Последовала тягостная пауза, наконец Рик произнес:

— Можете испытать меня, я готов. Конечно, я хотел бы испытать вас, если хотите.

— Естественно, — сказал Реч.

Сам он, однако, следил за инспектором Гарландом.

— Я уже сто лет говорю, — продолжал он задумчиво, — что тест с рефлекторной дугой Бонелли должен регулярно применяться среди полицейского персонала, и чем выше пост, тем чаще. Разве я не говорил этого, а, инспектор?

— Это ваше право, — сказал Гарланд. — Я возражал на том основании, что это может повредить моральному климату в нашем управлении.

— Теперь, я думаю, вы не станете особенно возражать, принимая во внимание результаты лабораторного анализа тела Полокова, — сказал Рик.

Одиннадцать

— Не стану, — сказал Гарланд, ткнув пальцем в сторону Реча. — Но вас я предупреждаю — результаты теста не будут вам по вкусу.

— А вы что, знаете, какие будут результаты? — спросил Фил Реч.

— Почти на сто процентов, — сказал Гарланд.

— Ладно, — кивнул Реч. — Пойду, принесу приборы. — Он подошел к двери кабинета. — Я буду через три-четыре минуты.

Дверь за ним закрылась.

Сунув руку в ящик стола, инспектор Гарланд извлек из него лазер и медленно направил дуло в сторону Рика.

— Это ничего не изменит, — сказал Рик. — Реч проведет посмертный анализ моего костного мозга, и он по-прежнему будет настаивать на проверке с помощью… — Как это там у вас называется? Дуга Бонелли? — рефлексного теста всех сотрудников вашего отделения, включая и вас.

Лазер остался в той же позиции. Инспектор Гарланд проговорил:

— С самого утра это был плохой день. Особенно когда я увидел, что сержант Грамс привез вас сюда. У меня появилось нехорошее предчувствие, и поэтому я вмешался.

Он медленно опустил лазер.

Затем он положил оружие в стол, запер его, а ключ убрал в карман.

— Что же должен показать этот тест применительно ко всем вам?

— Этот болван Реч… — Гарланд фыркнул. — Он не знает, что происходит в действительности, иначе он не смог бы работать как охотник на андроидов. Едва ли это подходящая для андроида работа. С этим могут справиться только люди. — Он показал на листки машинописных копий. — Все эти ваши остальные подозреваемые…

Он помолчал.

— Я знаю их всех. Мы прилетели с Марса на одном корабле. Но Реча с нами не было, он задержался на неделю, пока ему вставляли синтетическую маску памяти.

Гарланд погрузился в молчание.

— Что же он сделает, когда узнает правду? — спросил его Рик.

— Не имею ни малейшего представления, — рассеянно сказал Гарланд. — С точки зрения абстрактного мышления это интересный вопрос. Он может убить меня, себя, даже вас. Он может начать убивать всех, кто попадется ему под руку — людей, андроидов… такие случаи бывают, когда андроид с ложной памятью считает себя человеком.

— Значит, ложная память — это рискованное предприятие?

— Это в любом случае риск, когда ты бежишь на свободу и добираешься до Земли, где клоп или червяк желаннее всех нас, вместе взятых.

Гарланд раздраженно вздохнул.

— Ваше положение было бы много легче, если бы Фил Реч мог пройти тест Бонелли, так как в этом случае результаты были бы предсказуемы: для него я стал бы еще одним анди, который пробрался в управление и его нужно отправить на покой. Поэтому вы, Декард, находитесь в столь же неприятном положении, как и я. Знаете, где я ошибся? Я не знал, что Полоков — андроид. Видимо, он прибыл сюда гораздо раньше нас и совершенно с другой группой. Это очевидно. С ними у нас не было контактов. Когда я прилетел на Землю, Полоков уже внедрился в ВПО. Я пошел на риск лабораторного анализа, а этого как раз делать не стоило. Грамс, конечно, тоже зря затеял это.

— Полоков едва не прикончил меня, — признался Рик.

— Да, в нем было что-то такое. Не думаю, что его мозг был той же серии, что и мой. Его мозг явно подвергался дополнительной доработке. Получилось что-то уникальное и очень совершенное.

— Почему я не мог связаться с женой, когда пытался дозвониться до дома? — спросил Рик.

— В этом здании все видеофонные линии замкнуты сами на себя. Любой вызов в пределах этого здания направляется в другую комнату этого же дома. Здесь, Декард, мы находимся внутри гомеостатического механизма. Мы — замкнутая область, отрезанная от остальной части Сан-Франциско. Мы знаем о вас, но вы не подозреваете, что существует еще одно управление. Иногда, конечно, сюда забредет случайный человек, его доставляют — и для самозащиты мы…

Он конвульсивно указал в сторону двери:

— А вот и наш ретивый молодец Фил Реч со своим портативным-муртативным аппаратом для маленького, скоренького теста. Правда, он славный парень? Сейчас он прикончит меня, вас, а может, и себя.

— Вы, андроиды, — сказал Рик, — не очень-то поддерживаете друг друга в стрессовой ситуации.

— Вы правы, — подтвердил сквозь сжатые зубы Гарланд, — Похоже, что нам недостает этого особого таланта, которым обладаете вы, люди. Кажется, это называется эмпатией?

Дверь кабинета открылась. На пороге застыл силуэт Реча, который нес в руках прибор с волочащимися проводами.

— А вот и мы, — сказал он.

Он закрыл за собой дверь, сел и подключил прибор к розетке.

Вытянув правую руку, Гарланд указал на Реча. Моментально Рик и Реч скатились со своих стульев на пол. Одновременно Реч выхватил свой лазер и в падении выстрелил в Гарланда.

Луч, направленный с точностью, выработанной годами тренировок, прожег голову инспектора Гарланда. Тело его накренилось, излучатель выпал из ладони и покатился по столу. Потом труп покачнулся, подался вперед, а затем грузно упал на пол, как мешок с картошкой.

— Он забыл, что это моя работа. — сказал Реч, поднимаясь с пола. — Я могу почти точно предсказать, что будет делать андроид в той или иной ситуации. Вы, я полагаю, тоже.

Он спрятал лазер, нагнулся и с любопытством осмотрел труп своего бывшего начальника.

— Что он вам говорил, когда меня не было?

— Что он — оно — андроид. И вы… — Рик замолчал. Мысли его лихорадочно прыгали, рассчитывая варианты. Потом он решил немного изменить фразу. — И вы, в конечном счете, обнаружили бы это. Всего через несколько минут.

— И больше ничего?

— Все это здание заполнено андроидами.

Реч задумчиво сказал:

— Тогда нам будет трудновато выбраться отсюда. Практически я имею право покидать здание, когда захочу, и могу сопровождать арестованного.

Он прислушался, но в коридоре было тихо.

— Я думаю, они ничего не знают. Видимо, здесь нет «жучков», хотя это и странно. — Он с воодушевлением ткнул носком ботинка труп Гарланда. — Нет, это действительно замечательно — какая ментальная особенность вырабатывается в этом деле! Еще не открыв двери, я знал, что он собирается в меня выстрелить. Честно говоря, я был удивлен, как это он не пристрелил вас, пока я был наверху.

— Он собирался, — сказал Рик. — В столе у него лежит служебный лазер. Он взвешивал, стоит ли убивать меня, но его волновал не я, а вы.

— Куда бежит андроид, — безо всякой улыбки сказал Реч, — туда идет и охотник. Вы понимаете, что вам придется лететь в Оперу во второй раз, чтобы заняться Любой Люфт? Ее, вернее его, андроида то есть, могут предупредить. Вы как о них думаете — через «оно» или «он — она»?

— Иногда через «оно», — признался Рик. — Мне приходится так поступать, когда тревожит память, и я защищаю ее тем, что думаю о них в среднем роде, как о неодушевленных предметах. Ладно, я полечу в Оперу, если вы поможете мне выбраться отсюда живым.

— Так. Гарланда, я думаю, мы снова посадим на стул, — предложил Реч.

Он подтащил тело андроида обратно к. столу, посадил и придал рукам и ногам естественное положение. Если не очень присматриваться, то поза Гарланда казалась вполне обычной, пока кто-нибудь не войдет в кабинет.

Нажав кнопку на интеркоме, Фил Реч сказал:

— Инспектор Гарланд просит не пропускать к нему звонки в течение ближайшего получаса. Он занят важной работой и не хотел бы, чтобы ему мешали.