Между тем усилия Аристарха стали приносить свои плоды. Варяжские и полабские витязи с охотою откликнулись на призыв князя Ингера, подкрепленный хорошей платой, и сначала сотнями, а потом и тысячами стали прибывать в Киев. Большую помощь в вербовке мечников Аристарху оказал давний знакомец князь Тугомир. А за Тугомиром угадывалась тяжелая рука маркграфа Геро, ставшего почти полновластных хозяином славянских земель в Полабье. Возможно, большое количество христиан среди наемников и показалось князю Ингеру странным, но своего мнения он по этому поводу не высказал, видимо считая, что вера, какой бы она ни была, не помешает мечнику исполнить свой долг перед князем. Впрочем, христиане в любом случае составляли меньшинство среди варягов, а посему и предъявлять Аристарху претензии по этому поводу не было никакого смысла.

Приготовления Ингера к новому походу близились уже к завершению, когда в Киеве объявился княжич Рогволд с тремя сотнями викингов. Судя по всему, Рогволд недостатка в средствах не испытывал, тем не менее он не только сам согласился участвовать в новом походе князя Ингера, но и склонил к этому двух своих товарищей по нелегкому промыслу, норвежских ярлов Франмара и Стурлауга. Князь Ингер с охотою принял в свою дружину нурманов и их викингов, назначив им довольно приличную долю в добыче.

В этот раз великий князь Киевский решил не рисковать. Под его рукой было тридцатитысячное собственное войско и десять тысяч печенегов гана Кури. Все конные дружинники и печенеги шли сушей и только пехоту Ингер решил перебросить к месту высадки морем. Все попытки патрикия Аристарха воспрепятствовать походу закончились ничем. Каган-бек Иосиф так и не рискнул выступить против Асмолда, а в самом Константинополе император Роман никак не мог поделить власть со своими сыновьями-соправителями. Поражение от русов могло дорого обойтись Византии и привести к падению Романа Лакопина. В столь сложной ситуации Аристарх настоятельно советовал сыну Константину и давнему своему знакомцу патрикию Григориусу склонить императора к заключению мира с киевлянами. Князь Ингер хоть и горел жаждой мести, но не мог не понимать, что его новая дружина гораздо менее надежна и хуже обучена, чем прежняя, сгинувшая в волнах Черного моря. А потому, скорее всего, пусть и с неохотою, он пошел бы на мировую. Дабы поспособствовать разрешению конфликта, патрикий Аристарх тряхнул стариной и отправился на одной из боевых ладей к устью Дуная, где уже скапливались воины князя Ингера, готовые к броску на Византию через Болгарские земли. Растерявшийся царь Петр не рискнул оказать грозным пришельцам сопротивления. Византийские послы тоже пока задерживались, и патрикию Аристарху ничего другого не оставалось, как ждать. Впрочем, времени он зря не терял и сумел наладить отношения с двумя самыми, пожалуй, уважаемыми среди наемных варягов людьми, воеводами Фрелавом и Велемудром. Первый был христианином и ближайшим союзником князя Тугомира. Второй являл собой отпетого язычника и еще совсем недавно принимал активное участие в мятеже против короля Оттона. Фрелав и Велемудр терпеть не могли друг друга, а сходились они только в одном, оба с большим подозрением относились к великому князю Ингеру. Но если нелюбовь воеводы Фрелава к Ингеру была понятна Аристарху, то позиция Велемудра вызвала у него удивление.

- Если бы твой князь, боярин Аристарх, помог нам в борьбе против Оттона, то мы не только удержали бы Варгию и Полабье за собой, но и отхватили бы у франков половину Саксонии, - тяжело вздохнул Велемудр. – А теперь в моем городе сидит маркграф Герман Биллунг, а сам я, вместе с сыновьями, вынужден искать счастья в чужих землях.

- Сочувствую тебе, воевода, - покачал головой Аристарх. – Лить кровь за чужой интерес не хочется никому.

- А у тебя, боярин, есть для меня менее кровавая и более прибыльная работа? – криво усмехнулся Велемудр.

- Князь Ингер одержим жаждой мести, - пояснил Аристарх варягу. – Понять его, конечно, можно. Три года назад в походе на Византию он потерял едва ли не всех своих мечников.

- Удатный князь, нечего сказать, - презрительно хмыкнул Велемудр.

- Я это к тому, что ратное счастье – неверное счастье, - вскольз заметил патрикий, - Сегодня удача к тебе благоволит, а завтра все может обернутся крахом.

- Ты что же, к измене меня склоняешь, боярин? - насупил брови Велемудр.

- Да Бог с тобой, - испуганно всплеснул руками Аристарх. – Я первый ближник князя Ингера, родной дядя его жены. Просто я хочу уладить дело с Византией миром, без пролития крови. Ромеи, по моим сведениям, готовы заплатить Ингеру огромный выкуп.

- Сколько? – насторожился Велемудр.

- Никак не меньше трех миллионов денариев, - поспешно ответил патрикий.

- Большие деньги, - присвистнул Велемудр.

- Так я и говорю, - продолжил Аристарх. – Лучше взять отступные, чем лить кровь за добычу, с риском сложить голову в чужой земле.

- А князь Ингер согласен на сделку?

- Ингер колеблется, - поделился своими наблюдениями Аристарх. – Доверия к наспех собранной дружине у него нет, сам понимаешь. С другой стороны – он хочет отомстить за павших. Но если воеводы скажут Ингеру свое твердое слово, то великий князь их послушает.

- А что думают воеводы по этому случаю? – спросил варяг.

- Свенельд согласен со мной, Фрелав тоже, а Рогволд и Франмар рвутся в сечу. Люди они молодые, можно понять. Так что многое, если не все будет от тебя зависеть, воевода Велемудр.

- Трудный выбор, - вздохнул варяг.

- Знамо не легкий, - сочувственно поддакнул Аристарх. – Человек ты уже немолодой, начинать жизнь на новом месте тяжко. А тут еще и сыновей нужно определить. Сочувствую я тебе, воевода Велемудр и готов помочь. При разделе выкупа я сделаю все от меня зависящее, чтобы ни тебя, ни твоих мечников дарами не обнесли.

- Союз ты мне, что ли, предлагаешь, боярин? – прищурился Велемудр.

- А почему бы нет, воевода? – удивился Аристарх. – Человек ты разумный, много чего на своем веку повидавший. За Ингера я поручится не могу, но его жена Ольга приветит тебя как родного.

- А что мне от того привета? – пожал плечами Велемудр.

- Так ведь князь Ингер далеко не молод, а дети его еще малы, - вздохнул Аристарх. – Вот их мать и ищет сильных мужей, на коих в трудный час можно положиться.

- Умная, видно, женщина, - задумчиво отозвался Велемудр.

- И советчики у нее не глупые, - в тон ему поддакнул Аристарх.

- Я за славой не гонюсь, боярин, - пристально глянул варяг на патрикия. – Навоевался на своем веку. И если все будет так, как ты говоришь, - вот тебе моя рука.

Воевода Велемудр был лет на двадцать пять моложе Аристарха и от пожатия его руки патрикий едва не вскрикнул – силен был варяг, ничего не скажешь. И духом, судя по всему, крепок – не сломался в несчастье. Одно в нем плохо – язычник.

- О князе Рогволде хочу тебя спросить, боярин, - он действительно имеет права на Полоцк?

Спросил Велемудр об этом словно бы между прочим, но Аристарх по настороженным глазам определил, что вопрос этот для варяга очень важен.

- Врать не буду, воевода, - вздохнул патрикий, - не по справедливости князь Ингер поступил с Рогволдом. Согнал с Полоцкого стола, когда тот был еще младенцем. Я княжичу сочувствую, он хорошего рода. Княгиня Ольга тоже выказывает ему свое расположение. Но пока жив князь Ингер, Рогволду Полоцка не видать как своих ушей.

- Вот как, значит, великие князья, понимают правду славянских богов, - покачал головой Велемудр.

- В этом они от христианских королей мало отличны, - поддержал варяга в его печали Аристарх.

- Что ж, - вздохнул Велемудр. – Жить-то все равно надо.

- Но лучше жить богато и счастливо. Думаю, воевода Велемудр мы с тобой еще продолжим этот разговор.

Аристарх был достаточно искушенным в интригах человеком, чтобы догадаться о тайных помыслах Велемудра. Потеряв многое, если не все, в родной Варгии, он ищет место, где можно начать жизнь заново. И город Полоцк, расположенный на бойкой реке, торговый и богатый, вполне может стать надежным пристанищем не только для князя Рогволда. Один человек может помешать осуществлению замыслов Велемудра – князь Ингер. И, надо полагать, варяг это очень хорошо понимает.