Нейт прижался губами к ее лбу.

— Мне тоже.

Вернувшись домой, Фрэнки, прежде чем пойти в свою комнату, зашла проведать Алекса.

Когда она открыла дверь, он не пошевелился. Она посмотрела на упаковку таблеток, которую дали ему в больнице. Алекс не притронулся к ним. И хорошо, потому что теперь бутылка виски была пуста.

Господи, даже во сне он выглядел изможденным.

Фрэнки погасила лампу на комоде.

— Ты его любишь? — спросил Алекс в темноте.

Она задохнулась от неожиданности.

— Я не знала, что ты не спишь.

— Думаешь, я могу спать?

— Ты достаточно много выпил.

Алекс выругался:

— Ничуть.

Фрэнки подошла к его кровати и осторожно присела на край.

— Тебе что-нибудь принести?

— Прекрати задавать мне этот вопрос, ладно? А то я начинаю чувствовать себя инвалидом.

Кроме того, я сам могу взять то, что мне нужно.

Она грустно улыбнулась. Они с Алексом оба отличались вспыльчивым нравом, и Фрэнки отлично понимала, как он сейчас себя чувствует. Ему наверняка до зуда хотелось, чтобы она ушла и оставила его в покое.

— Ну так как? — настойчиво повторил брат. — Ты любишь этого парня?

— Я не знаю. — На самом деле она знала. Но не могла произнести это вслух.

— Знаешь, он совсем неплох.

Фрэнки засмеялась.

— Ценю твое одобрение.

— Мне нравится, как он обращается с тобой.

— Мне тоже. — Она глубоко вздохнула. — Но он скоро уезжает. Возвращается в Нью-Йорк. Он хочет открыть свой собственный ресторан.

— Ты поедешь с ним?

— Господи, нет. Кто же останется здесь?

— Тогда он должен остаться здесь с тобой. — Голос Алекса сделался резким и недовольным.

— Он имеет право осуществить свою мечту.

— Дурак.

Фрэнки уставилась в темноту.

— Как ты можешь говорить такое о других. Ты уехал из Саранака, потому что то, чего ты хотел, невозможно было осуществить здесь. Почему он не может поступить так же?

— Потому что ты моя сестра.

— Я была твоей сестрой и тогда, когда погибли мама с папой. Разве тебя это остановило?

— Она прижала руку ко рту. — Извини, Алекс. Я не хотела...

— Ничего. Я это заслужил. И даже больше.

Какое-то время они молчали. Алекс со стоном приподнялся на кровати.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — негромко произнес он.

Она положила руку ему на плечо.

— Береговая охрана признала, что ты не виноват в аварии...

— Да нет. Я о том, что все эти годы ты одна заботилась о Джой и Большой Эм. Я не оставил тебе выбора. Я уехал и оставил тебя разбираться со всем этим. Это несправедливо.

Поэтому мне хочется, чтобы Нейт остался. Чтобы кто-то наконец мог позаботиться и о тебе. — Его голос дрогнул. — Я хочу сказать тебе одну вещь, Фрэнки. Ты сделала большое дело, вырастив Джой. Мама с папой гордились бы тобой. Они бы не удивились. Просто гордились.

— Спасибо, — шепнула она и заплакала.

Алекс откашлялся, отодвинувшись от нее.

— Да ладно.

Фрэнки шмыгнула носом.

— Я так рада, что ты сказал...

— А теперь тебе лучше пойти к своему парню. Наслаждайся, пока он с тобой, — хмуро

сказал Алекс. — Хотя я все равно считаю, что он будет полным дураком, если уедет.

— Алекс...

— Иди. Я устал.

Она смахнула слезы и встала.

— Хорошо. Я ухожу.

Закрывая дверь, она подумала, что Алекс чем-то похож на Большую Эм, какой она стала теперь. Только в редкие моменты просветления можно достучаться до того, что скрывалось внутри. Но эти моменты всегда были слишком кратки.

На следующий вечер Нейт спустился со стремянки и, положив на пол ломик, смахнул с глаз штукатурную пыль. Он закончил удалять с потолочных балок поврежденные водой куски штукатурки. Теперь, когда путь был свободен, можно было ремонтировать потолок сразу же после того, как установят новые трубы.

— Извините меня, шеф.

Нейт обернулся и увидел Генри. Мальчик стоял рядом с матерью. Теперь он был одет в нормальную одежду, а не в плавки и спасательный жилет, как в первый раз.

— Привет, приятель. Что случилось?

После беседы на причале ребенку удалось подловить Нейта еще два раза. Они обсудили тему овощей, прогулявшись по огороду Фрэнки, а потом поговорили о приготовлении хлеба.

— Мы уезжаем. — Генри вышел вперед, протягивая Нейту конверт. — Я хотел отдать вам вот это, чтобы вы помнили обо мне. Мы приедем на следующий год, и хотя у вас на кухне погром, мне хочется снова встретиться с вами и снова посидеть на причале. Потому что вы еще не рассказали мне про курицу, а я обязательно должен про нее узнать, если собираюсь  поступить в кулинарную школу, как вы, и носить высокий белый колпак, а...

Нейт взял конверт и взглянул на мать мальчика. Она улыбнулась и очень тихо произнесла:

— Спасибо за то, что были его другом.

— ...мой папа говорит, что отсюда до Нью-Йорка всего триста миль, и, значит, вы можете навестить нас, если захотите...

Скороговорка продолжилась, и Нейт вдруг понял, что будет скучать по этому ребенку.

— ...вот и все, что я хотел сказать. — Генри уткнул руки в бока. — Так теперь я могу вас обнять? Нейт сглотнул. А потом осторожно положил конверт на стол. Он опустился на колени и открыл ему свои объятия, сам не зная, чего ожидать. Однако Генри оказался совсем не новичком в этом деле. Со скоростью пробки, вылетевшей из бутылки, он бросился Нейту на грудь и ухватил его за шею с такой силой, что у Нейта посыпались искры из глаз.

 Генри отступил назад:

— Увидимся следующим летом.

Он подошел к своей матери, взял ее за руку и повел к двери.

Нейт с облегчением лег спиной на пол.

В следующую минуту он протянул руку за конвертом. Внутри лежала черно-белая фотография, сделанная в саду. Нейт поверх плеча мальчика показывал ему на помидоры, а Генри серьезно смотрел на него. Должно быть, снимок сделал кто-то из его родителей, а Нейт даже не заметил этого, потому что беседы с Генри требовали от него предельной концентрации внимания.

Нейт долго смотрел на фотографию, а потом положил ее себе на грудь.

Вдалеке он услышал, как раздался телефонный звонок и послышался голос Фрэнки, которая сняла трубку у себя в кабинете. Она только что вернулась из Олбани. Эксперта по драгоценным камням на месте не оказалось, но помощник ювелира пообещал, что ответ не заставит себя ждать.

— Нейт, это тебя.

Он снова положил фотографию в конверт и пошел в кабинет. Быстро поцеловав Фрэнки в губы, он взял трубку.

Спайк сразу перешел к делу:

— Планы меняются, Уокер. Я решился и в конце концов сам поговорил с хозяевами ресторана. Они намерены выставить его на продажу завтра в полдень. Я звоню прямо от нашего поверенного. Что нам говорит банк, каковы пределы наших возможностей?

Нейт отбарабанил сумму первоначального взноса и окончательную цену покупки, которые знал назубок. Называя их, он видел, как Фрэнки что-то царапает на листке бумаги, стараясь сделать вид, что не прислушивается.

Когда он закончил, Спайк повторил цифры:

— Я все правильно записал?

— Подожди, — вдруг выпалил Нейт.

— Что, я где-то ошибся?

Наступила напряженная тишина. Нейт почувствовал горечь во рту, как будто прожевал жестянку. В желудке возникло жжение.

— Нейт? В чем дело? — Он не ответил, и Спайк расстроенным голосом произнес: — Что происходит? Мы ведь ждали именно этого, осталось всего ничего. Я отправлю тебе бумаги по факсу, чтобы ты мог проверить и подписать их. А завтра утром наш поверенный хочет как можно раньше отправить нашу заявку с ценой. Мы должны быть на месте.

— Я знаю. — Тогда почему он чувствовал себя разочарованным?

— Так мы это делаем или нет?

Нейт заставил себя ответить:

— Да. Давай.

Повесив трубку, Нейт вдруг понял, что не может отвести глаз от руки Фрэнки, которая, сжимая ручку, бесцельно выводила на бумаге какие-то круги. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения.