- Если вы думаете, что я могу в таком шуме работать, то вы ошибаетесь.- и профессор с осуждением посмотрел на Зимина.

  Тот неожиданно раскраснелся, как будто его только что отхлестали по щекам, и выскочил наружу. Профессор обернулся к Жилову, но ничего не успел спросить, так как Зимин неожиданно возник в дверях.

  Еще несколько секунд верещала система, потом всё прекратилось.

  Карлович улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой профессору.

  Через несколько минут осмотра тот озвучил диагноз:

  - Легкое рассечение кожного покрова на лбу, залатаем, как только у господина президента будет на это время. Сотрясения нет и быть не могло. Здоров как... как здоровый, - неожиданно закончил он и вопросительно уставился на Зимина.

  Тот не понял его. Профессор уточнил

  - Ну, если это всё, то мне надо в клинику, больные ждут.

  Виктор Карлович благодушно открыл двери. Затем позвал помощника.

  - Спустишься на последний ярус и проверишь пленников. Камеру "Б", затем "А".

  Юрий растерянно посмотрел на Жилова, потом обреченно мотнул головой - он знал, что там установлена скрытая аппаратура, и проверять пленников не было никакой надобности. Он не успел сбежать, а хотел же... Его опередили события. Он только что сейчас поменял статус - и из помощника, вот так просто, превратился в пленника. В одночасье разрушились все его мечты. Неожиданно, негаданно, судьба повернулась к нему спиной.

  Но Юрий выдержал этот удар и, гордо вскинув голову, прямо посмотрел в глаза своему бывшему боссу, и вышел вон.

  Зимину стало не по себе - опять этот гордый и независимый взгляд... Сначала тот салага, теперь вот и из его бывшего окружения, и кто? Тот, кого он вытащил из грязи? Неблагодарный.

  Его что-то стали раздражать эти гордецы, у которых нет ни положения в обществе, ни звания, ни кредита за душой. Выходцы из народа, голь и босяки... Серая, почти однородная масса в своем желании разбогатеть и выбраться из грязи в князи, которую надо держать в рамках и не давать выходить за пределы...Но поняв, что слишком зациклился на этих мелочах, сел на край лежака к Жилову и спросил, заглядывая в глаза:

  - Давай сходим в бордель, а? Повеселимся? А то я что-то устал от этих событий...

  Жилов внутренне содрогнулся от этих слов - он видел, как высшая знать развлекается: когда она имеет уже всё, и страстно хочет ещё и невозможного. Это было и мерзко, и страшно, а участвовать в этом...Но ему надо было играть до конца. Пока Джаев с командой не расшифрует информацию, и не поймут как противостоять бандитам, ему надо улыбаться и во всем потакать мерзавцу. Или пан, или пропал. Третьего не дано. Да, ещё: назвался груздем - полезай в кузовок...

  И он скрепя зубы заулыбался и повернулся к Зимину.

  - Хорошо, особенно с утреца, да на пуховую перинку... да с нежной девочкой...

  Но тут генерал вспомнил, что его ждут дела и поважнее.

  Он встал и уже совершенно другим голосом произнёс:

  - Хорошо, вечером закатимся. А сегодня, если не ошибаюсь, нам надо быть для подтверждения слияния в планетарном правительстве. Поэтому пойдём в кабинет, кое-что распланируем, кое-куда слетаем, всё завершим сегодня, а завтра - на аудиенцию к братишке! Давно его не видел, да и ты познакомишься. Теперь мы с тобой в самых верхах крутиться будем. И ты получишь миллион кредитов, как и договаривались. Ты рад?

  Жилов еле успел изобразить на своем лице радостную улыбку. Затем он, что-то вспомнив, спросил:

  - А пацаны как? Что с ними?

  - Вот черт, про них я и забыл. Да ничего, посидят недельку без пищи, более сговорчивыми станут. Ладно, пошли,- и он повернулся к выходу.

  Жилов подавил в себе яростное желание тюкнуть того прямо сейчас по темечку. Но для решительных действий пока было рано. И он вышел вслед за ним. Улыбаясь и лебезя попутно - надо, так надо.

  Как только помощник Зимина вышел из палаты, как его тут же скрутила поджидающая охрана и повела к лифту.

  Юрий почти ни о чем не думал, а только считал этажи.

  "Второй, третий ...пятый... седьмой... Приехали".

  По злой иронии тюрьма находилась на последнем нижнем седьмом этаже. Цифра семь была числом Юрия.- где бы он не шел по жизни, его сопровождала эта цифра. Начинал просто считать дедов морозов на полке - семь. Служил в седьмой роте, в седьмом полку и в седьмой дивизии. Лежал в седьмой палате. Счастливый билет на экзамене тоже был седьмым. Жил в семьдесят седьмой квартире, и вставал в семь часов. И вот теперь - в тюрьму, на седьмой этаж.

  "Видимо судьба мне изменила, интересно с кем это"? - думал Манаев, когда его волокли по коридору.

  - Слушай, а в какую его приказали бросить камеру? В седьмую, что ль?- поинтересовался один из конвоиров.

  "Неужели..." - даже не мечтая об этом, притих Юрий.

  - Нет, кажись в девятую, к последнему сказали, а это как раз следующая.

  Лязгнули затворы, и пленника как мешок свалили на пол.

  К нему подошла тень и спросила:

  - Ты кто?

  Но Юрий этого уже не услышал. Последнего удара судьбы он не выдержал и... отключился.

  Глава 16 Хитроумный замысел Василия.

  Земля. Корпорация "Септория". Ночь

  - Ты скучаешь по отцу?- первое, что пришло на ум спросил Стив, когда вышел прогуляться и увидел, что Элонна стоит одна в кабинете Джаева и смотрит в темноту за окном.

  - А тебе никогда не было страшно? Жить во тьме? И это в двадцать третьем веке? Правда ведь, жуть?

  Стив подошёл к ней и посмотрел в окно.

  С такой высоты днем было видно далеко, если не облачность, а вот ночью... На многие километры не было ни одного огонька. Становилось немного не по себе, когда долго вглядываешься в тёмную сторону. Темнота вообще сильно влияет на разум человека - тут сразу же вспоминается всё плохое и нехорошее. И страх сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начинает подчинять себе растерявшийся разум...

  Стив передернул плечами и весело ответил:

  - Темноту боятся только дети, ну и некоторые дамы. А вообще-то на нижних ярусах не так уж и темно, как кажется:там жгут лучины и зажигают самодельные свечи.

  - Парадокс, летаем в космос и жжём свечи. Обалдеть.

  - Зато днём- всё нормально. Пока в Московии нет дневных отключений электричества, а вот у наших соседей, кое-где уже и днем начали. Запасы топлива истощаются. Энергии вырабатывается мало. Всем не хватает.

  - И ты веришь, что энергетические таблетки Сергеича помогут нам?

  - Когда-то же должно человечеству повезти? Не сидеть же нам как в древние времена. Но ты мне не ответила.

  - Ты про отца? А какого имеешь ввиду? У меня их два.- и, взглянув на Стива, весело рассмеялась.

  - Как два... мне казалось, что Зин Жилов твой отец...

  А Элонна смеялась всё сильнее.

  - Правда Зевс как-то просил меня...- но тут он, поняв, что сболтнул лишнее, замолчал.

  За своим смехом девушка не расслышала слов. Потом она решила пожалеть его и ответила:

  - До восьми лет я росла с мамой и папой, - тут она стала серьёзной и продолжила: - Мама разбилась в аварии, когда мне только-только исполнилось восемь.

  - Извини, не знал...

  - Да ничего, я уже смирилась с потерей. Но тогда, просто не хотелось жить. Странно, да? Я очень любила маму, мы были с ней как лучшие подружки... И вот эта катастрофа.

  Девушка говорила и говорила, смахивая непослушные волосы с лица, а Стив молча смотрел на неё и любовался.

  - И тогда, неожиданно, объявился Джаев. Я помню, как он пришёл к нам, страшно худой и бородатый, и, знаешь, он тогда словно в душу мне заглянул... У него такие прекрасные голубые глаза. И взгляд, что заставил меня трепетать, словно с моей душой, без меня, он о чём-то уже договорился. Ты не замечал этого?

  - Что? Что глаза у него голубые? Как-то не удосужился, а что, очень, очень голубые? Значит линзы.