Если Л. Клифтон-Мик представлял собой низший слой гражданских служащих, то его бесцветная, с морщинистой индюшачьей шеей жена Мерси в полной мере воплощала в себе. те качества, что вызывали ненависть и у черных, и у белых людей, которыми она пыталась управлять.

В Англии Клифтон-Микам пришлось бы вести унылую жизнь в запущенном кирпичном доме в захолустном городке или в предместье Лондона, в квартире, где идет только холодная вода, где жена непрестанно пилила бы мужа за та, что его заработки не позволяют ей нанять служанку.

Но империя истово заботилась даже о не самых лучших из своих подданных. В Сараваке эта пара занимала определенное положение. Во втором округе другого специалиста по сельскому хозяйству не было. Клифтон-Мик бесконечно разглагольствовал о рисовых посадках, о плантациях каучуконосов и непрестанно раздражал компанию «Саравак-Ориент» своим неуемным стремлением командовать. Он был прямо костью в горле прогресса.

Мерси Мик занималась домом и управляла двумя малайскими слугами, которые спали на веранде и носили за ней зонтик, чтобы защищать от солнечных лучей ее бледную веснушчатую кожу. У нее был настоящий китайский повар. Гипертрофированный снобизм, берущий начало в их низком происхождении, заставил супругов соединить дефисом их фамилии, что являлось еще одним выражением самомнения. И в довершение ко всему, Мерси настойчиво старалась приобщить язычников к догматам епископальной церкви. По воскресеньям весь квартал буквально содрогался от ее игры на органе и песнопений, призывавших гнев Христа на голову еретиков.

Комиссар Ламберт был человеком совсем другого склада. Как и Макалистер, начальник Адама, Ламберт был старожилом в этой части света и хорошим администратором, который, спокойно выслушивая жалобы местных вождей, старался не вмешиваться в их дела и заботился лишь о том, чтобы окрестные племена в изобилии снабжались английскими флагами и портретами короля, которые должны висеть в их длинных домах. Ламберт и Кельно старались не мешать друг другу.

Но наконец, чего и следовало ожидать, Клифтон-Мик стал нервничать из-за постоянного вмешательства иностранного врача в его дела и написал возмущенный рапорт.

Прежде чем отправить его по соответствующим каналам, Ламберт решил, что должна состояться встреча обеих сторон. Она была организована в душном кабинете комиссара, где вяло вращающиеся лопасти вентиляторов под потолком не приносили никакого облегчения. Сухое лицо Л. Клифтон-Мика сморщилось, когда он проглядывал список предписаний правительства, в то время пока Ламберт еще раз читал его объемистый рапорт.

Наконец комиссар взял в горсть влажный подбородок. Странно, что именно там он потеет больше всего, подумал Адам.

— Кажется, мистер Кельно, мы столкнулись с небольшим недоразумением. И если мы сможем достичь соглашения, я предпочел бы, чтобы оно не вышло за пределы этого кабинета.

Клифтон-Мик застыл с прямой спиной, когда Адам, не скрывая презрения, глянул на него.

— Ознакомились ли вы с жалобой Клифтон-Мика?

— Утром я прочел ее.

— В общем-то ничего серьезного.

— А я считаю, что очень серьезно, — сказал Клифтон-Мик дрожащим от возмущения и страха голосом.

— Я хочу сказать, — успокоил его Ламберт, что в ней нет ничего, что мы, ребята, не могли бы спокойно разрешить на месте.

— Это зависит от доктора Кельно.

— Давайте оценим все спокойно, — сказал Ламберт.

— Во-первых, история с посадками гибискуса, которые были предложены племени улу в нижнем течении Леманака.

— А что такое с ними? — спросил Адам.

— Как явствует из рапорта, вы предложили посадить гибискус селению вождя Бинтанга и с этой целью доставили им семена и рассаду.

— Признаю это обвинение, — сказал Адам.

Л. Клифтон-Мик самодовольно усмехнулся и забарабанил костлявыми пальцами по столу Ламберта.

— Гибискус относится к семейству мальвовых, и его внедрением занимается исключительно уполномоченный по сельскому хозяйству. Это не имеет никакого отношения к здоровью или к медицине, — уточнил он.

— Как вы думаете, если гибискус дополнит их сегодняшнюю диету, это поможет их здоровью или повредит ему? — спросил Адам.

— Я не собираюсь с вами заниматься игрой словами, доктор. Использование земель полностью находится в моем ведении, сэр, это однозначно. И об этом недвусмысленно говорится на странице семьсот два утвержденных правил. — И он зачитал длинный абзац, не обращая внимания, что Джек Ламберт с трудом сдерживает улыбку. Наконец Клифтон-Мик закрыл книгу, испещренную отметками. — Я сделал отчет, сэр, для компании «Саравак-Ориент» о наилучшем использовании земель, исследуя возможность организации тут плантации каучуконосов.

— Во-первых, — сказал Адам, — улу не едят каучук. Во-вторых, я не понимаю, как вы могли сделать съемку и отчет, если вы никогда в жизни не спускались по Леманаку.

— Я пользуюсь картами и другими методами.

— Значит, вы считаете, что гибискус тут разводить не следует? — спросил Адам.

— В самом деле, Лионель, — вмешался Ламберт, — так что вы предлагаете?

— Я хочу лишь сказать, — фыркнул Клифтон-Мик, — что в справочнике четко определены обязанности всех организаций. И если этот врач так настойчиво хочет заниматься тем, что не имеет к нему отношения, результатом будет хаос.

— Если отправиться вниз по Леманаку, как я неоднократно предлагал вам, вы собственными глазами увидели бы, что там нет места для плантаций гевеи. И вам стоило бы знать, что местные жители систематически недоедают из-за того, что у них не хватает пригодных для обработки земель. И чтобы покончить с вашим идиотским донесением, скажу, что только болван может протестовать против моей покупки водяных быков и рекомендаций использовать новые методы рыбной ловли.

— В правилах ясно сказано, что конечной инстанцией в этих делах является специалист по сельскому хозяйству, — со вздувшимися венами на шее и побагровевшим лицом закричал Клифтон-Мик.

— Джентльмены, джентльмены, — вмешался Ламберт, — не забывайте, что все мы служим короне.

— Преступление, в котором, по всей видимости, меня обвиняют, — сказал Адам Кельно, — заключается в том, что я добивался лучших условий жизни для моих пациентов. Так что можете взять свое донесение, Клифтон-Мик, и подтереться им.

Клифтон-Мик вскочил.

 — Я требую, мистер Ламберт, чтобы мой рапорт был отправлен в столицу. Очень жаль, что нам приходится иметь дело со всякими подозрительными иностранцами, которые не имеют представления о порядке управления. Будьте здоровы, сэр.

После ухода Клифтон-Мика воцарилось напряженное молчание.

— Я бы сказал, что вам не стоит обращать внимание, — сказал Ламберт, наполняя водой из графина свой стакан.

— Я дополню коллекцию туземных амулетов, табу, богов, духов и ритуалов правилами, установленными Министерством иностранных дел Его Величества, и назову это собрание «Справочник для идиотов». Такие, как Мик, будут править империей.

— Но каким-то странным образом нам уже удалось выдержать четыре столетия, — сказал Ламберт.

— Ниже по реке колют рыбу острогами, охотятся с помощью духовых ружей и обрабатывают поля палками. И лишь только вам приходит в голову мысль, как можно помочь этим дикарям, — тут как тут такой Лионель Клифтон-Мик, закопавшийся в свои бумаги.

— Ну-ну, Кельно, вы еще недавно тут. Вы слишком медленно усваиваете порядок вещей. Не стоит все так близко принимать к сердцу. Кроме того, если вы согласитесь с мыслью, что туземцы сами знают, как им вести свои дела, они тут же становятся прекрасными ребятами.

— Дикари, чертовы дикари.

— Вы в самом деле считаете их дикарями?

— А что еще а них можно думать?

— Довольно странно слышать от вас эти слова, Кельно.

— Что вы имеете в виду, Ламберт?

— Мы тут стараемся не вдаваться в прошлое человека, но вы были узником в Ядвигском концлагере. И я хочу сказать, что, проведя годы войны в Польше и видя, что там творили так называемые цивилизованные люди, вам, должно быть, достаточно трудно определить, кто, в сущности, является дикарями в этом мире.