Работала пригласительная ловушка предельно просто. Будущий адепт падал в яму и напарывался на вбитый в ее дно кол, который на самом деле не был колом - фактически это был огромный шприц со знаниями, которые переходили в тело будущего мага максимально коротким и эффективным образом. Там, на дне ямы он в течение часа впитывал в себя вековую мудрость, потом кол растворялся и новоявленный ученик шел продолжать свое обучение - адрес и имя наставника передавались вместе с пакетом.

Проблема была в том, что упасть на кол-шприц нужно было строго определенной частью тела. Маг, как известно, должен быть развит гармонично, не должно быть перекоса в ту или иную сторону. Для этого острие должно войти в тело ученика строго симметрично, под определенным углом и на нужную глубину. Определяли оптимальные точки, углы и глубины опытным путем, что создало магам старобского ордена весьма зловещую репутацию.

Орден давно исчез с лица земли, но ямы остались и именно в нее угодил наш герой. Угодил - редчайший случай - именно тем местом и с той силой, какие были предусмотрены проектом.

Увы, тысяча лет - долгий срок, в том числе и для магических кольев. Этот сломался, успев, правда, впрыснуть в Николая почти полную порцию вековой мудрости, но не успев позаботиться о ее оптимальном распределении по организму. А сам несостоявшийся адепт, обеими руками держась за пострадавшее место, выскочил из ямы и сломя голову побежал по лесу.

Через пятнадцать минут он устал и перешел на шаг, еще через десять понял, что хочет пить.

Как по заказу еще через пару минут послышался плеск и его глазам открылась маленькая речка. Вода в ней была чистой, на дне были видны камни и медленно шевелящиеся водоросли. Для того, чтобы напиться следовало добраться до воды - по крутому глинистому берегу или по ветвям склонившихся к речным волнам деревьев. Он выбрал второе - благо ветви были толстые и карабкаться по ним было удобно.

Ветви были не только толстые, но и гибкие. Когда он полз по ним, они вибрировали, но над самой водой они были тоньше и от одного неловкого движения, вызванного вылетевшей из под руки стрекозой они закачались. Закачались сильно - так, что он с головой окунулся в прохладную воду.

Первоначальный испуг сменился восторгом - настолько это оказалось здорово. Ветки мягко опускали его в воду, в этот момент можно было попить, а потом поднимали вверх, встряхивая в самой верхней точке, так, что с него срывался веер брызг, как от отряхивающегося сенбернара. И так раз за разом, словно он качался на качелях.

Восторг поумерился, когда на ветвях соседнего, точно такого же дерева он обнаружил скелет. В скелетах он не разбирался и узнать, кому он принадлежит не смог, зато смог разглядеть, что его конечности вросли в кору дерева. Через пару секунд Николай понял, что это не он крепко держится за ветки, а ветки крепко держат его за запястья и лодыжки. И что его полоскают перед, очевидно, поеданием.

Колсарская ива именно таким образом употребляет своих жертв. Вода способствует отмыванию и размягчению - один экземпляр в оранжерее Кработа совершил более тысячи полоскательных движений. Видимо, ему в ветки попался кто-то очень грязный. Далее в дело вступают керамические жвала и жертве остается только бессильно наблюдать, как его кровь поступает в развитую кровеносную систему дерева.

Николая спасло чудо. Обычный рацион колсарских ив составляют землеройки и тограмалеки, это животные поменьше и полегче человека, к тому же панически боящиеся воды. Когда их окунают в воду - они цепенеют, инстинктивно вцепляясь в ветки и кольцевые отростки колсарких ив используют это движение для того, чтобы стянуться еще туже. К тому, что жертва может попытаться уйти водой ива совершенно не готова. Поэтому когда Николай разжал ладони и расслабил ступни на входе в воду - он просто сорвался вниз и поплыл.

Плыть пришлось недолго - речка была мелкой и его вынесло на отмель. Наглотавшийся воды, он обессилено выполз на берег - в этом месте был песчаный пляж - и некоторое время устало лежал, бездумно глядя в небо. Мир вокруг него был полон опасностей и следовало держать ухо востро - если он хотел выжить и найти способ добраться домой.

Мысль насчет уха оказалась пророческой - его насторожил тихий шелест под правым бедром. На свое счастье он был слишком обессилен, чтобы вскочить - поэтому сперва перекатился на живот, потом встал на четвереньки и только потом посмотрел, в чем дело.

У его ног и частично на том месте, где она только что лежал зияла огромная яма. Рабильский пескокоп умеет выкопать их почти мгновенно, поэтому-то в местах его обитания никто не задерживается на одном месте дольше пары минут. Иначе одно неверное движение - и ты оказываешься заживо погребенным. А потом тебя съедят.

Песок уже осыпался под коленями, так что Николай торопливо вскочил и побежал по пляжу к прогалу в окружавшей его стене деревьев, торопясь поскорее выскочить в знакомый и вроде бы относительно безопасный лес.

На этот раз его спасла именно торопливость - верхняя челюсть брандодила, напоминавшая толстый ствол с торчащими во все стороны зубами-сучьями упала как раз за его спиной, лишь слегка оцарапав спину. Брандодилы близоруки и это сказывается при ловле крупной добычи.

Царапина на спине спасла Николаю жизнь - слюна брандодила ядовита, но при этом является противоядием для еще более ядовитого сока колсарской ивы, который уже начал свое движение по организму, омертвляя нервные окончания. Слюна нейтрализовала сок.

Счастливо избегнув стольких опасностей Николай вихрем мчался по лесу. К счастью, ему не встретились ни улпарские ловчие (он неминуемо лишился бы ноги или двух, к тому же у них очень едкая слюна), ни торольской травы (она менее, чем за пять минут разъела бы его кожу), ни удольского мха (тот воздействует как нервно-паралитический яд, но немного быстрее). Так что ничто не мешало Николаю бежать - кроме колена правой ноги, которое он ушиб при падении в этот мир и из-за которого он бежал по почти правильному кругу.

К счастью он достаточно быстро это понял, во всяком случае успел затормозить метрах в пяти от удивившегося его появлению брандодила. Сил бежать снова у него не было - убедившись, что земноводное его не преследует он просто пошел прочь по тропе.

Еще минут через пять он сообразил, что идет именно по тропе, а не по девственному дерну, причем по тропе хорошо утоптанной. Тропа означала людей. Люди давали надежду. Мысль эта настолько воодушевила Николая, что он затрусил рысцой - однако, когда впереди послышались крики и топот он вдруг вспомнил, что не одет. Смущение взяло верх и он нырнул в кусты.

Крики приближались. Наконец раздался треск и по тропе пробежал человек с большим тюком в руках. Пробежал и исчез за поворотом - правда на самом повороте с верха его тюка что-то выпало и укатилось за деревья.

Николай в некоторой задумчивости снова вылез на тропу. Ему стало понятно, что прячась он никакой помощи не добудет. Судя по шуму вслед пробежавшему бежал кто-то еще, так что Николай выпрямился, непринужденно прикрыл самое заметное свое место растопыренной ладонью и приготовился с достоинством встретить свою судьбу.

Человек, выбежавший из-за поворота тропы, был сильно запыхавшимся, потным и абсолютно голым. Встретить на своем пути Николая он явно не ожидал и некоторое время после экстренного торможения просто стоял, повторив жест растопыренной ладонью и смотрел, выпучив глаза и тяжело переводя дыхание.

- Здравствуйте, - вежливо сказал ему Николай. Смущение его улетучилось сразу же после того, как он перестал быть единственным голым человеком в округе.

- И вам доброго здоровья, - не забыл о вежливости и его собеседник. - Как здоровье ваших уважаемых родителей?

- Спасибо, хорошо! Надеюсь, с вашими тоже все в порядке?

Его собеседник наклонил голову.

- О, да. Они покоятся с миром на Видзугенетском кладбище в Нарвате. Очень рад нашей встрече и вижу, что вы пали жертвой столь же прискорбного происшествия, что и я.