Пётр радовался тому, что шёл в строю, соблюдавшем, как бы ни было трудно, прежний порядок. Вся 383-я стрелковая дивизия монолитно двигалась на спасительный юг.

 - Неизвестно командует дивизией кто-нибудь или нет? – неожиданно спросил Гена.

 - К чему это ты?

 - Смутная тревога не покидает меня... – признался Шахов.

 Под утро появились первые отстающие, которые садились на землю и безучастно смотрели на проходящих бойцов. Многие стали сбрасывать противогазы, вещмешки, некоторые даже оружие.

 - Всё едино погибать! – шептались солдаты и растворялись в темноте.

 Забрезжил нежелательный рассвет. Нежеланный потому, что всем хотелось до восхода солнца не только выйти из окружения, но как можно дальше оторваться от противника. Впереди пологую, всё расширяющуюся балку рассёк надвое узкий, но довольно глубокий овраг, разделивший надвое колонну. Теперь она текла двумя ручьями по правую и левую стороны оврага. 

 - Слышь, Генка! – Шелехов толкнул вяло переставлявшего ноги товарища, мучавшегося похмельем. - Что-то я не припомню в этом районе хуторов.

 - Тебе какая разница?

 - Вот торчат какие-то крыши…

 - Отстань!

 В предрассветных сумерках на гребне балки смутно виднелись очертания каких-то степных поселений.

 - Домики, неожиданно проступившие справа и слева от нас, там наверху, откуда они? – удивился примкнувший к ним Николай Сараев.

 - Хрен их знает!

 Вдруг «домики» зашевелились, сбросив с себя «крыши», маскировочные сети и пятнистые покрывала. Моторы взревели, окутались дымом, пылью и острыми клиньями, ромбами, с двух сторон устремились на красноармейцев.

 - Немцы!

 - Твою мать!

 Нападение, которое все ожидали с часу на час во время ночного похода, совершилось на рассвете, в самом конце балки. Впереди, там, где находились стрелковые роты, теперь беспорядочно рассыпавшиеся, творилось ужасное.

 - Мы в мышеловке! – крикнул Шахов и передёрнул затвор автомата.

 Основная масса немецких танков главный удар наносила по передовым подразделениям, чтобы, отрезать путь для идущих вслед за ними, с которыми можно расправиться во вторую очередь.

 - Поворачивай вправо! – закричал командир роты Усманов. – Нужно выходить наискосок вверх.

 - Куда?

 - Туда, где промчались танки. 

 Бойцы поднялись достаточно высоко, удивившись тому, что их никто не преследует. Оттуда было хорошо видно, как немецкие танки давили  растерянных людей. Несколько танков горело, а потом, на глазах Петра, загорелись ещё два. Единственная в дивизии батарея, полностью сохранившая материальную часть, открыла огонь прямой наводкой.

 - Только одна стреляет!

 - А что же с остальными батареями? – беспомощно прошептал Генка. - Что они делают, когда захлёбывается в крови матушка-пехота? 

  Командир рассчитывал, что немцы не обратят внимания на три десятка человек, но он ошибся.

 - Нас заметили! – прошептал Усманов.

 - Хана парни! - Кто-то первый увидел немецкую танкетку, отделившуюся от своей группы и направившись в их сторону.

 Все начали бежать, но танкетка приближалась очень быстро. Она находилась уже метрах в ста. Николай  всё время жавшийся к Шахову, вдруг остановился и побежал навстречу танку. У Пети мелькнула мысль:

 - В плен побежал!

 Он видел, что немалое число красноармейцев подымало руки.

 - Так, может, и Коля струсил?..

 Из танкового люка высунулась лысая голова немца, затем он вылез наполовину:

 - Рус, сдавайсь... капут!..

 Танкетка еле двигалась, а Сараев испуганно пятился перед ней.

 - Ма-а-мааа!!! – Шелехов услышал надрывный крик Николая.

 И тут случилось то, во что ни немец, ни товарищи не могли поверить. Коля, в одну секунду отстегнул от пояса противотанковую гранату и метнул её, почти не целясь. Когда дым рассеялся, все увидели неподвижный танк, а из его люка вниз головой висел долговязый немец с засученными выше локтей рукавами. Перед поверженным монстром, в двух-трёх метрах, лежал мёртвый Сараев.

 - Товарищ лейтенант! – раздался голос сержанта Фокина. - Вы бегите, а мы прикроем вас.

 - Да, да, правильно!

 - Во-о-он ещё одна танкетка показалась!..

 Усманов скомандовал двум ближайшим бойцам:

 - Связать несколько гранат и попытайтесь взорвать танк!

 - Сделаем…

 - Потом догоняйте нас.

 Сержант зигзагами побежал вперёд. Немецкий танкист выстрелил из пистолета и убил одного солдата. Фокин сделал несколько шагов, и когда пуля угодила ему в грудь упал прямо под гусеницы продолжавшей движение танкетки... Петя и Шахов, пригибаясь, бежали по степи, туда, где не слышалось стрельбы. Они даже не оглянулись, когда прогремел взрыв.

 - Давай поднажмём!

 - Я почти выдохся!

 Всё было ясно без объяснений. Отойдя километров на пять от злополучной балки, они спрятались в котловане. Николай Светличный, один из двух бойцов оставшихся с Фокиным без гимнастёрки, в одних шароварах, едва догнал группу и свалился без сознания. 

 - Коля, милый... вставай!.. – тормошил его Шахов. - Нельзя задерживаться... погибнем все.

 - Дай передохнуть!

 - Ну, вставай, дорогой!.. Ещё немножечко и мы выйдем к своим!

 Передохнув минут пятнадцать, солдаты двинулись дальше. Через некоторое время они вышли к полевой дороге. Приглядевшись к следам колёс, лейтенант Усманов с горечью сказал:

 - Резина немецкая.

 - Значит, немцы прошли здесь. – Ужаснулся Петя и побледнел: - Они где-то впереди.

 Красноармейцы стояли посреди дороги, думая, что делать, как вдруг увидели идущие прямо на них танки.

 - Братцы, это конец! – выдавил из себя Шахов.

 Бойцы смотрели на лейтенанта, ждали каких-то команд и распоряжений. Но тот молчал.

 - В степи от танков не убежишь. – У всех появилась одна мысль.

 На всех нашло какое-то оцепенение. Пете вдруг стало всё безразлично. В этот жуткий миг кто-то закричал на всю степь:

 - Братцы!.. Наши танки-то!.. На них звёзды!.. 

 Будь они в ином положении, то легко и раньше определили бы, что перед ними свои танки.

 - У немцев ведь нет таких ни по величине, ни по форме. – С облегчением выдохнул Усманов.

 - Как мы сразу не поняли?

 К застывшим людям вплотную подошли три «тридцатьчетвёрки», а чуть позади, приотстав малость, наползали два громадных «КВ».

 - Наши!.. Ура-а-а-а!!

 Резко притормозив, танки остановились. К ним спрыгнул небольшого роста человек в чёрном комбинезоне и танкистском шлеме. Он что-то спросил, но солдаты не могли его слышать, а просто кинулись на него, начали обнимать.

 - Где... где немцы?! - кричал танкист, вырываясь из объятий.

 Фырча приглушенными моторами, танки стояли в нетерпеливом ожидании, готовые в любую минуту сорваться с мест.

 - Откуда вы?.. Где немцы-то? - кричал тот, кто первым выскочил к ним. - Да вы что, оглохли?..

 - Испугались что попались!

 - Я кого спрашиваю?! Какого хера молчите?

 Первым опамятовался Усманов, за ним Шахов. Перебивая друг друга, они показывали туда, куда направлялась основная часть дивизии, та, что увлекла за собой и главные силы немецких танковых частей.

 - Много вы видели танков-то? - в последнюю минуту спросил командир отряда.

 - Тьма-тьмущая!

 Танковый командир безнадежно махнул рукой, выругался ещё ядренее, подбежал к своей машине и скрылся под крышкой люка. Грозные махины, взревев, помчались туда, где шла бойня.

 - Сколько же нас осталось? - начал считать лейтенант.

 Пересчитав, ужаснулся, большая часть из тех, что вышли с ними,  находилась теперь где-то там, в злополучной балке. Без сил опустившись на траву, он сказал:

 - Что с ними?.. Удалось ли хоть кому-нибудь вырваться, остаться в живых?

 - Главное мы живы…

 Собрав отставших людей, рота медленно двинулась на юг. Вечером того же дня Петька увидел впереди советских солдат копавших оборонительные позиции.