Псковичи праздновали победу, не зная, что эта битва – лебединая песня прославленного князя. Весна набирала силы, но сам Довмонт, окруженный любовью и благодарностью горожан, медленно угасал, как будто отдал в последней битве все оставшиеся у него жизненные силы. А может, его настиг мор, неожиданно проникший в Псков, многие люди тогда умерли… Недаром записал летописец: «Был тогда в Пскове мор вельми зол, тогда и князь Довмонт, мало поболев, преставился месяца мая в 20 день. Тело его положили в церкви Троицы».

А вскоре нарекли князя Довмонта Псковского «святым». Не за смирение нарекли, не за молитвы и иные христианские добродетели, но только за ратную доблесть. Всю свою долгую жизнь не расставался князь Довмонт с боевым мечом, не расстался и после смерти. Автор «Сказания» специально отметил, что «бранное оружие его положили над гробом его на похвалу и утверждение граду Пскову…»

Известный советский писатель С. П. Бородин, автор исторического романа «Дмитрий Донской», так воссоздает художественную картину решительного удара русского засадного полка на Куликовом поле:

«Мамай, глядя с холма на битву, увидел – войска его, теснившие русских к Непрядве, остановились, смешались и – в наступившей вдруг тишине – повернули обратно.

Бежала генуэзская пехота, истаивая, как волна, докатившаяся до песка; подминая все на своем пути, на нее накатилась волна неудержимых косогов, за косогами вслед бежали, завывая, татары…

Русские, откинутые было к Непрядве, остановились и с радостным воплем вернулись преследовать побежавших татар.

Только теперь Мамай разглядел, как, разбрызгивая тоурменские шапки, опрокидывая серые косожские папахи, из лесу вымчалась в бой свежая русская конница.

Удар был внезапен. Так завещал Чингиз. Его нанесли свежие силы по утомленному врагу. Так завешал Чингиз. И свежая конница, наседая на плечи врага, не давая ему ни памяти, ни вздоха, погнала его прочь, уничтожая на полном ходу. Так Русь исполнила три завета Чингиза» [18].

Конечно, за полтора столетия боев с ордынскими завоевателями русские воеводы превосходно изучили их тактику и особенности ведения войны, нашли противодействие внезапным фланговым ударам и ливням стрел, которыми осыпали неподвижно стоявший пеший строй татарские конные лучники; не были для них секретом и «заветы Чингиза», которым слепо поклонялись ордынские ханы и темники [19]. Но не только в этом причина победы в Куликовской битве 1380 года. На Руси выросли свои полководцы, и их военное искусство оказалось выше, чем ордынских военачальников. Они вели справедливую освободительную войну против насильников, в которой пользовались народной поддержкой.

Первое место среди этих полководцев по праву занижает выдающийся русский полководец XIV столетия – московский князь Дмитрий Иванович, получивший после Куликовской битвы почетное прозвище Донской.

Больше двадцати лет шел князь Дмитрий Иванович к своей славной победе с того первого похода 1361 года, когда одиннадцатилетний московский князь согнал с великокняжеского «стола» своего соперника – суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича. Он «собрал силу многую, и пошел ратью к Владимиру, и выгнал его из Владимира, он же бежал в Суздаль, просидев на великом княжении во Владимире всего двенадцать дней». Потом были войны с другим сильным соперником – тверским князем Михаилом Александровичем, который заручился поддержкой великого литовского князя Ольгерда. Трижды, в 1368, 1370 и 1372 годах, литовцы совершали опасные походы на Москву, но белокаменные стены Московского Кремля, построенные при князе Дмитрии Ивановиче, оставались неприступными. Крепло и множилось в непрерывных войнах русское войско, а молодой московский князь приобретал драгоценный боевой опыт, который так поможет ему в борьбе с ордынскими ханами.

Последняя война с Тверью в 1375 году была своеобразной «генеральной репетицией» сбора общерусского войска. Именно тогда, по мнению академика Б. А. Рыбакова, впервые появились разрядные книги, в которые заносились подробные росписи полков и воевод. Для похода на Тверь князь Дмитрий Иванович сумел поднять двадцать русских князей. Местом сбора войска князя Дмитрия Ивановича стала вся Русь. Тверской князь запросил мира, отказался от претензий на великое княжение и от самостоятельной внешней политики в отношениях с Ордой и Литвой.

Великий князь Дмитрий Иванович добился больших успехов в укреплении своей власти над Русью. Но главной его заботой всегда оставалась южная граница, откуда угрожали многочисленные ордынские тумены. Русь продолжала оставаться под властью ордынских ханов. Сбросить иноземное иго – это была важнейшая национальная задача, и великий князь взялся за ее решение.

Все пути в Орду оказались под наблюдением московских застав. В Москве теперь заблаговременно узнавали о готовящихся ордынских походах. Дмитрий Иванович перешел к тактике активной обороны от ордынцев, не ждал их под стенами своих городов, но сам выходил навстречу. Главная линия обороны проходила по реке Оке, ее называли просто «берег». Русские полки стояли на протяжении ста восьмидесяти верст, от Коломны до Калуги, преграждая путь врагу. А еще дальше, за Окой, тянулась линия засек и сторожевых разъездов.

В русских летописях сохранились сведений о трех больших походах великого князя Дмитрия Ивановича к южному рубежу. В 1373 году ордынцы нападали на Рязанское княжество, их конные разъезды рыскали в непосредственной близости от московских владений. По словам летописца, «Дмитрий Иванович собрався со всею силою своею и стоял у реки Оки на брезе». Русские полки простояли «на берегу» все лето «татар не пустиша». В 1376 году Дмитрий Иванович не ограничился обороной «берега», но сам ходил ратью за Оку, «стерегася рати татарскиа». В том же году московские и нижегородские полки ходили ратью на Волжскую Болгарию. Казанцы выплатили огромный по тем временам выкуп – пять тысяч рублей, приняли в свой город русского «таможника». Впечатление от этой победы было огромным: ордынцев начали бить в их собственных владениях.

Наконец, в 1378 году русское войско встретило татар в Рязанской земле на реке Воже. Ордынский поход был предпринят большими силами. Правитель Орды Мамай, по словам летописца, «собрал воинов много и послал Бегича ратью на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую». Русские полки раньше ордынцев успели подойти к реке Воже, правому притоку Оки, и приготовились к бою. Появление русских полков так далеко в «поле» оказалось неожиданностью для ордынских военачальников, и Бегич не решился форсировать реку, «стоял много дней». Такая затяжка не устраивала князя Дмитрия, он стремился к решительному сражению. Русские полки «уступили берег», как бы приглашая ордынцев идти вперед. 11 августа, «зело при вечере», Бегич начал наконец переправу…

Боевой строй русского войска был традиционным: три полка. В центре находился большой полк самого Дмитрия Ивановича, на крыльях – полки князя Даниила Пронского и Андрея Полоцкого. Замысел сражения заключался в том, чтобы отразить силами большого полка (здесь била пехота, вооруженная длинными копьями) натиск ордынской конницы, а затем перейти в общее наступление, прижать ордынцев к реке и уничтожить.

Большой полк Дмитрия Ивановича выстоял. Передовые сотни ордынцев начали заворачивать коней, на них напирали другие конные отряды, все смешалось. Тогда вперед пошли русские полки. Ордынцы побежали к реке, многие тонули. Погибло пять ордынских «князей», в том числе и сам Бегич. Только наступившая темнота позволила остаткам ордынского воинства спастись. Утром русская конница переправилась через Вожу и захватила весь ордынский обоз. Победы добились малой кровью, были убиты только два русских воеводы – Дмитрий Монастырев и Назар Данилов Кусков. Ордынцев же, по словам летописца, «убили множество».