— Потише, — ответил Мэлоун. — Нам незачем светиться.

Время шло. Перед «Интермедией» то и дело останавливались одиночные такси, из них вылезали пассажиры. Дэвис и Джонсон дремали, О'Шонесси бодрствовал, Мэлоун непрерывно следил за клубом и грузовиком. Из окна грузовика вылетела сигарета и шлепнулась на асфальт. Где-то вдалеке завыла полицейская сирена. Через полтора часа двери «Интермедии» открылись и появился покачивающийся Брэкстон. За ним по пятам шли двое его попутчиков и женщина в развевающемся черно-белом платье и с шарфом. Глаза ее были ярко подведены. Вся компания смеялась. Один из мужчин схватил женщину за руку и, как бы играя, тащил в машину. Брэкстон, забежав вперед, распахнул дверцу лимузина.

— Приготовились, — сказал Мэлоун.

— Кто эта девушка? — спросил его Хайнеман.

— Кажется, я ее знаю, — ответил Мэлоун.

Они пригнулись, когда лимузин проезжал мимо. Грузовик тотчас тронулся и покатил следом.

— Что дальше? — спросил по рации О'Шонесси у лейтенанта.

— Поиграем в чехарду. Я еду первым. Трогай.

Ночь была на исходе. Продуктовые фургоны первыми прокладывали путь сквозь рассветную мглу. По пустынным улицам сновали такси. По свободной мостовой трусцой пробежала женщина. Полицейские, как один, повернули головы, разглядывая ее прыгающую в такт бега грудь.

«Бьюик» тащился за грузовиком кварталов десять. Потом его сменило такси. Лимузин устремился на север по Йорк-авеню. Доехав до пересечения с Восемьдесят второй улицей, он выехал за встречную полосу и остановился перед кооперативным домом. Брэкстон вылез, немного постоял, обмениваясь шуточками с остальными пассажирами. Спустя пару минут из машины выбрались женщина и двое мужчин, они торопливо зашагали к подъезду дома. Брэкстон сел в лимузин, и тот сразу отъехал.

Грузовик остановился в трех кварталах на восточной стороне Йорк-авеню.

Штерн повернулся к лейтенанту.

— Что дальше?

Мэлоун взглянул на часы: 4.48. Брэкстон, скорее всего, поехал домой. В любом случае они знают, где его найти. Сейчас его интересовали те трое, что вошли в дом, и те, кто сидел в грузовике. Брэкстона он решил не преследовать. Машины могли срочно понадобиться.

— Сидим тихо. — Мэлоун взял микрофон, переключился на регулярную частоту, запросил центральный пульт. Вызвал через него патрульную машину для проверки грузовика и находившихся в нем людей.

Через несколько минут позади грузовика затормозила бело-голубая патрульная машина. Двое полицейских, из ветеранов, с глубоко врезавшимися в животы ремнями, с трудом выбрались из машины и, разделившись, стали обходить грузовик с двух сторон.

— Ваши документы, приятель. Что вы здесь делаете в такой час?

Детективы не слышали этого разговора, но знали его наизусть.

Дожидаясь, пока водитель достанет документы, патрульные внимательно изучали сидевших в кабине грузовика. Шоферу лет двадцать пять, черные вьющиеся волосы закрывали низкий лоб, на макушке, словно приклеенная, маленькая вязаная ермолка. Пассажир пониже ростом, обезьяноподобного вида и тоже в ермолке. Пока один патрульный разглядывал документы, второй подошел к заднему борту грузовика. Он поставил ногу на бампер, как бы проверяя, завязан ли шнурок на ботинке, и потрогал дверцы. Они оказались незаперты, и он открыл их. В этот миг из кабины выскочил пассажир, подбежал к патрульному и, сердито вскинув голову, закричал:

— Вы не имеете права!

Это было ошибкой. Патрульный, ни слова не говоря, врезал ему в пах, а когда человек согнулся, ухватил за волосы, запрокинул ему голову и с силой съездил кулаком в лицо. Потом полицейский прижал его к борту и молотил до тех пор, пока тот не сполз на землю. На рубашке была видна кровь. К ним подбежал шофер.

— Забирай этого ублюдка и уматывай. — Патрульный бросил бумаги, которые проверял, на сиденье грузовика. Шофер помог приятелю подняться и потащил его в кабину. Детективы видели, как грузовик, чихнув несколько раз, сорвался с места и покатил вниз по Йорк-авеню.

— Пойду взгляну. — Мэлоун вылез из машины и подошел к патрульным: — Нелегко пришлось?

Рубашка патрульного, который избил пассажира, была заляпана жиром. «Слишком много пиццы», — подумал Мэлоун, оглядывая коллег. От обоих несло перегаром, оба были небриты.

— Ордер на обыск! — ухмыльнулся патрульный. — Представляете? Этот вонючий иностранец потребовал у меня ордер на обыск!

— Как их зовут? — спросил Мэлоун.

Патрульный, проверявший документы, прочитал в своей книжке:

— Хиллель Хенков, шофер, пассажир — Айзек Арази, адрес у них один — Борден-авеню, Лонг-Айленд-Сити. Грузовик зарегистрирован в Восточной судоходной компании по тому же адресу.

Мэлоун задумчиво посмотрел на Хайнемана.

— Там работала Сара Айзингер, прежде чем устроиться к Брэкстонам. — Он повернулся к полицейским: — Что было в грузовике?

— Несколько коробок со странной маркировкой, — ответил патрульный, избивший пассажира.

— Что за маркировка?

— Не знаю. Но в одном уверен: в кузове воняло авиационным бензином.

Левая бровь Мэлоуна поползла вверх.

— Вы уверены?

— Я четыре года служил в Первой воздушно-десантной бригаде. Мне знаком этот запах. Я бы открыл один из ящиков, кабы тот тип не развонялся.

— Чем еще можем быть вам полезны, Лу? — спросил первый патрульный. — А то нам не терпится вернуться на службу народу.

«Вот дерьмо. Наверное, припрятали пол-ящика пива в машине, не терпится выпить». Вслух Мэлоун сказал:

— Это все, спасибо.

По пути к машине патрульный обернулся и помахал рукой.

— Что дальше? — спросил О'Шонесси.

Мэлоун посмотрел на Гаса Хайнемана. Тот прислонился к «бьюику» и разглядывал игральные кости, на которых со всех сторон были семерки.

— У тебя есть настроение сыграть? — спросил Мэлоун, кивнув на дом, в который вошли дружки Брэкстона.

Хайнеман кивнул, спрятал кости в карман рубашки, отлепился от «бьюика» и направился к дому. Через четверть часа он вернулся, на лице сияла довольная улыбка.

— Швейцар оказался отставным полицейским. Сказал, что компания поднялась в квартиру на тридцать первом этаже, принадлежащую «Брэкстон турс». Квартира угловая, окна выходят на Восемьдесят вторую улицу.

Мэлоун задрал голову и принялся разглядывать похожую на ущелье улицу. На домах были ажурные балконы.

— Вон то здание, — сказал он, — прямо напротив квартиры Брэкстонов. Если сумеем подняться на крышу, можно заглянуть в окна. — Мэлоун повернулся к Дэвису: — Бо, достань из-под сиденья бинокль. Мы с тобой Поднимемся, остальные пусть останутся здесь, вдруг кто-то выйдет, пока мы наверху. Надо будет проследить за ними.

Ранняя утренняя дымка плыла высоко в небе над городскими улицами. Дэвис заглянул за ограждение крыши и отшатнулся, ладони у него сразу вспотели. Мэлоун стоял на крыше, расставив ноги, и пытался сориентироваться. Сверху все выглядело совсем иначе. Расслабившись на минуту, он посмотрел через реку и увидел красные верхушки труб завода «Кон Эдисон», они величаво устремлялись ввысь в лучах восходящего солнца. Он разглядел пену у многочисленных теннисных кортов, густо усыпавших берег Лонг-Айленд-Сити. Кирпичный генераторный завод «Мидтаун-Туннел» возвышался прямо над темным зевом тоннеля. Готические опоры моста Куинсборо, казалось, поддерживали само небо.

Отвернувшись, Мэлоун подошел к краю крыши и принялся разглядывать дома в поисках нужного. Перед ним раскинулись акры, застроенные стеклянными, серебряными стальными небоскребами, домами пониже и совсем низкими; пентхаусы, террасы, двухквартирные дома, весь Манхэттен.

Отыскав нужное здание, Мэлоун перегнулся через край крыши и начал отсчитывать этажи снизу вверх. Дойдя до тридцать первого, он повел биноклем справа налево, одновременно наводя резкость. Вдруг он напрягся и наклонился еще ниже, подкручивая настройку резкости.

— Ну, что там? — спросил Дэвис.

Мэлоун молчал, бинокль будто приклеился к его глазам. Прошло несколько минут, прежде чем он, резко обернувшись, передал бинокль Дэвису и указал на нужное окно.