Люди привычным образом выстроились в линию. Петр дал отмашку, и шеренга двинулась вперед.

Солнце садилось. Душный день сменился прохладным вечером. В этом сезоне после миграции роя саранчи, трупов представителей этого самого роя осталось еще меньше чем в прошлом. Последняя группа из отряда Петра возвращалась в укрытие. Пять человек из восьми несли за спиной груз в виде мертвых насекомых. Индусу, который плелся в самом хвосте отряда, достался рюкзак, в котором были пустые контейнеры для еды, бутылки с водой, ложки, вилки, ножи, аптечка и несколько веревок. Валентин нес кузнечика.

— С каждым годом они все тяжелее и тяжелее, — сказал Петр, — пятнадцать лет назад, когда носили их они были килограмм по сорок максимум, сейчас часто встречаются виды, превышающие пятьдесят. Продолжают расти потихоньку, гады.

— Это называются — эволюционируют, — сказал Валентин еле поспевая за Петром.

— Эволюции не существует, Валька, опять ты мне со своей эволюцией, — ответил Петр.

— Да как ее может не существовать если она вот, за твоей спиной висит. Чем тебе этот термин то не нравится?

— Тем, что увеличение размеров, это не эволюция, это… — Петр задумался на несколько секунд, — это просто увеличение размеров.

— Петя, это и есть эволюция. Эволюция — это изменение организмов в результате естественного изменения окружающей среды. Среда меняется и жизнь подстраивается под окружение. Кислорода в воздухе стало становиться больше и насекомые начали расти, вот тебе и эволюция, за тысячи лет все поменялось.

— С увеличением все проще, там ничего принципиально нового в организме не появляется, просто все то, что уже есть, становится больше. Но ваша эволюция утверждает, что одни виды могут превращаться в другие.

— Так и есть.

— И это, друг мой, чушь несусветная.

— Сам ты, Петя, чушь.

— Ты и правда считаешь, что если окружающие условия сложатся таким образом, что для выживания человеку потребуется третья рука, растущая из… допустим… груди, то она там появится через сколько-то времени?

— А чем принципиально с точки зрения эволюции появление третей руки отличается от появления первой руки или еще сложнее — глаза? — спросил Валентин.

— Ты меня спрашиваешь? Я вот как раз хотел тебе про глаз сам сказать. Не было глаза, а тут он вдруг появился. У родителей какой-нибудь рыбы его не было, миллионы лет назад, а у ребеночка их, бац, и есть. Не бывает так.

— Ты, Петя не разобрался в вопросе, а рассуждения строишь. Тебе проще отбросить то, что ты не понимаешь и принять более простую точку зрения, в которой не надо думать и искать истину. Проще поверить, что тебя кто-то создал.

— Ты прям разобрался во всем. И сглазом тебе тоже все понятно?

— Конечно, глаз появлялся постепенно, сначала появилась одна светочувствительная клетка на теле организма и этот организм уже мог отличать день от ночи, различать, когда светло, а когда темно. В итоге это позволило ему добиться преимущества в жизни и такие виды с такой мутацией выживали чаще, чем те, у кого была абсолютная слепота. Потом глаз постепенно развивался и дошел до того что мы сейчас имеем. Он кстати и сейчас развивается, мы не конечный продукт эволюции. Даже ты, Петя, развиваешься, — Валентин усмехнулся на последней фразе.

— Это теория?

— Да, но в той жизни она имела кучу подтверждений, и никто так и не смог ее опровергнуть, так что это больше чем просто теория.

— Но все же теория?

— Да, теория.

— Ну вот и не умничай мне тут. Эволюция не доказана.

— Ее на бактериях проверяли, микроорганизмы эволюционируют и это можно проследить.

— Ты видел?

— Зайди на сервер и сам почитай, там все накопленные человечеством знания лежат, изучай, Петр, изучай.

— Вот и изучу.

— А в селекцию ты веришь?

— Верю.

— Так селекция это та же самая эволюция, только в эволюции окружающая среда меняется сама естественным образом и существа подстраиваются под нее мутациями, а в селекции условия меняют люди намеренно, но принципиально это тоже самое.

— В результате селекции ты не получишь из саранчи паука.

— Сейчас не уже не получу, но у них когда-то был общий предок.

Сзади раздался крик Индуса:

— Стойте!

Люди обернулись. Индус, отставший от отряда, стоял наклонившись вперед, упираясь руками в колени.

— Чего еще?! — крикнул ему Петр.

— Все, я кончился! — Ответил Юсуф, — Я не могу больше идти! Мы уже часов двенадцать бродим!

— Бестолочь ты пучеглазая! — Крикнул ему Петр, — До темна не успеем — нас тут пожрут! Я тебя лично богомолу в рот затолкаю!

После этой фразы Петр подмигнул Валентину.

— Сейчас испугается и первый побежит, — сказал Валентин.

— Сколько нам еще идти?! — спросил Индус.

— Почти пришли, остался час! — Сказал Петр, после чего обратился к своим людям, — возьмите у него рюкзак кто-нибудь.

— Да он не тяжелый! — ответил Юсуф, — мне без него легче не станет!

— Надо идти, деваться некуда! — сказал Валентин, — я сам уже из последних сил стою!

— Хотите, Валентин, увольняйте меня из вашего отдела! Но в джунгли я больше ни ногой! Я лучше полы драить буду всю жизнь, чем еще хоть раз выйду на улицу! — возмущался Юсуф, — или кузнечиков на кухне разделывать…

— Завтра тебя дома оставим, отдохнешь! — ответил Петр.

— Валентин, а сколько всего людей жило в укрытии?

— Примерно две тысячи человек.

— И вы должны были обеспечить едой укрытие, до следующего нашествия… как вы сказали, саранчи?

— Да.

— А других способов производства еды у вас не было?

— Под землей у нас были теплицы, в которых мы выращивали некоторые фрукты и овощи, но урожаи были очень маленькие, нам выдавали по половинке яблока в сутки. Без белковой пищи прожить сложно. Кузнечики были идеальным вариантом.

— А как вы их готовили?

— Я не знаю всех тонкостей, это, так сказать, была не моя задача, но если в общих чертах, то им вырезали кишечник, опаливали лапы от волос, выдирали мандибулы и шипы на конечностях. Возможно что-то еще удаляли, точно не могу сказать. Потом все это перемалывали в кашу и готовили на огне.

— И как на вкус? Не противно было это есть?

— Мы питались ими с детства. Для нас это был естественный вид пищи.

— Ясно. А эти устройства… свистки, они очевидно издавали какой-то ультразвук и отпугивали насекомых?

— Да, но свистки действовали в основном на стайных насекомых.

— Значит, если нарваться на улице на какого-нибудь жука хищного, отпугнуть его свистком не получится?

— Нет.

— Укрытие, кузнечики, свистки… эх… н-да… Вы же понимаете, как все это звучит?

— Понимаю.

— Полнейший бред, Валентин.

— Я знаю, что в это невозможно поверить, но это правда.

Валентин вставил ключ и открыл дверь своего жилого модуля. Зашел внутрь, включил свет в прихожей и сел на пол, опершись спиной на стену. Потер грязными руками лицо и протяжно выдохнул. Поясницу ломило, ноги гудели, вески пульсировали.

— Что это вообще было сегодня? — думал он, — Ад наяву. Как Петр этим занимается столько лет? Как я завтра пойду? Плечи стер в кровь от этих веревок. Прокладки подложили. Да толку от этих прокладок. Индус вообще наверно умер. Завтра пусть отдыхает. Бедолага. А мне как быть? Надо придумать как не пойти. Надо заболеть. Нет, Петра нельзя подводить, он друг. Черт! Может, попрошу, чтоб завтра рюкзак дали нести, кузнечика я не осилю. Ну надо же было выдумать — все отделы идут за едой. Даже руководители. Ужас какой-то. Капсулы! Капсулы завтра не забыть!

— Пап, ты чего на полу-то? — Миша незаметно вышел в коридор и угрюмо смотрел на отца.

Валентин резко повернулся в его сторону и начал подниматься.

— Ааа… я так… что-то подустал сегодня, — сказал он, стягивая с себя ботинки, — Напугал ты меня. Чего подкрадываешься?