Однако оказалось, что Святослава в Киеве нет - утром уехал с княгиней и сынами в Белгород.

- Князь Рюрик пригласил их на охоту, - пояснил покладник[48] князя, которого они встретили на княжеском дворе.

Самуил и Ждан разочарованно развели руками. Вот досада! Знали бы - сразу после завтрака направились сюда. Славута своих чувств никак не проявил. Немного подумал, а потом решительно сказал:

- Ну что ж, тогда и мы в Белгород поскачем. Тем лучше - обоих великих князей там застанем…

Собирались недолго. Кони осёдланы, мечи - на боку, саквы с хлебом и солониной приторочены, и небольшой отряд (с боярином ехали ещё два отрока-охранника), миновав Золотые ворота, направился на запад.

Двадцать вёрст вскоре были позади. И вот показались кресты церквей, высокие стены с заборолами и башнями, могучие земляные валы, небольшие домики посада, что привольно распростёрся над обрывистым берегом Ирпеня.

Белгород! Западная твердыня Киева!

Почти двести лет защищает он ближние подступы к столице Руси. И не раз спотыкались о него и печенеги, и половцы, и поляки, и свои, охваченные гордыней и честолюбием князья, что надеялись пробиться копьями к золотому столу киевскому.

Стоит Белгород возле торного шляха, что ведёт на Волынь и в Галицкое княжество, в Польшу и Венгрию, в Моравию, Чехию, а там и дальше - в Священную Римскую империю. Крепкий орешек для нападающих завоевателей!

Любимый город великого князя Владимира Святославича. Белгород на протяжении двух веков оставался временной резиденцией киевских князей. Они всегда любили пожить здесь в просторных, пышных хоромах детинца, поохотиться в древних вековых борах и привольных полях на медведя или тура, искупаться летом в тихой чистой воде Ирпеня, отдохнуть от шумливой столицы.

Ныне здесь живёт постоянно Рюрик.

Всадники остановились перед киевскими воротами. Старший сторожи узнал боярина, поклонился. Не слезая с коня Славута по-дружески похлопал его по лечу.

- А-а, Савелий! Как поживаешь?.. Святослав уже здесь?

- Недавно с княгиней прибыли.

- Когда же на охоту?

- Собираются завтра поутру…

- Значит, мы вовремя… Проводи же нас в детинец! К князю Рюрику!

Детинец, внутреннее укрепление, где жил князь, отделялся от города таким же глубоким рвом и высоким валом, как и город от поля. Расположен он был в юго-западной части Белгорода, над крутым обрывом. На валу темнели дубовые заборола и сторожевые башни с бойницами, а в центральной части его высились каменные княжеские хоромы и гридница. Вдоль вала, прижимаясь к нему, стояли хозяйственные постройки - конюшни, сарай для возов и саней, кухня, амбар и кладовая…

На каменное крыльцо вышел княжич Олег Святославич.

- Славута! - улыбнулся он. - Заходи! Отец и князь Рюрик будут рады тебе!

- Я не один.

- Вижу… Самуил тут и… кажется, конюший князя Игоря… Заходите, все заходите!

Белгородские хоромы по пышности, удобствам и богатству не уступали киевским. Украшенные майоликой, блестящими изразцами, прозрачным и цветным ромейским стеклом, а также ромейскими коврами, они сияли под косыми лучами солнца, что врывались в узкие стрельчатые окна.

В большом зале, куда княжич Олег ввёл Славуту с его спутниками - многолюдно. За длинным столом с опорожненной посудой сидели Рюрик, Святослав с сыновьями - Всеволодом и Владимиром. А в дальнем углу, возле окна, собрались тесной группкой женщины. В центре была хозяйка дома, вторая жена князя Рюрика, чернобровая, полнолицая женщина лет около сорока - Анна Юрьевна, дочь туровского князя Юрия Ярославича, она показывала Марии Васильковне и двум невесткам свои вышивки.

Была она шустрой, весёлой, любила посмеяться, посудачить, а особенно любила вышивки - сама вышивала целыми днями, дочек приучила к этому делу и дворовых девушек. Похвалиться ей было чем: её вышивки вызывали восхищение у всех, кто хотя бы немного разбирался в рукоделии.

После взаимных приветствий Святослав, узнав Ждана, нахмурился и спросил Славуту:

- Что-то случилось, боярин? Помнится мне, этот молодец всегда приносит нежданные вести…

- Случилось, княже, - ответил Славута. - Игорь и Владимир Переяславский начали меж собою котору, настоящую войну… Но про это лучше расскажет конюший князя Игоря.

В полной тишине выслушали рассказ Ждана. Никто ни словом не обмолвился, не перебивал его, ничего не переспрашивал. Только хмурились всё больше Святослав и Рюрик, а у молодых князей сжимались от возмущения кулаки.

Молчание нарушил Святослав:

- О ссоре между Игорем и Владимиром на Пеле мы уже знаем. Но о том, что она так далеко зашла, не ждал я. Нет, никак не ждал, когда посылал молодых князей на Кончака, что этот поход закончится погромом русских земель! Проклятье!.. Мог ли я подумать, что начнутся межусобицы между князьями, что прольётся кровь русских людей…

- И я не предполагал этого, - сказал Рюрик раздражённо. - Виноват прежде всего Владимир, за что и поплатился!

- Виновен больше Игорь! - возразил Святослав. - Он старший, более сведущий. В его руках было большое войско, и обязан был думать не о добыче для себя да северских князей, а о том, как найти и победить Кончака или хотя бы погромить его основные силы… Он должен был Владимира поставить в голову войска, послать в сторожу его полк, а не самому лезть вперёд. Так разумный воевода не поступает! Нет, не поступает!.. Конечно, и Владимир не без греха, но Игорев грех больший!.. Подумать только - один грабит земли своего одноплеменника, а другой, чтобы отомстить ему, вырезает и сжигает целый город!.. Это же злодейство! Из-за чего?.. Доподлинно зная, что половцы объединяются, чтобы всеми силами идти на Русь, затеяли свару, которая может обратиться в погибельную для всех братоубийственную битву! Мы должны, братья, подумать, что надобно нам сделать, чтобы предотвратить это страшное лихо…

- А также как предотвратить нападение Кончака, - добавил Рюрик, повернулся к окну, где сидели женщины и сказал: - Княгиня, ты повела бы гостей к себе и показала, как научились вышивать наши дочки. У Марии Васильковны есть неженатые сыновья - глядишь, князь с княгиней и зашлют к нам сватов!

Анна сразу поняла, что мужчинам надо остаться одним, поднялась и пригласила княгинь на свою половину. А князья поудобнее устроились за столом и начали обсуждать опасное положение, что нежданно-негаданно возникло в южно-русских княжествах в результате яростной вражды между Игорем и Владимиром.

- Собрать снем[49], - предложил Всеволод Чермный, - и на нём их помирить!

- А если они не согласятся пойти на замирение? Или только сделают вид, что помирились? - возразил его брат Владимир. - И останется искра, которая станет тлеть и дальше, пока вновь не заполыхает огонь!..

- Тогда силой заставить! - воскликнул молодой княжич Олег.

Рюрик невесело усмехнулся:

- Хм, силой! Чтобы старое вернулось? Чтобы снова разгорелась на Русской земле межусобица между Ольговичами и Мономаховичами? Нет, надо обойтись без силы… Ещё никогда половцы не были так сплочены и так сильны, как теперь! И если между князьями вспыхнет вражда и перерастёт в настоящую бойню, которую мы с князем Святославом погасили разумом несколько лет назад, то половцы непременно воспользуются такой счастливой для них возможностью и нападут на Русь. И Бог ведает, чем всё это может закончиться…

- Если князья дозволят слово молвить… - подал голос боярин Славута.

- Говори, Славута, говори, - кивнул головой озабоченный Святослав.

- Князь Рюрик правильно мыслит: Игоря с Владимиром не силой, не оружием надо мирить, а добрым словом. - Славута обвёл взглядом своих ясных глаз присутствующих и, не услыхав возражений, повёл речь дальше: - Однако боюсь я, что сделать это нелегко. Оба они молодые, горячие, честолюбивые… Пожалуй, мнится мне, наилучший выход - позвать обоих в новый поход, а ведь такой предвидится, чтобы общая высокая цель соединила их сердца.