Марика привыкла к простору и в тесном городе чувствовала себя, как птица в клетке. Узкие улочки, лишённые света, давили на неё, а дорога манила к новым приключениям. Выйдя через восточные ворота, девочка зашагала прочь от города.

Её одолевали невесёлые думы. Она не знала, куда и зачем идёт. Прежде она стремилась вернуться к людям. Но с тех пор как решила, будто приносит несчастья, она потеряла цель. Разве можно находиться рядом с любимым человеком, зная, что это грозит ему бедой?

Марика поглядела на кольцо на пальце и в который раз подумала о Глебе, но вдруг поймала себя на мысли, что не может вспомнить его лица. Дорогие черты затерялись где-то в лабиринте памяти, остался лишь смутный образ золотоволосого красавца. Марику охватил страх. Глеб был её путеводной звездой. Если она потеряет его, то потеряет всё. Она попробовала воскресить забытые черты, но облик принца её грёз ускользал от неё.

Девочка оставила тщетные попытки, и её мысли вновь вернулись к извечному вопросу: кто же она на самом деле — источник бед или радости? Почему в жизни всё так запутано?

Меняла уверял, что она не виновата в чужих напастях, но кто же тогда является несущим беду? Добряк Прошка, который мухи не обидит? Или Троян, доказавший своё благородство, когда на перепутье выбрал самую трудную дорогу? Марика не могла обвинить ни одного из них. Где-то они сейчас, её товарищи по несчастью? Девочка жалела, что сбежала от них, но теперь горевать было поздно. Отыскать их в Безвременье не легче, чем иголку в стоге сена.

Марика дошла до развилки, где от широкой мощёной дороги, точно приток от полноводной реки, отделялась просёлочная колея. По обеим сторонам от неё росли дикие яблони. Они отбрасывали ажурную тень и сплетались кронами, образуя зелёную арку. В сельском пейзаже было что-то умиротворяющее. Марика поддалась искушению отдохнуть и свернула под сень деревьев.

В конце длинной аллеи она увидела утопающую в зарослях высоченной крапивы ограду и витые чугунные ворота. Некогда они были украшены золочёными розами, но теперь позолота потускнела, а краска облупилась.

Ворота были приоткрыты. Мощёная дорожка тянулась в глубь заброшенного сада, словно приглашая путницу зайти. Марика проскользнула внутрь. Некогда пышный сад представлял собой печальное зрелище. Клумбы сплошь заросли сорняками. Там, где прежде красовались цветы, горделиво раскинули громадные листья лопухи размером с опахало. Розы заглушил колючий репейник. Между камнями, которыми была вымощена дорожка, пробились пучки травы и одуванчики.

Теряясь в догадках, чей это сад и почему хозяин бросил его на произвол судьбы, Марика дошла до почти высохшего пруда. Лишь грязная лужа на дне и каменистые горки напоминали, что когда-то здесь был каскад водопадов. Несмотря на то что повсюду бушевала зелень, от здешнего пейзажа веяло упадком и печалью.

В зарослях чертополоха девочка увидела чахлый кустик розы, то немногое, что осталось от прежнего сада, но и он доживал последние дни. Чертополох почти задушил его.

Повинуясь внезапному порыву, Марика принялась очищать розовый куст от сорняков, но чертополох голыми руками было не взять. Он ощетинился колючками и до крови ранил ладони. Тогда девочка ухватилась за стебель через подол юбки, нимало не заботясь о том, что травяной сок может испортить её платье. Через ткань боль была терпимой. Марика выдирала цепкие сорняки, пока не освободила розовый куст из плена.

Он выглядел жалким. Листочки высохли и скукожились, лишь кое-где они сохранили зелёный цвет. Куст умирал, но в нём ещё теплилась жизнь. Вопреки всему на одной из веток был нераскрывшийся бутон, но ему было не суждено зацвести. Он безжизненно поник.

Земля под розой была сухой и твёрдой как камень. Марика побежала за водой. Спустившись на дно обмелевшего пруда, она сделала из листа лопуха подобие чаши и зачерпнула воды. Вернувшись, она полила цветок. Земля быстро впитала драгоценную влагу. Марика коснулась бутона.

— Держись. Не умирай, — сказала она, как будто куст мог её услышать.

— Пить, — тихо прошелестело в ответ.

Марика подумала, что ей это почудилось, но вдруг до неё снова донёсся странный голос, похожий на шёпот листвы.

— Пить.

Казалось, голос звучал прямо у неё в голове, словно она угадывала, а не слышала его.

«Да ведь это говорит розовый куст», — осенило девочку. Это было невероятно, но ничего другого в голову не приходило. Марика снова бросилась за водой. Когда она полила куст в третий раз, бутон, как по волшебству, воспрянул.

— Спасибо. Теперь я смогу зацвести в последний раз. Это будет прощальная песня нашему саду, — с благодарностью прошептал куст.

— Нет, нет. Ты ещё будешь цвести, — заверила его Марика.

— Увы, без садовника сад не живёт. Он чахнет без заботливых рук. Когда садовник нас покинул, одни цветы задушили сорняки, другие засохли без полива. Я остался последним. Но лучше бы я не видел, как тяжко они погибали.

— Куда же делся садовник? — спросила девочка.

— Никуда. Он просто забыл про нас, — печально прошелестел розовый куст.

— Но почему?!

— Его околдовали. Однажды в сад пришли гости из неведомых краёв. Они восторгались клумбами и цветами. Садовник предложил им семена, чтобы они могли разбить свой сад, но люди рассмеялись в ответ и обещали показать ему кое-что получше. Садовник повёл их в дом. Скоро гости ушли. Уходя, они посмеивались, что теперь садовник забудет про сад, но никто не думал, что это окажется правдой.

— Не печалься. Я пойду и посмотрю, что случилось, — решительно заявила Марика.

— О, это было бы чудесно! Упроси садовника вернуться. Скажи ему, что сад погиб без его заботы.

— Постараюсь. А где его искать?

— Дорожка приведёт тебя прямо к дому.

— Жди меня. Я скоро вернусь, — пообещала Марика и зашагала к дому садовника.

— У тебя доброе сердце. Пусть тебе сопутствует удача, — тихим шелестом проводил её розовый куст.

Дом садовника был таким же заброшенным, как и сад. Крыльцо увивали полузасохшие плети клематиса. Они уже давно не цвели, сил у них хватало лишь на то, чтобы выжить. Крыльцо покосилось, а краска на двери облупилась. Девочка поднялась по скрипучим ступенькам и постучалась. На стук никто не ответил. Потоптавшись на пороге, Марика толкнула дверь.

В доме было сумрачно и неуютно. Грязные окна почти потеряли прозрачность. Пол покрывал такой толстый слой пыли, что даже цвета половиц было не различить. Дом выглядел нежилым. Марика подумала, что хозяин подался в другие края, но вдруг услышала голоса. Они доносились из гостиной. Судя по всему, там была целая толпа народа. Значит, заезжие гости всё ещё здесь?

Марика замерла. Ей вовсе не хотелось, чтобы её застали врасплох, но, как назло, в носу защекотало от пыли. Не сдержавшись, девочка громко чихнула. Она ожидала, что люди выбегут на шум, но никто не появился. Вероятно, собравшиеся были так заняты спором, что не обратили внимания на чих.

Девочка на цыпочках прокралась к двери. К счастью, она была чуть-чуть приоткрыта. Марика заглянула в гостиную и опешила. Комната была пуста. Между тем голоса слышались ещё громче и отчётливее. В доме обитали привидения.

Марика похолодела. Она испугалась, что с хозяином дома случилось что-то страшное. Нужно было убираться отсюда, пока не поздно. Но, с другой стороны, она дала розовому кусту обещание и не могла уйти ни с чем. Даже если не удастся привести садовника, она непременно должна узнать, что с ним сталось.

«Глупо бояться бестелесных существ, тем более днём!» — подбодрила себя Марика, вошла в комнату и тотчас увидела хозяина дома.

Садовник, уставившись перед собой, сидел в кресле. Выглядел он неважнецки. Осунувшийся, в спутанных волосах колтуны. Лицо серое, как будто он долгое время сидел без света в темнице.

Марика проследила за его напряжённым взглядом и увидела удивительную диковинку. В углу комнаты стоял ящик, в котором двигались и переговаривались между собой крошечные люди. Голоса доносились именно оттуда. Миниатюрные артисты разыгрывали спектакль вроде тех, что лицедеи представляют на ярмарках. И люди, и декорации выглядели, как настоящие.