— Не-а, — ухмыляюсь я. — Фактически она сказала, что я должен решить все самостоятельно.

— Это в стиле Камрин, — хихикает она.

Я притягиваю Оливию ближе к себе. В последнее время мы занимались любовью каждый вечер, но последние ночи ее мысли заняты отцом и работой, так что она не настроена на сто процентов пошалить. Сегодня вечером я должен показать ей, что любой стресс можно снять с помощью хорошего секса.

— Я тут подумала, — начинает она, прижимаясь ко мне.

— О чем?

— У меня есть мысль, кого можно взять ассистентом.

— Да?

Я удивлен, что Оливия думает об этом. Помешанная на контроле, она была занята тем, что отказывала каждому кандидату, который входил через дверь. Не то чтобы я возражал… приятно видеть, как проявляется ее собственническая сторона.

Она поднимает голову с моей груди и кивает.

— Росита подошла бы идеально, Ной.

— Рози? — Я приподнимаю брови. — Мне нравится Рози, но сомневаюсь, что она подойдет, — протягиваю руку и беру ее ладонь в свою. — Детка, тебе действительно не о чем беспокоиться. Даже если бы нанял самую сексуальную супермодель в качестве ассистентки, я бы все равно смотрел только на тебя.

— Супермодель тоже не будет достаточно квалифицирована, — усмехается она. Затем ее улыбка становится мягче, более успокаивающей. — Знаю. Я имею в виду, что в глубине души я знаю это. И доверяю тебе. Просто, не знаю… неприятно думать, что это будет какая-то женщина, которая заинтересована только в том, как бы соблазнить мужчину, на которого она работает, чтобы выше продвинуться по карьерной лестнице.

Я понимаю, о чем она говорит. Оливия надрывала свою задницу за каждое повышение, которое получила. Это все лишь благодаря ее мастерству, заслугам и знаниям, а не из-за того, насколько коротка ее юбка и какой низкий вырез в блузке. Я понимаю, что ее тактика против найма секретарем супермодели не имеет ничего общего с недоверием ко мне, а лишь связано с ее этическим кодексом.

Значимость разговора неожиданно меняется. Я не планировал показывать ей сейчас, но какого черта — мне нужно доказать ей, что Оливия владеет мной всеми возможными способами. Поэтому я начинаю расстегивать брюки.

— Тогда, полагаю, мне не следовало делать это… — расстегиваю молнию и стягиваю боксеры.

— О, ради всего святого. Что с тобой и зачем ты расстегнул ширинку… ого!!! — Оливия соскальзывает с дивана и падает на колени передо мной, изучая мой пах широко распахнутыми глазами. — Что, черт возьми, это такое?

Предупреждение татуировщика, когда аппарат уже жужжал в ее руке, всплывает в моей голове: «Ты уверен в этом, приятель? Ты же понимаешь, что это навсегда». Черт, возможно, я совершил ошибку…

Оливия упирается ладонями в мои бедра и придвигается еще ближе.

Ее голова практически лежит на моих коленях, поэтому мой член начинает проявлять интерес — твердеть, готовясь к действиям.

— Что ты сделал? — повторяет она.

Чернила все еще свежи на моей коже, и мне, вероятно, не следовало снимать повязку, но я хотел, чтобы она увидела.

В паху, прямо над моим членом, вытатуировано — Оливия Куинн Кейн.

Я сделал эту татуировку, чтобы закрепить свою любовь к жене. Но по тому, как она смотрит на меня, словно на сумасшедшего, не уверен, что Оливия оценит это. Я смущенно чешу голову.

— Я знаю, что именно это беспокоило тебя, когда мы впервые были вместе. Ты сказала, что я переспал с половиной Манхэттена.

Оливия бросает на меня взгляд.

— С женской, да.

— И хотя это неправда, сегодня у меня есть кое-что… надеюсь, это докажет тебе, что теперь я твой. В каждом смысле этого слова.

Она очерчивает пальцем изящно написанную строчку. Я прикусываю губу от ее легкой, как перышко, ласки, — ведь татуировка еще достаточно свежа, чтобы адски жечь, но мою плоть также покалывает от нежного прикосновения, так близко от моего члена…

— Не могу поверить, что ты написал мое имя здесь, — бормочет она.

С трудом сглатываю, мой голос охрип от эмоций и желания.

— Он твой. И я твой.

Оливия забирается ко мне на колени и крепко целует.

— Ты невероятный. Сумасшедший… — хихикает она. — Но поразительный.

— Я люблю тебя.

— А я тебя сильнее, — шепчет она у моих губ.

— Это невозможно.

Я поднимаюсь на ноги и несу ее в спальню.