Сегодня Шатаев передал по телефаксу в Москву победное сообщение:

57. Панорама Гималаев с вершины Эвереста

Е. Иванова по рации с вершины передала: «Хочу передать привет всем женщинам Земли, чтобы все жили дружно и мирно, независимо от того, в какой стране живут: в Китае, США или Советском Союзе, чтобы все было хорошо и чтобы не было войны».

С 11 по 17 мая участники экспедиции будут заниматься очисткой лагерей от мусора, в т. ч. от побывавших здесь экспедиций. 18 мая выезжаем вниз из БЛ в Сегар, 19.05. — Шигацзе, 20.05. — Лхасу, 23.05 — вылет в Чэнду, 24.05 — вылет в Пекин.

В 14.00 третья группа благополучно спустилась в Л6, и я, собрав заранее рюкзак, быстро поскакал вниз. Сергей и Григорий решили еще день отдохнуть, а Андрей — встретить Катю.

Я мчался как ветер вниз, но в районе лагеря Л1 будто железной рукой свело мой усохший желудок, и мне пришлось сделать на час привал. Когда боль утихла (видно, сказалось постоянное недоедание при огромных физических нагрузках), я сделал еще один рывок и в 18 часов был в базовом лагере. Меня тепло встретили Джим, Володя, Уоррен и другие. Вечером Володин так долго меня расспрашивал о восхождении, о высотных лагерях, что я невольно спросил его, что это он задумал? Если бросать всем вызов и идти одному, то уже поздно, все лагеря свернули. А может, он просто хочет привлечь к себе внимание? Я сочувствовал Виктору, но не мог одобрить ход его мыслей.

Меня никто не будил, и я выспался от души. После обеда пришла группа китайских альпинистов, их встречали гимном и пивом. Наши приходили до позднего вечера по одному и как-то незаметно.

Рано утром Володин один ушел в Л3, прихватив два кислородных баллона. По моей просьбе Шатаев сфотографировал меня в плавках на льду на фоне Эвереста, чтобы зафиксировать мое исхудание на 11–12 кг. Такое отощание у меня было только один раз — в 1982 г., когда мы попали в длительную непогоду на Южной стене Хан-Тенгри и неделю работали без питания.

Сейчас, после спуска, наибольшей наградой альпинистам был разговор с родными и близкими. Космическая связь через спутник заработала с 19 апреля. К нашим услугам телефон, связь с любой точкой мира, включая СССР. Жене и детям я позвонить не мог, так как телефона у нас еще нет, но мне удалось связаться с мэром Одессы, председателем Одесской федерации альпинизма Валентином Симоненко и сообщить, что вершина взята, герб Одессы поднят на высоту 8848 м.

58. У вершины я сфотографировался со всей семьей — правда, только на снимках…

Нам зачитали поздравление от сенатора Кеннеди:

К нашему большому огорчению, из нашей страны — ни звонка, ни факса.

С переводчиком Борей совершили долгое путешествие в Ронгбукский монастырь. Монастырь отшельников, древние развалины бывшей деревни. Удивительное зрелище, непостижимое для понимания. Как люди могли жить и живут в этих каменных лачугах, открытых всем ветрам или скрытых в глубоких подвалах-норах? Где берут продукты питания? Ведь Сегар далеко, за двумя перевалами. Кругом суровый пейзаж — скалы, камни. А высота — более 5000 метров. В заброшенных ступах нашли глиняные изображения Будды, очевидно, местного производства. Неужели людей сюда привлекла удаленность от суеты жизни и близость к величественной Джомолунгме? Да, на фоне великой горы, которая по мере удаления от нее становилась все выше и шире, закрывая долину реки Ронгбук, необычайно красиво, как в сказке, выглядят древние развалины монастыря.

В монастыре Ронгбук нас неожиданно встретил мальчик лет 10–12, который согласился побыть нашим проводником. Мы перелезли через обрушившиеся стены и попали в зал, в котором сохранились яркие росписи на стенах. Мы осмотрели только левую часть монастыря, в правую не попали, так как она была обитаема, здесь жили одна или две семьи. Подбежали маленькие девочки, очень смышленые, в черных грубых платках, и чрезвычайно заинтересовались нашими фотоаппаратами. Взрослое население — трое мужчин и две женщины, одетые в сшитую, очевидно, самими одежду из шкур, повели себя более сдержанно, поздоровались, этим наше знакомство с монахами и ограничилось.

К вечеру, возвращаясь с пятнадцатикилометровой прогулки, увидели спустившегося в Л3 Марка. У американцев сегодня большой праздник — все восходители внизу.

Над Эверестом нависло тревожное чечевицеобразное облако — может, к плохой погоде? Постоянный ветер в БЛ не давал скинуть теплые вещи, но помог в новой нашей забаве. Уоррен достал три полосато-звездных воздушных змея, и мы с увлечением запускали их в горное небо. Мой змей вырвался из рук, я дикими скачками по камням мчался за ним до ледника и все же догнал.

Наш «беглец» Володин вроде образумился и будет работать в Л3 по его эвакуации и уборке. Туда прибыло 70 яков для спуска оставленного снаряжения и продуктов. Начали работу по очистке лагеря.

Собрал один рюкзак для отправки вниз. Шатаев все пугает, что за каждый килограмм свыше 20 будем платить долларами, а у меня свыше 40–45, а у других — 90-100 кг!

Сверху уже спустились все американцы и китайцы, а Липень, Мош-ников и Володин почему-то остались в Л3.

14 мая, наконец, спустилась последняя тройка. Закончились опасения, что Володин один пойдет на гору. Вечером собрались в палатке и отметили «Happy end». Правда, некоторые «орлы» приняли внутрь больше, чем надо, и соответственно больше, чем надо, расслабились.

Днем сверху пришли яки с грузами и нашими вещами. Мой ящик был без нового репшнура, которым я рискнул его обвязать, а внутри не было ледоруба, который побывал на вершине. После выяснения отношений с якменами один из них залез в свой куль и вытащил мой ледоруб.

Долго разговаривал с Джимом, Уорреном и Иеном насчет операции моему сыну. Обещали помочь, опять обещали… Иен сказал, что составит текст обращения к американцам и его передадут по факсу в США.

59. Цель экспедиции достигнута! На вершине — альпинисты трех великих держав

Сегодня получил сразу два письма от Лили и сестры Фатимы. Слава Богу, дома все в порядке, а то не знал, что и думать — почти три месяца не было ни одной весточки.

На собрании нашей команды Шатаев провел подробный разбор восхождения, на котором пришлось поднять неприятный вопрос — поведение Арсентьева и Лунякова на вершине. Оно было охарактеризовано крайне резко — как нарушение спортивной этики. Зачисленные в команду как вспомогатели, Луняков и Арсентьев по решению руководства команды получили почетное право взойти на вершину в составе первой шестерки, как представители СССР. Целью и смыслом всей экспедиции было даже не просто восхождение на Эверест, а именно одновременное достижение вершины альпинистами трех великих держав как символ мира и добрососедства. Именно провозглашение этой идеи дало возможность Джиму Уиттакеру и Уоррену Томпсону организовать такую экспедицию и найти в Америке поддержку людей, практически полностью оплативших все немалые расходы. Чтобы исключить любые неожиданности и довести такое сложнейшее дело, занявшее годы подготовки, до победного конца, решено было первой шестерке выходить одновременно и обязательно с кислородом. Американский альпинист Эд Вистурс, самый сильный в команде США, решил проверить себя на бескислородном восхождении и принял непростое для настоящего альпиниста, но единственно правильное и честное решение — идти все же без кислорода, но отказаться от участия в первой шестерке. Наши же восходители, несмотря на четкое условие, поставленное Джимом Уиттакером, позволили себе игнорировать решение человека, благодаря которому советская команда попала в эту беспрецедентную экспедицию.