- Танк уже не ответит. – Поняли красноармейцы после точных попаданий.

 - Заткнулся гад!

 Танк-дот действительно молчал. Молчал он и весь следующий день. Пехотинцы, уже не страшась его, свободно разгуливали все утро по обоим рвам. Танк был мёртв.

 Сергей должен был принять участие в готовящейся операции в качестве связного командира батальона. Вечером поступил приказ комдива: « Утром – атака».

  Чуть свет Косикова послали к «баянистам». Их накормили, дали водки и объявили:

 - Если батальон займёт немецкие траншеи, судимость со всех будет снята.

 После такого обещания «баянисты» рвались в бой, как борзые за дичью. 1 декабря 1943 года в 3 часа 45 минут утра началась активная артиллерийская подготовка. Отличная, полновесная, из многих орудий, по хорошо разведанным целям. Снарядов было много, били долго: над немецкими позициями поднялись тучи дыма, огня и снега.

 - Такую бы артподготовочку в сорок первом году! – посетовал комбат.

 Ещё продолжалась стрельба пушек, а штрафники уже выскочили из укрытий и в считанные минуты преодолели двести метров нейтральной полосы. Перебрались через речку, и вот они уже в первой траншее. Немецкая оборона в основном оказалась подавленной. Били лишь отдельные пулемёты.

 - Очевидно, немцы не ожидали атаки! – крикнул лейтенант Соловьёв.

 - И не так уж много войск было у них на передовой. – Поддакивал ему комвзвода Филов.

 За первыми цепями атакующих двинулся и Сергей. Речка впереди оказалась неглубокой, но вязкой. На другом её берегу лежали летние покойники - результат неудачного наступления в июле. Чёрные трупы в разложившихся гимнастёрках – истлевшая ткань между рёбер, наполненных кишащими червями.

 - Вонь страшная. – Скривился он.

 Далее Сергей упёрся в вдребезги разбитый танк, очевидно, осенью наехавший на фугас и взорвавшийся. Но мешкать некогда, он побежал дальше, по дорожке, обозначенной сапёрами.

 - Здесь мин нет, а шагнёшь в сторону и крышка тебе! – скакали его мысли.

 Вот и первая траншея. Разбитые дзоты, мёртвые немцы. Штрафников не видно, они уже забрасывают гранатами вторую траншею. Косиков рванул следом за ними и вдруг раздался страшный вой, скрежет, свист.

 - Это что такое? - Сергей бросился в воронку и застыл.

 Земля содрогалась, от грохота уши словно заложило ватой. По его ноге выше колена что-то сильно и тяжело ударило.

 - Оторвало! – обречённо решил он.

 Оглянулся - нога цела, но огромный ком земли лежал рядом.

 - Что это было?

 Оказывается, опрокинув по четверти литра водки, «баянисты» поторопились и вырвались вперёд раньше графика, без особых хлопот взяли две линии траншей и здесь их застал заключительный аккорд артподготовки - залп реактивных миномётов «Иванов».

 - Видать произошла «маленькая неувязочка», так часто сопутствующая нашим начинаниям. – Оправдывались смущённые артиллеристы.

 Сергей отделался лёгким испугом, но «баянистам» досталось посильней. По сути дела, батальон был деморализован и к третьей траншее не вышел.

 - А немцы тем временем успели оправиться и начать контратаку. 

 Прибежал другой связной и сообщил, что часть немецкой траншеи захвачена.

 - Соловьёв приказал тебе передать это командиру штрафбата. – Выпалил он и метнулся обратно.

 Косиков побежал по траншее, потом по ходам сообщения. Бежал долго, но в одном месте траншея в высоту человеческого роста оказались забита человеческими телами. Трупы лежали на протяжении нескольких десятков метров.

 - Это же наши ребята, мои товарищи.

 Это произвело на Сергея, с одной стороны, страшное, жуткое впечатление, а с другой - он будто лишился чувства страха, выбрался из траншеи и побежал по открытой местности. Вокруг свистели пули, снаряды, а Сергей бежал один на один с целой войной, пожирающей всех и вся.

 - Война есть война. Ну, убьют, и чёрт с ним, подумаешь, какая шишка на ровном месте… Без тебя земной шар не расколется на части. Погибают же генералы, полковники. Погибли же мои товарищи в Капищах…

 Наконец он добежал до начальника... и не узнал его: лицо у него стало серое, глаза потускнели, плечи опустились, а на чёрных, как смоль, волосах, сверкала седая прядь.

 - Нашему батальону нужна помощь, - проговорил запыхавшийся Сергей.

 - Передай своему командиру, - ответил он и махнул рукой, - что мне некем помогать, живых почти не осталось... Пусть отступает.

 Косиков срочно вернулся к Соловьёву и сообщил о сложившейся ситуации. Тогда он отдал другой приказ, гласивший, что Сергей должен передать прорвавшейся роте, чтоб они отступали. 

 - Столько потерь! – думал Косиков, мчась вперёд огромными прыжками, - столько сил было потрачено лишь для того, чтобы после отступить.

 Когда до спасительной траншеи оставалось несколько шагов, в него попал крупнокалиберный снаряд. От Сергея не осталось ни следа, только безымянная левая рука долго валялась под ногами новых бойцов. Потом предпринималось ещё несколько наступлений, но только в середине декабре удалось окончательно "срезать аппендицит".

 5 февраля 1943 года войска Южного фронта РККА включились в Донбасскую операцию. За 12 дней они прошли с тяжёлыми боями от нижнего течения Дона и Северского Донца до реки Миус. Здесь германскому командованию удалось стабилизировать отступление своих войск.

 Миус-фронт должен был стать, по замыслу гитлеровцев, фронтом мести за поражение под Сталинградом. К лету 1943 года здесь была готова мощная оборонительная линия. Она состояла из трёх полос. Первая проходила по правому берегу Миуса и имела глубину до 12 километров. Для фортификационных сооружений широко использовались частые скалы, обрывы и доминирующая высота Саур-Могила. Глубина минных полей доходила до 200 метров. Каждый квадратный километр был усеян пулемётными точками под бронированными колпаками.

 Вторая линия обороны противника проходила по правому берегу, речек Мокрый Еланчик и Крынка. Третья линия шла по западному берегу Кальмиуса, потом восточнее Сталино, Макеевки и Горловки. Весь этот огромный район был изрыт окопами, траншеями и противотанковыми рвами. Фашистское командование особое внимание уделяло использованию населённых пунктов. По всей глубине укреплённой полосы, которая занимала десятки километров, насчитывалось около 600 опорных пунктов и узлов сопротивления.

 В составе советских войск действовали 5-я ударная армия, 2-я гвардейская армия, 28-я, 44-я и 51-я общевойсковые армии. Их с воздуха поддерживала 6-я воздушная армия. В 6 часов утра 17 июля артиллерийской подготовкой началось наступление. За первый день войска 5-й ударной после тяжёлых боев продвинулись всего на несколько километров. 18 июля вышли на рубеж Степановка, Мариновка, которые севернее Саур-Могилы.

 На правом берегу Миуса образовался плацдарм примерно 10 километров в глубину и столько же в ширину. В это время враг бросил в бой из своего оперативного резерва всё новые силы. 31 июля контрудар противника повторился. В сложившейся обстановке войска Южного фронта не смогли прорвать сильно укреплённую оборону врага на Миусе. Они получили приказ отойти на левый берег реки.

 13 августа 1943 года командующий Южным фронтом генерал Толбухин провёл совещание командиров находящихся у него в подчинении соединений.

 - Два раза нам уже пришлось неудачно прорывать Миус-фронт. Будем прорывать его в третий раз. Другого пути в Донбасс у нас с вами нет, - сказал он решительно.

 Главная задача снова возлагалась на воинов 5-й ударной армии под командованием генерала Цветаева. К исходу дня 18 августа его бойцы  прорвали вражескую оборону шириной 16 километров и продвинулись вглубь её на 10 километров, приблизились к Саур-Могиле. В 23 часа в прорыв вошёл 4-й гвардейский механизированный корпус под командованием генерала Танасчишина.

 Войска Южного фронта перешли в решительное наступление на всём участке. Левый фланг 5-й ударной армии продвинулся до 20 километров. Командование фронтом решает провести сложный и смелый маневр: повернуть армию в северо-западном направлении и зайти в тыл врага, который оборонялся в районе Снежного и Красного Луча. Когда 29 августа были освобождены Сауровка и Свистуны, начался штурм укреплений на легендарной высоте. К подножию Саур-Могилы подошли части 96-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием гвардии полковника Левина.