената Меммий был вынужден признать существование сговора между ним, вторым кандидатом, и консулами, чьи полномочия заканчивались в текущем году. Одним из этих двух консулов был небезызвестный враг Цезаря, Агенобарб, который, как выяснилось, прямо или косвенно получал от него огромные суммы.