Сидя в радиорубке корабля, Брагин слушал тревожные, призывные, космические сигналы, когда к космоплану стремительно приблизился вездеход. Стальная сочлененная ферма плавно опустилась вниз и, зажав своими щупальцами машину, как пушинку, подняла ее в открывшийся шлюз корабля.

На пороге грузового отсека Брагин, с воспаленными от бессонных ночей глазами, встретил прибывших космонавтов.

— Что же вы нашли там? — спросил он Строкова.

— Город. Настоящий город, о котором тебе уже радировал Саша. Он покинут, и очень давно… Но вот что странно: никаких следов разрушений! Источник космических радиосигналов был где-то совсем рядом, он передвигался!

— Песчаная буря не дала мне возможности произвести необходимые замеры, — вмешался в разговор Швачко.

— Замечательно! — воскликнул Брагин.

— Что замечательно? — не понял его Швачко.

— А то, что ты наилучшим образом подтверждаешь мои наблюдения. Передатчика нет на Марсе!

— Как это нет? — А где же он? — растерялся Швачко.

— На его спутнике — Фобосе!

— Тоже мне «спутник»! — не удержался юноша. — Шестнадцать километров в диаметре. Москит!

— Там не может быть никакой жизни, — добавил Строков.

— Жизни? — переспросил Брагин. — Не знаю. Но пеленгатор не обманывает. Сигналы идут с Фобоса!

— Что же ты предлагаешь, Михаил Иванович? — спросил озадаченный Строков.

— А вот что. До возвращения на Землю у нас(остается еще четыре дня. Сутками позже — и планеты займут такое положение на орбитах, что полет станет невозможным. Не «прыгнуть» ли нам на Фобос? Всего лишь сорок три минуты расстояния!

— А топливо? — спросил Строков.

— Григорий Петрович! — нараспев, укоризненно произнес Брагин. — Неужели ты думаешь, что я только спал, пока вы там осматривали планету? Да мои компрессоры накачали и сжижили столько воздуха, что дай бог разогреть и выпустить ядерному реактору! Кроме того, учти, что отрыв корабля от Фобоса, при его мизерной массе, — не проблема.

— Ну, как, товарищи? Рискнем? — обратился глава экспедиции к Борисовой и Швачко. Те сразу согласились.

— Тогда митинг считаю закрытым, — весело заключил он и, взглянув на часы, добавил: — Через сорок минут отбываем.

И вскоре безмолвная марсианская равнина озарилась багровым светом, глухой рокот разнесся на многие километры вокруг. Под космическим кораблем забушевало пламя, появились густые клубы раскаленного газа, которые почти сразу испарились в разреженной атмосфере.

Брагин прогревал атомный двигатель корабля, дожидаясь точно рассчитанного времени отлета. Космонавты, лежа в откидных креслах, приготовились к старту. Раздался звуковой сигнал. Вспыхнула красная лампа. Рев двигателя сразу усилился, и корабль, чуть вздрогнув, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее стал удаляться от поверхности Марса. И вот он уже среди звезд, а внизу еле различимая поверхность планеты. Ослепительные лучи Солнца встретили корабль, вышедший наконец из тени марсианской ночи.

Двигатель замолк, и привычная для космонавтов невесомость, после многодневного перерыва, вновь воцарилась в отсеках.

— Приближаемся к спутнику Марса! — раздался голос Брагина.

И в самом деле, корабль быстро догонял маленькую планету, которая как бы вырастала на глазах космонавтов в своих размерах.

Последние приготовления, и корабль плавно опустился, вернее, пришвартовался, к планетке.

Спустя некоторое время космонавты, надев скафандры и взяв все необходимое, вышли на поверхность Фобоса, оставив на дежурстве Борисову.

Необычайно странное зрелище предстало перед ними. Даже здесь, на поверхности планеты, можно было видеть, как малы ее размеры. Близкий выпуклый горизонт — и в то же время полное ощущение того, что находишься на высокой горной вершине с пологими скатами, которую как бы перенесли сюда, в мир звезд, с далекого Кавказа. Добавьте к этому Марс, заменяющий «луну» размером в полнеба, освещающий все вокруг красновато-кирпичным цветом, — и картина будет закончена.

Осторожно передвигались космонавты по сравнительно ровной поверхности, покрытой густым слоем тончайшей метеоритной пыли. Малейшее неосторожное движение — и они взмывали на десятки метров вверх: настолько ничтожно было притяжение.

В шлемофонах с предельной четкостью, не умолкая, звучали настойчивые сигналы.

Швачко ушел далеко вперед. Манипулируя кольцевой антенной, он уверенно держал курс к источнику сигналов. И вот на возвышенности, окруженной голубоватым пульсирующим светом, возникла скала, похожая на застывший всплеск волны. От нее ва все стороны расходились геометрически правильные сегменты, состоящие, в свою очередь, из мозаично расположенных пластин. Бортинженер попытался дотронуться до одной из них. Резкий удар, электрическая вспышка — и его отбросило далеко в сторону. На помощь потерявшему сознание товарищу поспешил Строков. Он пытался окликнуть пострадавшего, но сигналы, звучащие с огромной силой, полностью заглушили радиосвязь между ними. Открыв глаза и беззвучно шевеля губами, Швачко показал на светящуюся скалу. Поняв, что его голоса не. слышно, он наклонился и пальцем написал на толстом слое метеоритной пыли одно слово: «Радиомаяк» — и поставил три восклицательных знака.

«Источник питания?» — начертил, в свою очередь, Строков.

Не успел Швачко написать ответ, как между их склоненными головами опустилась рука в толстой перчатке и начала быстро стирать все написанное. Это был Брагнн, который что-то с возбуждением говорил, забыв об отсутствии радиосвязи.

Швачко первым понял его и с лихорадочной поспешностью начал помогать. И вот из-под многовекового слоя метеоритной пыли стали появляться контуры тусклой металлической ловерхности. Брагин опустился на колени и, нащупав рукой выступающие стержни, с силой нажал на них. Однако механизм не поддавался. Тогда он осторожно повернул один из стержней — и вдруг под радиомаяком стала образовываться гигантская щель из которой стремительно вырвался воздух. Еще мгновение — и нарастающий вихрь смел бы космонавтов с поверхности Фобоса, но быстрым обратным поворотом стержня щель была вовремя закрыта. Космонавты тревожно переглянулись. Рука Брагина легла на другой стержень. Чуть заметный поворот — и рядом с ними медленно раскрылся люк с крышкой, подобной затвору фотокамеры. Брагин сделал движение в сторону люка, но Строков решительно остановил его и сам спустился в отверстие. Товарищи остались на поверхности, готовые каждое мгновение прийти ему на помощь.

А в кабине космического корабля, возле бесчисленных механизмов и программных устройств, уже четвертый час дежурила Борисова. За стеклами иллюминаторов на черном бархате неба ярко светило Солнце и одновременно сияли звезды. Сколько уже прожито! Сколько дней осталось позади! А много ли? Каких-нибудь семь тысяч суток отделяют ее от того времени, когда она вот так же, как сейчас за пультом управления, сидела за школьной партой рядом со своей подругой Машенькой, безумно влюбленной в долговязого Гришку Строкова, вечно пропадавшего в физическом кабинете.

В то совсем недавнее, но так далеко ушедшее время почти каждый месяц голос радиодиктора вещал на весь мир о все новых и новых попытках проникновения в космос. Шел ожесточенный штурм неба.

Взлетали ракетные корабли, неся на своем борту животных, приборы, целые лаборатории… И вот однажды полетел человек. Всего несколько оборотов вокруг Земли, неуклюжая посадка, почти падение, в океан, но зато какая это была победа! За ней последовали другие. Путь к звездам был открыт.

Строков, все тот же для нее Гриша, вместе с Машей, ставшей его женой, кончали МВТУ. Она, Вера, училась в другом городе, но, несмотря на расстояние, их дружба продолжалась.