Подполья в доме не оказалось. По узенькой шаткой лесенке Решетняк, Гайда, Валентина и понятой поднялись на чердак. Степенко и Волощук остались внизу.

На чердаке пахло пылью и мышами, было душно и темно. Решетняк и Гайда зажгли электрические фонари.

Гайда медленно ходил по чердаку и то там, то здесь нажимал носком сапога на доски настила. Временами он садился на корточки и выстукивал пол маленьким молоточком, взятым из «следственного» чемоданчика, который привез с собой подполковник.

В то время как помощник изучал настил, Решетняк исследовал карнизы, балки, печную трубу и подслеповатое слуховое окно, настолько заросшее пылью, что через него еле пробивался дневной свет.

Время от времени он, как бы случайно, наводил луч света на хозяйку дома. Опухшее от слез лицо Валентины было спокойно.

На чердаке давно никто не убирал, и все балки, труба, так же как и окно, заросли толстым слоем бархатистой пыли. Там, где перекрытие крыши соприкасалось со стропилом, Решетняк заметил, что пыль лежит неровно, небольшими кучками.

"Кто-то совком, картонкой, куском фанеры или просто ладонями собирал пыль где-то на стороне и сыпал сюда", — подумал Решетняк.

Он повел лучом фонаря по сторонам и сразу же обнаружил место, где брали пыль. На выступе давно не беленного кирпичного колена печной трубы все было начисто сметено. Кое-где виднелись длинные узкие полосы от пальцев пыль сгребали рукой.

Теперь, уже не таясь, Решетняк в упор навел свет на Валентину и строго спросил:

— Когда вы в последний раз были на чердаке? Зачем сметали пыль с трубы и сыпали ее сюда?

На подвижном лице Валентины отразилось неподдельное недоумение.

— На чердаке? — удивленно переспросила она. — А зачем мне на него лазить? Какую пыль?

Решетняк повернулся к закончившему осмотр настила Гайде и приказал:

— Возьмите следственный чемодан и снимите с трубы несколько отпечатков пальцев, в пыли они ясно видны.

Решетняк занялся исследованием подозрительного места.

Он сунул руку в нишу между перекрытием крыши и стропилом и наткнулся на какой-то бумажный сверток, какие-то большие листы бумаги, свернутые в трубку, моток тонкого крепкого шпагата толщиной почти в карандаш, карманный фонарик, несколько запасных батареек и, наконец, какую-то толстую книгу.

Наскоро осмотрев другие стропила, подполковник приказал всем спуститься вниз.

Найденные на чердаке вещи были сложены на стол. Решетняк еще не успел ничего спросить у хозяйки дома об этом тайном складе на чердаке, не успел сам их как следует рассмотреть, как Валентина удивленно воскликнула:

— Смотри-ка, нашел мою книгу!

Решетняк взял в руки книгу.

Прежде чем осматривать другие находки, он попросил Валентину пояснить, что это за книга и почему она удивлена, что ее нашли.

— Да не вы. А видать, Ваня нашел да на чердаке спрятал. Вот и веревки тоже, — она указала на моток.

Шпагата на глаз было не меньше двухсот метров. Он был новый и крепкий.

Развернули свернутые в трубку бумажные листы. Это оказались подробные топографические карты. На первом листе были нанесены северные склоны Главного Кавказского хребта и двух тянущихся с ним параллельно хребтов Скалистого и Чёрных гор. Другой лист оказался картой долины реки Псекупс, притока Кубани и хребта Пшаф, вдоль которого течет Псекупс. Третий картой Таманского полуострова.

Решетняк посмотрел на находки лишь мельком. Он не сводил глаз с лица Валентины, пытаясь уловить на нем признаки досады или беспокойства. Но тщетно. Ее лицо не выражало ничего, кроме крайнего удивления.

Оставался еще перевязанный крест-накрест бумажный пакет. Решетняк развернул его. Из пакета посыпались деньги. И вот в этот момент подполковник увидел, что Кваша не сводит глаз с одной из пятидесятирублевых бумажек. Она и действительно была приметна. На белой полосе, где обозначен водяной знак, по которому, посмотрев на свет, можно определить, не фальшивая ли бумажка, темнело чернильное пятно. Оно было продолговатое, напоминало формой яйцо и покрывало почти весь водяной знак.

— Узнаете? — спросил неожиданно Гайда, тоже заметивший, куда смотрит Кваша.

— Узнаю, — не смутившись ни на секунду, ответила она. — Я эту полусотку отдала Ване перед отъездом. Решетняк сдвинул деньги в сторону.

— Понятые, пересчитайте сколько тут, — бросил он Волощук и снова обернулся к Валентине: — А вы рассказывайте подробно обо всем. С самого начала. Прежде всего ответьте на обычные вопросы: где и когда родились? Кто родители? Вы были замужем. Когда и почему разошлись с мужем? Где он теперь? А уже после этого расскажите все, что вы знаете об Иване Нижнике и всех этих находках.

Валентина потупилась и несколько минут молчала. Решетняк и приготовившийся записывать ее показания Гайда терпеливо ждали, давая ей собраться с мыслями. Но дело оказалось не в этом.

Она подняла голову, посмотрела прямо в глаза Решетняку и решительно проговорила, кивнув головой на понятых:

— Я при них, при соседях, ничего рассказывать не буду.

Решетняк на несколько минут задумался. Конечно, он мог прикрикнуть, пристрожить Квашу и заставить отвечать на вопросы. Дело не шуточное. Но нужно ли это? Всей силой своей интуиции, шестым чувством опытного следственного работника, он уверовал в то, что Валентина Кваша не имеет отношения к убийству и ничего не знает о найденном тайнике. Но из отдельных слов Валентины, из того, что она опознала книгу, моток шпагата и пятидесятирублевую бумажку, можно было безошибочно определить, что она многое расскажет, и надо было, чтобы рассказывала она как можно непринужденнее, не стесняясь. Ведь пока что Кваша — единственный человек, с помощью которого можно размотать весь этот сложный клубок. Очевидно, есть смысл повременить с ее допросом. К тому же он успеет получить заключение экспертов об отпечатках пальцев и ответы на запросы. Следовательно, он будет лучше подготовлен к предстоящему разговору.

— Пусть будет по-вашему, — кивнул он Валентине, — поговорим в другой раз, а пока продолжим обыск. — Он прошел к этажерке с книгами и спросил: Нижник любил книги?

— Нет, это мои, — отозвалась Валентина. — Он только "Тремя мушкетерами" заинтересовался.

Но Решетняк кивнул головой Гайде на книги, и младший лейтенант занялся их просмотром. Делал он это тщательно: перелистывал, встряхивал, заглядывал в корешки.

Между тем сам Решетняк выстукивал молоточком стены, исследовал печку. Несколько висящих на стене запыленных картин, штору и старинные часы с гирями он снял и долго, внимательно их осматривал.

Но пока что ни Гайда, ни Решетняк не обнаруживали ничего существенного.

— Нижник у вас ничего не оставлял? — спросил он Валентину.

— Вот тут его новый костюм, — показала она на шкаф.

Но костюма в шкафу не оказалось. Не было и лаковых туфель, в которых Ванька Каин щеголял, надевая парадный костюм. Зато в шкафу появились другие вещи, которых, как заявила Валентина, она раньше не видела. Байковый спортивный костюм — шаровары со штрипками и глухо застегивающаяся куртка с большими накладными карманами, брезентовая роба — такие носят рыбаки и моряки небольших судов торгового флота, — высокие с раструбами сапоги, в какие обуваются рыбаки и охотники, и рядом с сапогами альпинистские ботинки на очень толстой подметке с шипами. Тут же высилась стопка портянок и аккуратно сложенных шерстяных носков.

Все вещи были новые, ни разу не надетые. На спортивном костюме и носках даже не были сорваны фабричные ярлычки.

Все это было странно: карты горных хребтов и Таманского полуострова, альпинистские ботинки и байковый костюм, брезентовая роба и болотные сапоги.

Между этими вещами была явная связь. Но какая? Пока Решетняк не мог на это ответить. Во всяком случае, Ванька Каин вряд ли собирался в туристский поход для того, чтобы полюбоваться красотами Главного Кавказского хребта или ознакомиться с достопримечательностями древней Тамани.