До сих пор нет писем из дому. Почему? Что-то случилось? Или до сих пор не получили от меня ни одного письма?

День начался с сообщения, что наши и тибетцы не смогли выйти из Л4 в Л5 из-за сильного ветра. На седло пробились Ильинский и Ли-пень. В ЛЗ ушла Лаверн, которая немного приболела, но за неделю пришла в норму. До сих пор нет дальней связи с миром.

Днем решил искупаться. Взял тазик горячей воды, вышел из кухни — и тут же порыв пылевого смерча заставил меня присесть. Смерч покружил минуту и удалился, но в результате палатка повалена, а тазик драгоценной воды полон грязи. Вообще банный процесс происходил у нас довольно примитивно. В маленькой палатке зажигался газовый примус, два тазика — и вперед! Даже в наших небогатых советских экспедициях мы всегда делали баню с парной, с душем. Все же ухитряюсь помыться, а после бани надеваю на себя весь пух. Здесь заболеть очень просто, а вот выздороветь очень сложно, Виктор так и не может войти в форму.

На следующий день проснулся под ласковые тревожно-знакомые призывные крики. Это уллары — горные индейки, хорошо знакомые мне по Кавказу. Они живут и в Гималаях и повсюду сопровождают альпинистов.

Сегодня Пасха. «Христос воскрес — воистину воскрес!» Русские и американцы обнимались и поздравляли друг друга с праздником. Весна пришла, полный штиль, на замерзшем озере появился первый ручеек. Над Эверестом нет привычных снежных флагов. Надели маски бегемотов, слонов, обезьян и пошли все вместе с американцами и тибетцами фотографироваться на фоне Эвереста.

В полдень впервые стало тепло, разделся, пригляделся и не узнал себя — сбросил 7–8 кг. Выгляжу, наверное, как в 16 лет, когда целыми днями крутил велосипед и гонял футбол на песке, а шея была как у быка хвост (так тогда поговаривал мой отец). Но это хорошо, лишний вес перегорел в нагрузках, практически я готов к штурму.

Соседняя экспедиция Питера Хабелера далеко не продвинулась, что-то там не ладится.

На обед заглянули непальцы. Они приветливые и работящие люди. Подарил им значки альпклуба «Одесса». Теперь а/к «Одесса» знают в Китае, Тибете, Непале.

48. Киногруппа Би-Би-Си. В центре актер Б. Блессед, играющий роль Мэллори. Справа Дэвид — руководитель группы

Нас с Сашей пригласили посетить англо-американскую экспедицию, которая прибыла на съемки фильма о Мэллори. Нас это чрезвычайно заинтересовало — просто здорово, что о таком гиганте, который в далеких 1921-24 гг. пытался достичь вершины, снимается фильм. Мэллори и его напарник Ирвин погибли, но их история, полная драматизма и героики, не забыта. Это те непреходящие человеческие ценности, зная о которых, находишь в себе силы идти вперед.

Приключения начались, когда мы пришли в лагерь киногруппы Би-Би-Си, и те стали с ходу снимать в палатке наш разговор с актером Брайеном Блесседом: о горах, о восхождении в Гималаях, об СССР, об Эвересте, об осмыслении подвига Мэллори, о нашей международной экспедиции, о политике, о Горбачеве и перестройке. Потом наш новый знакомый вдруг нелестно отозвался о китайских альпинистах, и нам пришлось резко сменить тему разговора. Естественно, мы многого не понимали. Но киношники весь этот сумбурный разговор записали на пленку и сказали нам, что он будет интересен для включения его в фильм. Надеюсь, что обойдется без всяких подвохов. Здесь же нам показали видеофильм, в котором рассказывалось об экспедициях на Эверест — от самых первых, в 1921-24 г.г., до китайской экспедиции 1975 г. Одержимые люди, сколько их полегло здесь, чтобы достигнуть вершины мира!

Приняли нас очень радушно, можно сказать, устроили настоящий прием. Руководитель киногруппы американец Дэвид рассказал о своем восхождении на пик Победы в нашей стране, По палатке бесшумно двигались шерпы, которые готовили пищу и подавали на стол.

Познакомились с новозеландскими альпинистами, которые приезжали покорить Северную стену по Большому кулуару. Такие встречи скрашивали нашу аскетическую жизнь на высоте 5150 м.

Наутро, в 8.15, после прекрасного завтрака, приготовленного Патти, мы с Сашей ушли в четвертый выход в направлении Л3. На спуске встретили Шатаева, а в Л3 застали Эрика, Эдика, Андрея, Григория и Сергея. На седло с заброски спустились Лаверн и Тим. Американцы дошли до Л5. Передали по радиосвязи, что одна палатка порвана. Мы сегодня отдыхаем.

На следующий день в темпе, за три часа, выходим с грузом на Северное седло. Фотографируемся поочередно с Сашей на фоне Северной стены Эвереста.

Ночь прошла тревожно, почти без сна. Делаем очередную грузовую ходку в Л5 — 5 часов напряженной работы. Перепад почти 800 метров. Мошников и Иванова остались ночевать в Л5. Я и Саша спустились в Л4.

Поспал от силы два часа, аппетит неважный. Тут бы наша еда пошла: хлеб и сало! Держусь на черных сухарях, которые мы привезли из дому. Вышли в 11.30, в 17.00 были снова в Л5 в полной экипировке и с грузом кислородных' баллонов. Не доходя метров 300 до Л5, наткнулись на 8-килограммовую палатку, которую кто-то оставил под камнем. Мужественно взвалил ее на себя, но хватило меня только на 100 метров. Я привязал палатку к перилам, чтобы не улетела, через полчаса был на 7800, сказал Саше о палатке, и он спустился за ней. Это мой 5-й выход выше 7500 м, но легкости все равно нет. Катя переночевала на 7800 и сразу спустилась вниз, Мошников занес заброску в район Л6 и спустился вниз с тибетцами. Грузовую ходку в район Л6 сделали Сергей и Григорий. Не было точно известно, где площадка Л6 (8300 м) — ребята не видели, где оставили свои грузы китайские альпинисты, которые первыми поднялись сюда.

49. На фоне Северной стены Эвереста

22 апреля — день Земли, который широко отмечается на Западе и особенно в США. По первоначальному плану мы должны были совершить восхождение на Эверест в этот знаменательный день. Однако погода внесла свои коррективы, и неизвестно, как будут дальше развиваться события. Сергей, Григорий, Андрей, Саша и я сделали грузовую ходку на 8300, шли без кислорода. Рельеф несложный, но при выпадении снега — лавиноопасный. Рубеж 8000 метров чувствовался всеми: короткий 10-метровый подъем — минута отдыха. К 8300 подъем сократился до 3-х шагов, а отдых увеличивался до 2–3 минут. Сбросил баллоны под камни и не спеша пошел вниз. По дороге выбил на память пару старых крючьев и взял кусок репшнура. Буду ли я еще здесь?

Ночевали на 7800. По радиосвязи услышал родной голос Джима. Он опять в строю, вернулся и экспедицию — значит, будет удача!

Итак, шестеро советских и шестеро китайских альпинистов пробили потолок в 8000 метров. На подходе наши американские друзья.

23 апреля. Засыпаю на ходу от усталости, тревог, пережитых сегодня. В этот день с утра нам с Сашей предстоял длинный путь в базовый лагерь на 5150 метров, на отдых. Однако при спуске из пятого лагеря в четвертый нас остановил Иен и после обычных приветствий и вопросов попросил нас присмотреть при спуске с Северного седла за Лаверн, которая немного приболела. Мы, разумеется, согласились. Иен и три американских восходителя ушли наверх к Л5, а мы, попив чайку, спросили Лаверн, когда она будет готова. И тут-то выяснилось, что дело гораздо серьезнее, чем думали ее напарники, Лаверн настолько ослабла, что не могла сама собраться и одеться. Мы дали ей кислорода, которым она подышала часа полтора, и после этого ей немного полегчало. Лаверн оставила все свои вещи, взяв только один кислородный баллон. По перилам попеременно начался мучительно медленный спуск с седла на ледник. Саша спускался первым, выдергивая веревки из-под снега, и встречал Лаверн, а я помогал ей садиться на веревку и обеспечивал ее страховку на перестежках. Через три часа мы были на леднике, и здесь силы оставили ее. Мне пришлось взять ее баллон в свой рюкзак, пристегнуть Лаверн к себе страховкой и идти след в след за Сашей, который искал путь в лабиринте ледовых трещин. Расход кислорода был высок — 3 литра в минуту, и это позволило Лаверн своим ходом добраться до палаток Л3. Мы с Сашей почти ничего не ели, а у Лаверн был нормальный аппетит, и по радиосвязи она передала врачу, что чувствует себя хорошо и чтобы никто не беспокоился.