Джой подсчитала, что в этом году Грею исполнится тридцать шесть. Шумные вечеринки, которые устраивались каждый год по случаю дня его рождения в особняке Беннетов, всегда считались в городе гвоздем сезона, хотя это совсем не означало, что Джой и Фрэнки туда приглашали. Когда-то, во времена Большой Эм, Мурхаусы регулярно общались с Беннетами. Но потом, по мере обнищания семьи Джой, они перестали вращаться в одних кругах.

Это, впрочем, не означало, что Джой не могла вообразить себе другой сценарий. Ее любимой фантазией было представлять себе, как она приходит на эту вечеринку в красивой одежде, порхает среди гостей, пока он наконец не заметит ее, не увидит ее такой, какая она на самом деле. Женщина, а не какой-то там ребенок. Он заключит ее в объятия, поцелует, а потом они вдвоем куда-нибудь уедут.

В реальной жизни их встречи оказывались совсем не такими романтическими. Если в летние месяцы Джой узнавала, что он в городе, то старалась как можно чаще попадаться ему на глаза. Грей останавливался, и она затаив дыхание ждала, вспомнит ли он ее имя. Он всегда помнил. Он улыбался ей, а иногда даже снимал солнечные очки и расспрашивал ее о семье.

Слева Джой заметила приближающуюся БМВ и потянулась вперед. Нет, это не та машина.

Джой снова уселась на свое место, не обращая внимания на Большую Эм, бормотавшую что-то про открытие городской библиотеки в 1936 году. Она не могла игнорировать то, насколько односторонним было ее влечение.

Она посмотрела на свой безымянный палец. Джой понимала, что, следуя своим подростковым фантазиям, со скоростью ветра движется к тому, чтобы остаться старой девой. Скорее всего, она закончит свою жизнь странноватой, пахнущей нафталином и денатуратом тетушкой Джой, которая так никогда и не вышла замуж.

Если бы только они могли уехать из «Уайт Кэпс» и перебраться куда-нибудь, где больше молодежи ее возраста, возможно, она смогла бы выбросить Грея Беннета из головы. Может быть, дело не в том, что он так великолепно выглядел, не в его низком сексуальном голосе, не в этих светло-голубых глазах.

Может быть, у нее просто нет выбора.

— А ты знаешь, что эту беседку построил мой дедушка в четвертом колене? — поинтересовалась Большая Эм. Она не ждала ответа. Она хотела, чтобы Джой попросила ее рассказать.

— Правда? Расскажи мне об этом, — промямлила Джой, опустив руку на колено.

— Это случилось в 1849 году. В тот год стояла ужасно лютая зима, и старая беседка рухнула под тяжестью снега. Прапрадедушка заявил, что это сооружение опасно...

Большая Эм рассказывала с подобающей интонацией, тщательно подбирая слова, как будто считала, что каждое слово — это подарок слушателю и потому их следует выбирать с уважением и любовью. И обыкновенно Джой находила ее рассказы замечательными. Ей нравились рассказы о прошлом, особенно о балах и красивых нарядах.

Но не сегодня.

После почти десятилетнего увлечения мужчиной, которого ей никогда не получить, Джой вдруг осознала, насколько жалка ее влюбленность в Грея. Лелеять безнадежные мечты было все равно что объедаться шоколадом. Кратковременное удовольствие без продолжения. Ей действительно пора с этим покончить. Постоянная сосредоточенность на нем грозила обернуться навязчивой идеей. А фантазии старели вместе с ней.

Джой взглянула на улицу. Ну где же он?..

— Прошу прощения, — заметила Большая Эм. — Но беседка с другой стороны. Что ты там высматриваешь?

— Мужчину, за которого хочу выйти замуж, — прошептала Джой, поворачивая голову, чтобы Большая Эм могла продолжить рассказ. — Как бы странно это ни звучало.

— Ты помолвлена?

Джой покачала головой, думая о том, что этого никогда не случится.

— Пожалуйста, продолжай, Большая Эм. Ты рассказывала про беседку.

Через минуту в машину впрыгнула Фрэнки. Положив почту на переднее пассажирское сиденье, она бросила сверху маленький пакетик из белой бумаги с надписью «Томас Пиллс».

— Мы рассказываем историю про беседку? — спросила она, заводя машину.

Джой кивнула и подумала, не попросить ли совета у сестры. Она обязательно что-нибудь подскажет.

Фрэнки, развернувшись в неположенном месте, поехала домой.

— Послушай. Если ты сможешь заняться ланчем, я приведу в порядок газон и полью цветы на окнах. Мы получили отказ от комнаты на следующую неделю, и, значит, у нас будет всего лишь одна пара. Одна. Ты можешь в это поверить? Господи, у нас всегда были клиенты в это время.

«А может, лучше все решить самой», — думала Джой.

— Ой, слушай. Ты не представляешь, кого я встретила.

Большая Эм громко кашлянула, поняв, что другой разговор мешает ей закончить рассказ.

Фрэнки проигнорировала ее сигнал, поэтому Джой повернулась к бабушке и потрепала ее по

руке. Хуже всего будет, если она придет в возбуждение, что частенько случалось, когда ее перебивали.

— Все в порядке, — нежно произнесла Джой. — Продолжай.

Большая Эм улыбнулась и снова стала рассказывать.

— Грея Беннета. Я столкнулась с ним на почте. Он приехал на выходные и сказал, что подумывает остаться на все лето.

Сердце Джой с силой ударилось в грудь.

— Правда? На все лето?

Большая Эм снова кашлянула.

— Да. — Фрэнки развернула машину и, когда они стали подниматься на холм, свернула

направо.

Джой уставилась в окно, пытаясь унять волнение, но ничего не могла с собой поделать.

— И... и как он выглядит?

— Ох, ну ты же знаешь Грея. Он всегда выглядит отлично.

Да, Джой знала это. Даже слишком хорошо. Но ей хотелось узнать все. Какой длины у него волосы, был ли он в шортах, выглядел ли счастливым?

Господи. Нет ли у него кольца на безымянном пальце?

Она поморщилась, подумав, что наверняка уже прочла бы в газетах, если бы он женился.

О свадьбах таких людей, как он, всегда сообщают.

— Кстати, он спрашивал про тебя.

Джой застыла:

— Правда?

Фрэнки кивнула и принялась говорить что-то про водопроводчика.

Джой смотрела в окно, а голоса сестры и бабушки, говоривших одновременно, наполнили всю машину. Они затягивали ее в себя, словно капкан. Но, подумав о Грее, Джой улыбнулась.

Глава 5

Фрэнки провела рукой по лбу, наклонилась и толкнула газонокосилку сильнее. Лезвия завертелись, и трава зеленым потоком хлынула ей на кроссовки. Если бы она двигалась быстрее, то к вечеру могла бы закончить боковую сторону лужайки и ту, что смотрела на озеро.

— Фрэнки!

Она подняла голову и увидела в окне Джой.

— Телефон! Это Майк Рой.

Фрэнки перестала косить, и ее мозг лихорадочно заработал. Почему банкир звонит ей в выходной день?

— Фрэнки?

Оставив газонокосилку там, где она стояла, Фрэнки направилась к задней двери. В это

самое время к дому подъехал фургон Стью, груженный овощами.

— Я подойду через минуту! — крикнула она.

Стью кивнул и закурил. Судя по всему, он был не прочь немного подождать.

Когда Фрэнки пробегала через кухню, Нейт оторвался от плиты и посмотрел на нее:

— Привезли овощи?

Она кивнула.

— Я буду через...

— Отлично, — бросил он, направляясь к двери. Фрэнки остановилась с намерением удержать его. Но будучи домовладельцем, по уши погрязшим в долгах, она понимала, что банкир имеет приоритетное право на ее внимание.

Оказавшись в кабинете, она, прежде чем взять трубку, поправила одежду, убеждая себя, что Майк Рой не может определить на слух, что она вся потная и растрепанная. Схватив трубку, она представила себе, что сейчас он сообщит ей о лишении права выкупа закладной. О том, что «Уайт Кэпс» будет продан застройщику, который собирается построить на горе две сотни кондоминимумов с отоплением.

— Привет, Майк, — сказала она. — Что случилось? Неужели ты превратился в акулу после того, как пять лет прикидывался ягненком?

— Я хотел поинтересоваться, не могу ли привезти в «Уайт Кэпс» одного человека. Он приезжает в город на выходные, и я обещал показать ему окрестности. Я не могу спокойно пройти мимо места, где ночевал Линкольн.