Со всех сторон устремилась татарская конница на небольшую рать Ермака.

Советский военный историк Е. А. Разин считает, что именно в этом сражении Ермаком был впервые применен строй пехотного каре, непреодолимого для атак легкой кавалерии. Блестящие примеры такого строя продемонстрировали позднее выдающиеся русские полководцы П. А. Румянцев и А. В. Суворов в сражениях с крымско-турецкой конницей.

Казаки заняли круговую оборону, встали плотными рядами. Стрельба из пищалей велась непрерывно: пищальники укрывались внутри каре, перезаряжали оружие и снова выходили в первые ряды, чтобы встретить залпом атакующую конницу. Если татарские всадники успевали приблизиться к каре, их встречали сабли, копья, бердыши казаков. Дело доходило до рукопашных схваток. «И бысть сеча зла, за руки емлюще сечахуся». Татары несли огромные потери, но прорвать плотный строй казаков так и не сумели. В бою был ранен предводитель татарской конницы Маметкул. Воины Ермака сполна показали «храбрость свою и жесточь перед нечестивыми».

Неудача в полевом сражении у Чувашского мыса оказалась гибельной для хана Кучума. Насильно собранное ханское войско начало разбегаться. Вогульские и остяцкие отряды, составлявшие немалую часть его, «убегоша во своя жилища». Отборная ханская конница погибла в бесплодных атаках.

Ночью хан Кучум покинул свою столицу, и 26 октября 1582 года Ермак с дружиной «внидоша во град в Сибирь», где нашел «богатства множество и хлеба». Последнее было особенно важно: шел к концу октябрь, казакам пред стояла трудная зимовка в Сибирском «царстве». Хан Кучум бежал в Барабинскую степь, но еще не прекратил сопротивление. Где-то неподалеку от Искера продолжал рыскать со своими быстрыми всадниками и «царевич» Маметкул.

В этих сложных условиях Ермак проявил себя не только дальновидным военачальником, но и дипломатом, политическим деятелем. Удержаться в крепости, удаленной от России на тысячи километров, можно было только при поддержке местного населения, и Ермак сразу же постарался установить дружеские связи с вогульскими и остяцкими «князьями». Ненависть жителей Западной Сибири к хану Кучуму способствовала этому. Известно, что уже на четвертый день после бегства Кучума местный князек Бояр привез казакам рыбу и другие припасы. В столицу бывшего Сибирского ханства начали возвращаться татарские семьи, которым Ермак разрешил жить, «яко же жиша при Кучюме». Даже среди ближайшего окружения Кучума начался разброд. Хана покинул его главный сановник – Карача, который откочевал со своим родом в верховья Иртыша. Мир и союз Ермаку предложил князь Алачей, владения которого были на Оби. Князья Ишбердей и Суклем, жившие за неприступными Яскалбинскими болотами, добровольно признали власть Ермака и сами привезли ясак.

Ишбердей даже помог привести к покорности других местных князьков и «пути многи сказа», и «на немирных (враждебных русским «князей») казакам вожь (проводник) изрядной был и верен велми».

Отголоски этих событий сохранились в древнем фольклоре хантов. Ни о какой войне с Ермаком сказители народных преданий даже не упоминали. Наоборот, речь шла о мирных отношениях. Вот два отрывка из записей фольклора хантов: «Остяки с Ермаком не воевали. Когда Ермак пришел, то наш вождь встретился с ним, встали напротив друг друга и поменялись, передавая из рук в руки лук и ружье: тот нашему ружье, а наш – лук…» «Когда Ермак (и его люди) пришли в Айполово, решили не трогать остяков, а дать им решить: покориться или воевать. В Айполово семь шаманов собрались и сказали своему народу: «Дайте нам семь дней подумать!»

Посовещались с богом и решили подчиниться и платить дань…»

Но представлять себе первую зимовку Ермака в завоеванном Искере, как мирную идиллию, конечно, нельзя. В Барабинской степи продолжал кочевать со своими ордами не смирившийся враг – Кучум. В окрестностях Искера рыскали быстрые конные отряды «царевича» Маметкула, нанося коварные и неожиданные удары, стараясь помешать казакам ловить рыбу, охотиться, сноситься с местными вогульскими и остяцкими «князьями». Татары превосходно знали местность, появлялись внезапно, бороться с ними было очень трудно. Начиналась новая фаза войны – стремительные рейды мелких отрядов, погони и засады, постоянная настороженность, тайные тропы лазутчиков.

Прославленный атаман Ермак сумел выиграть и такую войну…

Впрочем, быстротечные схватки порой перерастали в упорные, кровопролитные бои. В начале декабря 1582 года татарский отряд неожиданно напал на казаков, которые ловили рыбу на озере Абалак, и перебил многих из них. Ермак со своей дружиной поспешил на выручку, но неожиданно встретился под Абалаком с многочисленным войском «царевича» Маметкула. «Царевич», по словам летописца, пришел «со многими людми», и случилась «брань велия на мног час». Воины Ермака одержали победу, но потери оказались значительными. В синодике погибшим казакам записано: «Тое же зимы бысть бой с нечестивыми под Обалаком декабря в 5 день, и на том деле убиеным Сергею, Ивану, Андрею, Тимофею и с их дружиною вечная память…» В синодике поименованы только казацкие атаманы, сколько пало рядовых воинов можно только гадать. Но, вероятно, убитых оказалось много, да и старейшины поименованы в синодике не все. По другим источникам, к этому списку можно добавить имена Богдана Брязги, Окула, Ивана, Карчиги. По косвенным данным, каждый пятый казак, убитый за все время сибирского похода, пал именно под Абалаком.

Казаки выстояли перед неистовым натиском и «царевича Маметкула розбиша». Позднее посольские дьяки писали о сражении под Абалаком как о крупном военном успехе: после того как «сибирский царь Кучум убежал в поле… племянник Кучумов Маметкул-царевич, собрався с людми, приходил в Сибирь на государевы люди, и государевы люди тех всех людей, которые были с ним, – болше десяти тысяч – побили…»

Возможно, численность татарского войска здесь преувеличена, но то, что поход Маметкула был серьезным военным мероприятием, преследующим далеко идущие цели, – несомненно. Абалак находился всего в пятнадцати километрах от Искера, на прямой дороге к столице, и в случае успеха Маметкул мог полностью изгнать русских из Западной Сибири. Разгром и поспешное отступление воинства Маметкула сразу изменило обстановку: широкое наступление на Ермака было сорвано. Советский историк Р. Г. Скрынников даже считает, что не взятие столицы Сибирского ханства, а именно победа под Абалаком определила успех экспедиции Ермака.

К сожалению, подробности этого большого сражения неизвестны…

Разгром большого татарского войска Ермак использовал для того, чтобы поставить под свою власть соседние земли. Он разослал в разные стороны казацкие отряды, которые «воеваше по Иртишу и по великой Оби их нечестивые улусы и городки, татарские и остяцкие, до Назима воеваше, и Назим городок остяцкий взяша со князком их и со многими их остяками поплениша и в плен поимаша». Русские потери в этих походах оказались минимальными. Автор одного из кунгурских сказов отмечает: «Вои убитых нет, а раненых кажной бой многащи». Впрочем, это можно объяснить и немногочисленностью казацких отрядов. Например, к Назиму атаман послал всего пятьдесят казаков.

Небольшим был и отряд, разбивший остатки орды Маметкула и взявший в плен самого «царевича». Успеху этой операции способствовали распри, царившие в окружении хана Кучума. «Ближний ясашный мурза» хана – Сенбахта Тагин – «по недружбе» к Маметкулу сам сообщил казакам, что тот кочует по реке Вагай, в ста километрах от Искера. Было это 20 февраля 1583 года. Ермак немедленно послал против своего злейшего врага немногим больше полусотни казаков, но «умных и искусных ратному делу». Ночью казаки напали на татарский стан, перебили стражу и «царевича жива в шатре взяша». Напомню, что случилось это в разгар зимы, когда реки замерзли и казацкие струги не могли быстро перевозить войско. Для быстроты походов Ермак поставил воинов на лыжи, использовал оленьи нарты, что было невозможно без помощи местного населения. Часть своей дружины Ермак посадил на коней, которых было много захвачено у татар. Стремительные рейды небольших казацких отрядов, тщательная разведка, помощь местного населения – вот что определяло тактику Ермака в зимней кампании.