В траве лежал ангел, весну призывая,

Высокие сосны шумели от ветра.

Дорога терялась, бежала, играя.

Воздушные волны носились по свету.

За ними вослед шёл походкой неспешной

Размеренным шагом бродяга с волынкой.

В согласии с небом, в созвучии с песней

Он шёл над оврагом по узкой тропинке.      

Его заприметив, степные лисицы

Попрятались в норы, и птицы притихли;

Лишь ЗВУК на рассвете, слеза на ресницах,

И дикие горы, и – светлые мысли...

В траве лежал ангел, без звука, без вздоха,

Вокруг плыло поле весенне-цветное

И песня волынки, приснившейся Богу,

Когда-то напомнит о вечном покое...

- Это его стихи. – Пояснила Кэрол. – Когда-нибудь я выбью их на его обелиске.

Она достала из кармана сигареты и закурила. Шин посмотрел на неё.

- Ты сильно любила его.

- Это ведь не вопрос, надеюсь? – Она взглянула исподлобья, от души затянулась и выпустила густую струю дыма, которая тут же начала расползаться рваными клочьями, растворяющимися в воздухе.

- Я и сейчас его люблю... – Тихо добавила она.

Шин поднялся и, вытянув руку, раскрыл ладонь. Земля просыпалась между пальцами обратно на могильный холмик. Странно, но теперь Шин ощущал какую-то неведомую прежде, головокружительную свободу. Он знал, что боль вернётся и будет во сто крат сильнее, но сейчас он чувствовал, как буквально пьянеет от этой немыслимой свободы. Теперь его уже ничто не удерживает. Теперь некого и нечего терять. Он волен закончить свой путь прямо сейчас. Потому что он совершенно один в мире.

- Что будешь делать дальше? – Спросила Кэрол. Шин тряхнул головой, отгоняя незрелые мысли, мысли эгоцентричного подростка. Он повернулся к Кэрол и внимательно посмотрел ей в глаза. Патрик любил эту девушку, и наверняка не бросил бы её по собственному желанию. Да, лучший друг умер, но это не значит, что у Шина не осталось перед ним обязательств. Он довольно долго молчал, глядя в глаза девушки, она смотрела в ответ, не отводя взгляда. Наконец, он сказал:

- Давай помогу тебе с уборкой.

Кэрол улыбнулась одними глазами.

- Давай. С меня ужин!

Обратно они шли плечом к плечу.

Шин пробыл у Кэрол весь день. Они почти не говорили – точнее, Шин почти не говорил. А Кэрол рассказывала о Патрике. Смеялась каким-то своим воспоминаниям, а иногда – мрачнела. Так незаметно они встретили вечер.

- Я должна ехать на работу. – Сказала Кэрол. – Вернусь утром. Ты останешься?

- Я бы переночевал, если ты не против. – Ответил Шин. – А утром... я уеду.

- Куда? – Поинтересовалась Кэрол. Шин пожал плечами.

- Послушай... – Кэрол помедлила. – Ты можешь остаться здесь на сколько пожелаешь. Я вижу, что Патрик был тебе дорог...

- Спасибо. – Перебил Шин. – Я действительно благодарен тебе, но...

Он замолчал, понимая, что не имеет права продолжить. Тень Патрика стояла рядом, в шаге от него и просила, просила... не оставлять Кэрол вот так. Одну. Потерянную. Продолжающую бороться просто по инерции. Надолго ли её хватит? Она в одном шаге от того, чтобы превратиться в спивающуюся от невыносимой тоски, уставшую от всего одиночку.

- Решай сам. – Мягко сказала Кэрол. – Я тебя ни к чему не принуждаю. Я приеду в десять. Если захочешь уйти раньше, вот ключи.

Она положила ключи на стол, взяла сумку и вышла, не оборачиваясь. Шин услышал, как она заводит мотор своего старенького «форда». Когда шум мотора затих вдали, Шин взял ключи и вышел из дома.

В баре оказалось полно народа. Шум, сигаретный дым – привычная обстановка. Шин огляделся, нашёл свободный столик и присел. Девица с огненно-рыжими волосами подошла к нему и швырнула меню ему под нос.

- Из бухла у нас есть виски, пиво и текила. – Прогремела она голосом портового грузчика. – Могу принести, пока ты выберешь, что будешь жрать. Предупреждаю сразу – вижу, что не местный – жратва здесь – полное дерьмо. Абсолютно серьёзно – полнейшее.

- Спасибо. – Шин отодвинул меню. – Я возьму пару виски безо льда.

- А у нас со льдом и не бывает! – Весело ответила рыжая.

- Тогда ещё пинту тёмного пива.

- Извини, милок, тёмное уже выжрали.

- Неси какое есть.

- О’кей!

Она удалилась солдатской походкой. Плечи у девицы были широкими как у пловчихи, а спина настолько прямая, что казалось, будто она проглотила шест. Субтильный паренёк с интеллигентным лицом, стоящий за барной стойкой, крикнул ей.

- Сандра, отнеси пиво джентльменам, что за столиком напротив клозета!

Сандра сгребла руками пивные кружки и тоном заправского сержанта рявкнула.

- Два виски и пинту пива!

- Вас понял, сэр! – Отозвался бармен с тонкой усмешкой.

Шин почувствовал, что ему здесь нравится. Наверняка Патрик был засегдатаем этого места. Кто-то крикнул:

- Мэтт, поставь музыку!

- Вам Бетховена или Моцарта, сэр? – Немедленно отозвался бармен. Раздался дружный хохот нескольких глоток, и тот же голос громко осведомился.

- Мэтью, как насчёт Вагнера?

- Сэр, как тонкий ценитель, вы должны понимать, что Вагнер лучше всего идёт со шнапсом, а в здешнем богом забытом трактире нет ни грамма сего божественного напитка. С вашего разрешения я поставлю Моцарта, и позволю себе угостить вас текилой!

Ответом был шквал аплодисментов. Шин невольно усмехнулся. Когда Сандра с подносом подошла к нему и аккуратно поставила на стол кружку пива и два шота виски, он спросил:

- Ты знала Патрика О'Браена?

Сандра прищурилась и внимательно посмотрела на Шина.

- Конечно, я знала беднягу Патрика, а тебе-то что?

- Он был моим лучшим другом.

- Ого! – Она взглянула на часы. – Слушай, вообще-то я работаю до шести утра, но могу найти время, чтобы посидеть с тобой.

Она присела за его столик, не дожидаясь приглашения, и взяла одну стопку виски.

- За Патрика! – Провозгласила она и могучим глотком осушила стопку. Шин последовал её примеру.

Сандра тряхнула огненно-рыжей шевелюрой и сказала.

- Парень, всё, что ты сегодня закажешь – за счёт заведения!

- Сандра! – Крикнул Мэтт из-за барной стойки. – Окстись!

Сандра развернулась к нему всем корпусом и мощно прокричала в ответ.

- Мэтт, этот парень – друг Патрика О'Браена!

В зале на миг повисла тишина. Потом кто-то заорал:

- Мэтт, пинту пива ему за мой счёт!

- И от меня! – Подхватил другой голос. Потом кто-то крикнул:

- Друзья, за Патрика – до дна! Земля ему пухом!

Шин повернулся к ним, поднял кружку пива и кивнул в знак признательности. Выпив пиво, он перевёл взгляд на Сандру. Та смотрела на него тёплым взглядом.

- Как тебя зовут, малыш?

- Шин. – Ответил он, удивившись сам себе, что не обиделся на «малыша».

- Ты знаешь всё, что я хочу сказать. – Произнесла Сандра. – Поэтому давай просто выпьем!

Шин кивнул. И ночь растворилась в дурмане, облегчающем душу.

Утром Шин обнаружил себя лежащим на диване в гостиной О'Браенов. Очень хотелось пить. Шин приподнялся и комната тут же пришла в движение, и продолжала вертеться даже когда он замер. Он поднёс к глазам руку с часами. Семь часов. Что ж, у него есть время, чтобы прийти в себя до возвращения Кэрол. Шин встал и подошёл к холодильнику. Взявшись за ручку, он собрался открыть его, но тут услышал мягкий рокочущий голос, произнёсший:

- Минералки там нет. У меня есть средство получше.

Шин непроизвольно дёрнулся и, резко обернувшись, увидел в кресле вчерашнего снежного человека. Тот спокойно сидел, укрытый пледом, и занимал собой всё пространство кресла, в котором при желании можно было уместиться вдвоём. С трудом ворочая пересохшим языком, Шин спросил:

- Что ты тут делаешь?

- Жду, когда ты окончательно проснёшься. Ты думаешь, что сам добрался до дома?

Чёрт... Давно он так не напивался. Шин, осторожно ступая и пошатываясь, добрался до кресла напротив Кинга и упал в него.

- Ты что... принёс меня сюда?

- Ну да. Иначе ты бы разорил наш бар. Тебя ведь угощали за счёт заведения.

Шин тяжело вздохнул.

- Ничего не помню...

- Поверь, это к лучшему.

Шин взглянул на лицо Кинга, старающегося спрятать улыбку, и усмехнулся.

- Что там за средство у тебя?

- Идти сможешь? Это рядом.

- Попробую.

Он снова поднялся и неверным шагом побрёл вслед за Кингом. Они вышли на улицу и пошли по грунтовой дорожке между домами в сторону леса. Утренняя прохлада пронизывала Шина до самых костей. Он поёжился, чувствуя, что в голове проясняется. Метров через пятьдесят Кинг остановился и подвёл Шина к колодцу.

- Снимай майку! – Велел он, поднимая крышку и опуская в колодец ведро на цепи. Шин уставился на него, как на ненормального.

- Давай-давай, не тяни!

- Ты серьёзно?

Кинг начал вытягивать ведро обратно. По его лицу Шин понял, что тот не шутит. Тогда он стащил с себя майку. Кожа тут же пошла пупырышками, и Шин снова зябко поёжился. Кинг вытащил полное ведро.

- Нагибайся! – Приказал он. Шин послушно нагнулся, и Кинг окатил его ледяной колодезной водой. Шин заорал. А Кинг добродушно усмехнулся и снова начал спускать ведро.

- Ещё разок, а потом – крепкий горячий чай!

- Да пошёл ты! – Заорал Шин ему в лицо. С волос капала вода.

- Я не хочу превратиться в грёбаного снеговика, мать твою!

- Ого, как ты разговорился! А казался таким молчуном! – И Кинг, быстро вытянув ведро, снова окатил его водой. На этот раз вода уже не показалась такой холодной, и Шин ощутил приятное покалывание.

- Подставь ладони. – Сказал Кинг. Шин сложил ладони лодочкой, и Кинг вылил туда остатки.

- Умойся. Можешь даже глотнуть разок, эта вода – чистейшая.

Шин так и сделал. И почувствовал, как это утро наполняет его чистой силой. Он выпрямился и глубоко вдохнул запах земли и хвои. Вода стекала по нему, оставляя приятное ощущение, что он – монолит, каменный утёс, по которому бежит весёлый водопад. Он поднял руки и посмотрел сквозь пальцы на солнце, выходящее из-за горизонта. Такого он ещё никогда не чувствовал.

- Чёрт возьми! – Выдохнул Шин.

- Да, это особенное состояние! – Подтвердил Кинг. – Проникнись им как следует, пусть твоё тело запомнит его. Тогда оно будет снова и снова возвращаться.