К причинам, заставившим короля Казимира IV отказаться от совместного с Большой Ордой похода на Россию, можно прибавить еще одну – чисто военного характера. Под Кременцом сосредоточивались стратегические резервы Ивана III, которые после 20 октября были подкреплены полками его братьев Андрея Большого и Бориса. Эти полки надежно заслоняли Москву с запада, тем более, что Ахмед-хан, застрявший за Угрой, не смог бы прийти на помощь королю. Самому же Казимиру IV идти на соединение с ордынцами на правобережье Угры с военной точки зрения было бессмысленным: русская оборона «берега» уже показала свою надежность, простое численное увеличение войска не сулило перелома в войне. Можно скзать, что не только внешнеполитическая и внутриполитическая обстановка не благоприятствовала вступлению короля Казимира IV в войну, но и обстановка военно-стратегическая, созданная Иваном III. Для Ахмед-хана это обернулось потерей единственного реального союзника.
Наконец начинал приносить свои плоды рейд русской «судовой рати» на собственные владения хана, «под улусы ордынские». Некоторые подробности этого рейда сообщает казанский летописец: великий князь Иван III «посылает, отаи, царя Златыя Орды пленити, служивого своего царя Нурдовлета Городецкого, а с ним же воеводу князя Василья Ноздреватого Звенигородскаго со многою силою, доколе царь стояше на Руси. Царь же того не ведающим, они же Волгою в лодиях пришедши на Орду, и обретоша ю пусту без людей, токмо в ней женеск пол, стар и млад, и тако ея поплениша, жен и детей варварских и скот весь: овех в полон взяша, овех же огню и воде и мечю предаша, и конечное хотеша юрты Батыевы разорите. И прибегоша вестницы ко царю Ахмату, яко Русь Орду его расплениша, и скоро, в том же часе, царь от реки Угры назад обратися бежати».
Летописец здесь, конечно, преувеличивает – не только рейд русской «судовой рати» вынудил Ахмед-хана к отступлению, но удар по глубоким тылам Орды не мог его не обеспокоить.
Тем не менее Ахмед-хан все еще не оставлял попыток прорваться через реку Угру то в одном, то в другом месте. Тщетно! Русские полки надежно обороняли «берег». Большое сражение произошло на крайнем западном фланге «противостояния», под Опаковым городищем. Весь расчет Ахмед-хана строился на внезапности нападения из глубины литовских владений – здесь русские воеводы не могли ждать врага. К Опакову городищу было послано ордынское конное войско, сам же хан остался близ устья Угры, Ожидая, чем закончится эта вылазка.
Но русские воеводы внимательно следили за передвижениями ордынцев, умело маневрировали полками, вследствие чего возле Опакова городища ордынскую конницу встретила не сторожевая застава, а достаточно сильное войско, которое отразило последнюю отчаянную попытку врага прорваться через неприступную для него оборону. Царь же хоте искрасти великого князя под Опаковым городищем, хотя перелести Угру, а не чая туто силы великого князя. И посла князей своих, – повествует летописец. - Прилучи же ся туто множество князей и бояр великого князя, не дадяше перелести Угру».
Ахмед-хан оказался в стратегическом тупике. Анализируя ситуацию конца октября, известный советский академик Л. В. Черепнин отмечал, что общая политическая ситуация изменилась явно не в пользу Ахмед-хана Прекращение феодальной войны на Руси, отсутствие военной помощи со стороны Казимира, начавшиеся морозы – вот комплекс причин, вызвавших отступление Ахмед-хана.
Нетрудно представить себе обстановку безнадежности и уныния, царившую в ордынском стане. Для них, действительно, началось изнурительное и бессмысленное «стояние». Надежды прорвать русскую оборону больше не было, но если бы ордынцы каким-то чудом все-таки сумели перейти Угру, то впереди их ждали новые водные преграды и дремучие леса, большое резервное войско великого князя Ивана III. На пути к Москве Ахмед-хана ожидали бы новые сражения, исход которых невозможно было предугадать. В окрестностях Угры, совершенно разоренных самими же ордынцами во время карательного похода на «верховские княжества», не хватало продовольствия и корма для коней. Из собственных улусов на Волге приходили известия о страшном разгроме, учиненном русской «судовой ратью». В степях кочевали крымские татары. Менгли-Гирей еще не приступил к активным военным действиям против Большой Орды, но мог сделать это в любой момент – следовательно, существовала реальная угроза с тыла. Приближалась зима, сулившая новые беды и лишения. Кстати, зима 1480 года пришла раньше, чем обычно, и оказалась очень суровой. Уже «с Дмитриева дни» (26 октября), по сообщениям летописцев, «стала зима, и реки все стали, и мразы великыи, яко же не мощи зрети».
Сразу после ледостава великий князь Иван III отвел полки с берега реки Угры: эта оборонительная позиция утратила свое значение. Угра перестала быть преградой для ордынской конницы, а растянутая линия русских полков становилась уязвимой для ордынских ударов. Прорвавшись в одном месте, Ахмед-хан мог ударить во фланг и в тыл «береговым полкам». Оттянув полки в глубину и собрав их вместе, Иван III создавал выгодные условия для полевого сражения, если все-таки ордынцы решатся пойти на Москву. С военной точки зрения это было единственно правильное решение.
Летописные известия об этом этапе войны хорошо раскрывают и ход, и смысл этого маневра: «Егда же река ста, тогда князь велики повеле сыну своему и брату своему князю Андрею и всем воеводам со всеми силами отступити от брега и приити к себе на Кременец», а потом «князь же великы с сыном и з братьею и со всеми воеводами поидоша к Боровску, глаголюще, яко на тех полех с ними бой поставим».
Но Ахмед-хан через реку, уже оставленную русскими полками, перейти не решился. Простояв несколько дней возле Угры, он приказал отходить. По свидетельству летописца, «прочь царь пошол от Угры в четверг, в канун Михайлову дни» (8 ноября). По записи разрядной книги Ахмед-хан «побежал от Угры в ночи ноября в 6 день». Отступление ордынцев было похоже на бегство: «хан пометався тяжкая».
На обратном пути ордынцы пробовали пограбить окраины русских земель, но Иван III быстро организовал преследование, «отпустил братию свою, князя Ондрея да князя Бориса да князя Ондрея Меншого со множеством воевод своих», и ордынцы, узнав, что «князи близко», «не могы зла сотворнти месту тому и побеже тое же ночи на ранней зоре, а князи приидоша на станы его на обед», то есть шли буквально по пятам за отступавшими.
Действия русской конницы показывают, как смело великий князь Иван III, если того требовала обстановка, мог переходить к активным наступательным действиям. Да и стоит ли вообще осуждать Ивана III за оборонительный план войны, как делали некоторые его, не очень дальновидные, современники?
Вопрос этот достаточно важен для общей оценки военного искусства великого князя. В одной из работ Фридриха Энгельса есть любопытные рассуждения о соотношении оборонительного и наступательного образа действий, о правомерности и даже выгодности, при определенных условиях, чисто оборонительных операций и даже целых оборонительных военных кампаний: «Обороняющаяся армия имеет своей задачей, меняя место и театр военных действий, расстраивать расчеты неприятеля, отвлекать его подальше от его операционной базы и принуждать сражаться в такие моменты и в таких местах, которые совершенно не соответствуют тому, что он ожидал и к чему готовился, и которые могут быть для него определенно невыгодны… История величайших сражений мира показывает, как нам кажется, что в тех случаях, когда атакуемая армия обладает стойкостью и выдержкой, достаточными лля того, чтобы обеспечить ее непрекращающееся сопротивление до тех пор, пока огонь нападающих не начнет ослабевать и не наступит истощение и упадок их сил, а затем оказывается в состоянии перейти в наступление и в свою очередь атаковать, оборонительный способ действий является самым надежным» [24]. Далее автор отмечает: «Однако существует мало армий или даже народов, на которые можно было бы возложить ведение такого рода сражений» [25].