— Вы заметили?

Его охватила паника. Неужели он приоткрыл кому-то свой внутренний мир? Он невольно вздрогнул. Определенно так.

— У вас есть особая причина, почему вы хотите обменять этот предмет? — спросил мистер Чилдан.

— Нет, — сказал он.

Он в очередной раз прикрыл от постороннего взора свой личный мирок, что следовало бы сделать с самого начала.

Преодолевая нерешительность, мистер Чилдан произнес:

— Я очень сомневаюсь, что это было приобретено в моем магазине. Что-то не припоминаю, чтобы этот экземпляр проходил через мои руки.

— Я уверен в этом, — сказал мистер Тагоми. — Однако это не имеет значения. Я понимаю вас и ничуть не обижаюсь.

— Сэр, — сказал Чилдан, — позвольте мне показать вам новые поступления. У вас есть несколько свободных минут?

Мистер Тагоми ощутил, как что-то старое и хорошо знакомое шевельнулось в нем.

— Что-нибудь особенное?

— Подойдите сюда, сэр.

Чилдан пересек магазин, мистер Тагоми последовал за ним.

В стеклянном закрытом прилавке на черном бархате лежали небольшие металлические узоры, в форме которых не сразу можно было разобраться. Мистер Тагоми нагнулся, чтобы получше их рассмотреть, и какое-то странное чувство стало им овладевать.

— Я показываю это всем без исключения своим покупателям, — сказал Роберт Чилдан. — Сэр, вы знаете, что это такое?

— Похоже на ювелирные украшения, — сказал мистер Тагоми.

Он заметил брошь.

— Это все, разумеется, американского производства, но, сэр, это не старинные изделия.

Мистер Тагоми вопросительно взглянул на него.

— Сэр, это все — новые образцы.

Бледное, отчасти маловыразительное лицо Роберта Чилдана загорелось страстью.

— Это новая жизнь моей страны, сэр. Начало в виде крохотных, едва пробивающихся семян красоты.

Выразив на лице заинтересованность, мистер Тагоми взял несколько вещиц, чтобы повнимательнее осмотреть их. Он решил, что в них что-то новое, что оживляло их. Закон Тао пробивался даже здесь. «Когда все окружено тьмой, первые проблески света неожиданно оживляют все вокруг, самые темные глубины. Мы все близки меж собой, каждому доводилось сталкиваться с чем-то на это похожим, точно так же, как я столкнулся здесь сейчас… и все же для меня это всего лишь металлолом. Я не могу восхищаться этим, подобно Чилдану, к несчастью для нас обоих, но от этого никуда не уйти».

— Весьма милые вещицы, — пробормотал он.

Он положил безделушки на место.

Мистер Чилдан вымолвил:

— Сэр, это не понять так, сразу.

— Простите.

— Новая точка зрения вашей души.

— Вы прямо-таки обрели новую веру, — сказал мистер Тагоми. — Хотелось бы и мне так. Но, увы, не могу.

Он поклонился.

— В другой раз, может быть, — сказал он Чилдану.

Чилдан проводил его к выходу. Мистер Тагоми заметил, что он даже не попробовал показать ему другие товары.

— Ваша новая вера весьма сомнительного вкуса, — сказал мистер Тагоми. — Похоже, что вы пошли не совсем перспективным путем.

— Прошу прощения, — сказал мистер Чилдан.

Он не проявлял, однако, ни малейшего раболепия перед Тагоми.

— Но все-таки я прав. Я вижу совершенно ясно в этих предметах пока еще только созревающий зародыш будущего.

— Да будет так, — сказал мистер Тагоми. — Но ваш англосаксонский фанатизм отнюдь не привлекает меня.

И тем не менее определенно возникла какая-то надежда. Надежда в душе.

— До свидания.

Он поклонился.

— Я на днях еще загляну к вам. Возможно, тогда мы сможем проверить, сбываются ли ваши пророчества.

Мистер Чилдан поклонился, ничего не ответив.

Захватив с собой портфель с кольтом сорок четвертого калибра, мистер Тагоми вышел из магазина. «Я покидаю это место с тем же, с чем и вошел, — размышлял он. — Поиски продолжаются. Поиски чего-то, что мне нужно, чтобы я был в состоянии возвратиться в этот мир. А что, если я куплю одну из этих странных, непонятных вещей, буду хранить ее, смотреть на нее вновь и вновь, размышлять, а впоследствии, благодаря ей, найду свой путь назад? Сомнительно. Это годится для Чилдана, но не для меня. И все же, если кто-то — даже один — находит свой путь, значит есть выход. Даже если мне лично и не удастся его найти. Я ему завидую».

— Сэр, — сказал мистер Тагоми, — куплю-таки одну из этих вещиц, любую, которую вы сами выберете. Веры у меня нет, но сейчас я согласен ухватиться и за соломинку.

Он еще раз проследовал за мистером Чилданом к застекленному прилавку.

— Я, неверующий, буду носить ее при себе, время от времени на нее поглядывать, раз в день, например. Месяца через два, если я так и не увижу…

— Вы можете вернуть ее за полную цену, — сказал мистер Чилдан.

— Благодарю вас, — сказал мистер Тагоми.

Ему стало лучше. Он решил, что иногда нужно пробовать все подряд. И в этом нет ничего предосудительного, совсем наоборот, это признак мудрости, правильной оценки сложившейся ситуации.

— Это успокоит вас, — сказал мистер Чилдан.

Он вынул маленький серебряный треугольник, украшенный орнаментом из пустотелых капель, черный снизу, яркий и наполненный светом сверху.

— Спасибо, — сказал мистер Тагоми.

* * *

Мистер Тагоми добрался на педикебе до Портсмут-сквер — небольшого открытого парка на склоне холма, который возвышался над Керни-стрит, где размещался полицейский участок.

Он устроился на скамейке под солнцем.

По мощеным дорожкам ходили голуби в поисках пищи.

На других скамейках плохо одетые люди читали газеты и дремали.

Некоторые лежали прямо на траве и, казалось, спали.

Вынув из кармана картонную коробочку, украшенную названием магазина мистера Чилдана, мистер Тагоми сидел, держа ее обеими руками, как бы стараясь согреть своим теплом. Затем он открыл коробочку и извлек из нее свое новое приобретение, чтобы здесь, в этом маленьком саду для стариков, оставшись с ним наедине, внимательно осмотреть.

Это была маленькая мудреная вещица из серебра. Подобно волшебному зеркальцу, она отражала полуденное солнце. Или — он высмотрел — в нем содержалось нечто, скрытое от взора, что улавливало солнечные лучи.

Значит, что-то все-таки в ней есть — размеры, форма. Он продолжал почтительно ее рассматривать.

Принесет ли она ему мир, как предсказывал Роберт Чилдан? Прошло пять минут, десять. Он уже не мог сидеть просто так.

«Время. Увы, вот чего нам всегда не хватает. Что же такое у меня в руках? Пока еще не вышло все мое время. Прости меня, — подумал мистер Тагоми, обращаясь к безделушке, — мирские хлопоты всегда заставляют нас подниматься и что-то делать».

Огорченный, он принялся укладывать вещицу на ее прежнее место. Еще один последний, полный надежды взгляд. Он снова испытующе посмотрел на покупку, вложив в этот взгляд все накопившееся в нем. «Как ребенок, — сказал он себе, — стараясь быть невинным и доверчивым, прижимает к уху случайно найденную на берегу моря раковину и слышит в ней морской гул. Только здесь ухо заменило глаз. Войди в меня и научи, что делать, что все это означает и почему. Сгусток понимания событий в одной маленькой безделушке. Слишком многого я хочу от нее и поэтому остаюсь ни с чем».

— Послушай, — смиренно обратился он к вещице. — Разве я прошу так уж многого?

«А что, если я злобно встряхну ее, как старые, остановившиеся часы?» Он так и сделал: вверх-вниз. Или как кости перед решающим броском. Чтобы разбудить спящее в ней божество. Никому не известное. Мистер Тагоми снова яростно потряс зажатую в кулаке вещицу и потом принялся опять смотреть на нее.

«Ты маленькая вещица, ты — пустышка, — подумал он. — Нужно ее обругать, испугать».

— Мое терпение кончается, — сказал он тупо.

«Ну и что дальше? Выбросить тебя в канаву? Подышать на тебя, потрясти, снова подышать? Принеси же мне выигрыш!»

Он рассмеялся. Какая бессмыслица — здесь, на самом солнцепеке. Какой спектакль для прохожих. Он тайком огляделся, но никто на него не смотрел. Старики посапывали, как и прежде. Он облегченно вздохнул.