— Ничего, ничего, все образуется.

— Ничего не образуется, какой ужас, — возмущалась я между приступами рвоты, — хочу назад, в пустыню.

Сейчас, когда я мысленно возвращаюсь к своему путешествию, когда пытаюсь отделить факты от вымысла и вспомнить, как я прожила такой-то день, пережила такое-то событие, когда стараюсь вытащить на свет божий глубоко погребенные и безжалостно изуродованные воспоминания, из общего хаоса проступает четкая мысль. Ничего сверхъестественного я не совершила. Пройти по пустыне не опаснее, чем пересечь улицу, доехать на машине до побережья, наесться земляных орехов. Две важные вещи я усвоила благодаря путешествию; каждый обладает таким запасом сил и энергии, каким хочет обладать, и самое трудное в любом начинании — сделать первый шаг, принять решение. Я знала уже тогда, что время от времени буду забывать эти истины и мне придется повторять знакомые слова, утратившие смысл, и вспоминать, что они значат. Я знала уже тогда, что буду бесплодно тосковать об этом путешествии, вместо того чтобы вспомнить, чему оно меня научило. Путешествия, как я когда-то подозревала и в чем сейчас убедилась, не начинаются и не кончаются, они лишь меняют форму.