Интересно, кто-нибудь из людей ощущал что-то подобное по отношению к андроидам? Конечно, на моей работе это может и не сказаться, это может быть просто аномалией, чем-то минутным, связанным с моими чувствами относительно «Волшебной флейты» и голоса Любы, вообще оперы. Конечно, раньше я ничего подобного не испытывал ни по отношению к Полокову, ни к Гарланду. Если бы Фил Реч оказался андроидом, я убил бы его без особых затруднений, особенно после смерти Любы. Вот и все, что касается различия между истинными людьми и человекоподобными, движущимися конструкциями. В лифте и музее я спускался вместе с двумя существами — человеком и андроидом, и чувства мои были определенно противоположны естественно ожидаемым, тем, к которым я привык, которые я должен был бы испытывать».

— Ты в беде, Декард, — тихо сказал Реч.

Казалось, это его забавляло.

— Что я должен сделать? — спросил Рик.

— Секс, — сказал Реч. — В этом все дело.

— Секс?

— Да, половая любовь. Она, или оно, была привлекательна для тебя. С тобой этого никогда не было? — Фил рассмеялся. — Нас учили, что это проблема номер один при борьбе с анди. Разве ты не знаешь, Декард, что колонисты имеют даже любовниц-андроидов?

— Это незаконно, — сказал Рик.

— Конечно, это запрещено законом. Но закон запрещает и большинство извращений, но тем не менее люди ими занимаются.

— Но если это не секс, а любовь?

— Любовь — второе название секса.

— Любовь к Родине? К музыке?

— Если это любовь к женщине, это неотделимо от секса, так что это то же самое. К женщине или ее имитации. Проснись и посмотри в лицо действительности, Декард. Ты хотел лечь в постель с женщиной-андроидом — ни больше ни меньше. Когда-то я тоже испытал подобное, когда только начал заниматься охотой. Не позволяй себе расслабляться, и это пройдет. Все дело в том, что была нарушена обычная последовательность событий. Ты убил ее — и почувствовал влечение. Надо делать наоборот.

Рик пристально посмотрел на него.

— Сначала лечь в постель, а потом…

— А потом убить ее, — отрезал Реч. На губах у него играла жуткая улыбка.

«Ты хороший охотник, Реч, — подумал Рик, — и твое отношение к ним показывает это. Ну, а я?»

Внезапно, первый раз в жизни, он почувствовал сомнение.

Тринадцать

Словно по дуге из чистейшего огня Исидор мчался в небесах после трудового дня. «Не ушла ли она из квартиры? — думал он. — Все ли по-прежнему она в этой старой, замусоренной квартире и смотрит Бастера Джруби и вздрагивает от страха каждый раз, когда ей мерещится, что кто-то ходит по коридору?»

Он уже успел остановиться по дороге у бакалейного магазина, где был «черный рынок». На сиденье у него лежали такие деликатесы, как банка соевого творога, спелые персики, мягкий сыр, зрелый и отвратительно пахнущий. Все это двигалось, когда он разгонялся или тормозил.

Сегодня он чувствовал волнение и поэтому вел машину рывками. Весь его кар сотрясался и фыркал. «Проклятье!» — думал он.

По кабине распространялся запах персиков и сыра и приятно щекотал ноздри. Все эти редкости, на которые он угрохал двухнедельную зарплату, взятую авансом у мистера Слоута, дополнялись спрятанной под сиденьем бутылкой «Шабли». Это была величайшая редкость. Он держал ее в сейфе в «Бэнк оф Америка», не желая продавать, сколько ему ни предлагали, на случай, если в его жизни в последний момент появится девушка. Это сейчас и произошло.

Замусоренная, безжизненная крыша дома, как всегда, угнетающе подействовала на него. По пути от кара до лифта он полностью подавил свое периферийное зрение, сосредоточив внимание на драгоценном пакете и бутылке, которые нес в руках, и на том, чтобы не споткнуться и не упасть в яму экономического разорения.

Когда приехал скрипучий лифт, он опустился не на свой этаж, а на уровень ниже, где теперь жила Прис Страттон. Вскоре он стоял перед ее дверью, барабаня в створку краем бутылки, чувствуя, как колотится сердце.

— Кто там? — Голос девушки был приглушен дверью, но все равно звучал четко, остро и испуганно.

— Говорит Джон Р. Исидор, — быстро сказал он. Он применил новое ощущение авторитетности, полученное при помощи видеофона мистера Слоута. — Здесь у меня кое-что весьма вкусное, и я думаю, что можно было бы соорудить отличный обед.

Дверь приоткрылась. Из прихожей на него смотрела Прис.

— Ваш голос изменился, — сказала она. — Он повзрослел.

— Да, сегодня во время работы мне удалось уладить несколько дел. Вполне обычных. Если бы вы меня впустили…

— Вы бы рассказали мне о ваших делах.

Тем не менее она открыла дверь, чтобы он мог войти. Потом, рассмотрев его ношу, она не смогла сдержать восклицания, но почти в тот же миг радость ее погасла, и на лицо наползла черная горечь. Лицо ее затвердело, словно сохнущий цемент.

— Что случилось? — спросил он.

Он отнес пакет и бутылку на кухню и поспешил обратно.

— Вы напрасно потратились, — бесцветно сказала Прис.

— Почему? — О…

Она пожала плечами и медленно пошла прочь, сунув руки в карманы своей плотной, несколько старомодной юбки.

— Когда-нибудь я скажу вам. — Она подняла глаза. — Но все это очень мило с вашей стороны. Теперь я хотела бы, чтобы вы ушли. У меня такое настроение, что мне никого не хочется видеть.

Она пошла к двери в холл, приоткрыла ее, еще глубже погружаясь в пучину безысходности, пустоты и одиночества.

— Я знаю в чем дело.

— Да?

— У вас нет друзей. Сейчас вам гораздо хуже, чем утром, когда я видел вас первый раз. Это потому, что…

— У меня есть друзья. — В ее голосе появилась внезапная твердость, она ощутимо вернула себе былую живость. — Или были. Семеро. Сначала их было семеро, но у охотников было время для работы, поэтому, быть может, все они уже умерли.

Она побрела к окну и выглянула в темноту, где светилось несколько огоньков.

— Возможно, из нас восьми осталась я одна. Возможно, вы и правы.

— О каких охотниках вы говорите?

— Все правильно, вы не должны знать, кто они. Охотник — это профессиональный убийца, которому выдают список тех, кого он должен убить. За каждое убийство ему платят тысячу долларов. Обычно он заключает с городом контракт, поэтому получает еще и жалованье, но оно маленькое, так что ему приходится проявлять активность.

— Вы уверены? — спросил Исидор.

— Да. — Она кивнула. — Вы спрашиваете, уверена ли я, что он проявляет активность? Да, он активен, и он обожает это занятие.

— Я думаю, — сказал Исидор, — что вы ошибаетесь.

Он ни разу не слышал ни о чем подобном. Бастер Джруби, например, никогда не упоминал об этом.

— Это не соответствует сострадающей этике сегодняшнего дня, — сказала она. — Вся жизнь едина. «Человек — это не остров», как говорил в старину Шекспир.

Джон Исидор возбужденно махнул рукой.

— Я ничего подобного в жизни не слышал. Разве вы не можете вызвать полицию?

— Нет.

— И они охотятся за вами? Они придут сюда, чтобы убить вас? — Теперь он понимал, почему она так напугана. — Не мудрено, что вам никого не хочется видеть.

«Все это — заблуждение, — подумал он. — У нее, вероятно, психоз, мания преследования, возможно, из-за воздействия на мозг пыли. Тогда она тоже специал».

— Я покончу с ними раньше, чем они успеют причинить вам вред, — пообещал он.

— Каким образом?

Она слабо улыбнулась, показав свои маленькие белые ровные зубы.

— Я куплю лицензию на лазерный пистолет. Здесь в заброшенных районах ее получить легко. Полиция этот район не патрулирует, мы должны сами заботиться о своей безопасности.

— А когда вы будете на работе?

— Я возьму отпуск за свой счет.

— Это очень мило с вашей стороны, Джон Р. Исидор, — сказала Прис, — но только, если охотники покончили с остальными: с Максом Полоковым, Гарландом, Любой Люфт, Гаскинсом и Роем Бейти…

Она вдруг замолчала.

— Рой и Имград Бейти. Если они мертвы, тогда все это уже не имеет значения. Они мои лучшие друзья. Черт побери, почему от них нет никаких известий?