- Извините, - спросил он, когда они вышли покурить в пустой тамбур. – Вы случайно не офицер.
- В нынешнее время такие вопросы опасны! – Внешне небрежно ответил Григорий.
- Вы не обижайтесь, я спрашиваю без всякого злого умысла.
Мужчина смотрел в глаза собеседнику честным и открытым взглядом.
- Я сам вышел в офицеры из унтеров в германскую, потом служил в Белой гвардии. Закончил гражданскую в Красной Армии.
- У меня примерно такая же история.
Попутчики сразу потянулись друг другу, как бывает с совершенно незнакомыми людьми, случайно оказавшимся в одно время и в одном месте.
- Вы бывали в Донбассе? – Григорий интересовался любыми сведениями о новом месте жительства.
- Приходилось воевать, - отвечал словоохотливый собеседник. – Если хотите, расскажу интересный случай, произошедший как раз в тех местах.
- Сделайте милость.
Люди в вагоне уже давно спали, поэтому они могли курить и разговаривать почти спокойно.
- Случай произошёл в 1919 году. Перед нашей частью располагался богатый город Славянск. Бои за него приняли затяжной характер, но Славянск был все же взят, и это благодаря нюху нашего пулемётчика, поручика Антохина. Он неожиданно исчез с позиций и вдруг появился на шикарной тройке белых лошадей. В пулемётном тарантасе было несколько ящиков с бутылками водки.
- Мой нюх меня не обманул. – радостно сообщил он нам. - Там громадные склады спирта, но красные рядом!
Мы вытаращили глаза. Новость распространилась молниеносно. Казаки атаковали город как львы и захватили его и в первую очередь винные склады. Мы выбросили все вещи, кроме патронов и снарядов, и погрузили ящики водки везде, где только возможно. Вечером я был вызван к полковнику Шапиловскому.
- Генералу Топоркову нужен офицер, который не пьян и прилично выглядит.
- Я готов отправиться к генералу.
- С Богом!
По моем прибытии в штаб дивизии Топорков встретил меня и велел:
- Штаб армии находится в Горловке. Красные как будто отошли и путь свободен. Я просил дать патронов и снарядов. Возьмите паровоз, несколько вагонов и отправляйтесь за ними.
Я сдал лошадь и карабин, взял с собой непьющего казака-старовера, два ящика водки и двинулся на вокзал.
- Хочу уехать через 20 минут!
- Все хотят.
Машинист, явный большевик, не удостоил меня даже взглядом.
- А это? - я показал ему бутылки водки.
Он побежал бегом готовить состав. От враждебности ничего не осталось. Мы отправились, по дороге я всё больше братался с машинистом и кочегаром. Выпить пришлось много. В Горловку мы прибыли в 2 часа ночи. Я отправился в штаб и доложил генералу, начальнику тыла:
- Мы взяли Славянск. Нужны патроны и снаряды.
- Я слышал, что…
- Так точно, Ваше превосходительство!
Я побежал в свой вагон и принес четыре бутылки, всё же генерал.
- Вы получите 100 тысяч патронов и 100 снарядов. Скажите генералу Топоркову, что мы будем высылать всё необходимое.
Под вечер следующего дня мы еле нашли свою дивизию. Я явился к генералу Топоркову, отрапортовал и сдал пакет.
- Вы быстро выполнили поручение!
- С водкой в России возможно даже невозможное, Ваше превосходительство!
Он налил мне стакан из трофейной бутылки.
- Что я могу сделать для вас?
- Дайте, Ваше превосходительство, мне огурец на закуску…
По возвращении я доложил полковнику Шапиловскому:
- Простите, господин полковник, что не рапортую, но меня напоил генерал Топорков и я встать не могу. Но зато я привёз патроны и снаряды.
- Вот молодец!
- Пошлите кого-нибудь потрезвее принять их и отпустить подводчикам…
До самой станции Юзово весёлый офицер рассказывал подобные истории, и Григорий буквально не заметил, как закончилась его дорога. Он сошёл на маленькой грузовой станции, а добродушный попутчик поехал дальше. Только стоя на загаженном перроне Шелехов вспомнил, что так и не спросил его имя.
- В коногоны пойдёшь? – солидный, седой мужик, бригадир ватаги горняков, испытующе посмотрев на Григория. - Лошадей любишь?
- А как их не любить?
- Точно! – засмеялся матёрый бригадир. - Они по любому получше людей…
- Верно.
Разговаривали они во дворе небольшой шахты, куда беглый казак пришёл наугад после того, как не встретился со знакомым Михаила Кошевого. Вокруг лежал ноздреватый, умирающий снег. В отличие от белого снега родных мест Григория, здешний был грязно – серого цвета.
- Неужто здесь всегда так серо и уныло, - размышлял он. – Как люди тутошние живут?
Не знал казак, что потемнел он от въедливой, неистребимой угольной пыли. Всё вокруг представлялось казаку чужим и нерадостным. Не представляя, что же ему делать дальше, Григорий обратился к первому попавшему навстречу шахтёру. Тот оказался бригадиром смены горняков, назвался Ефимом Точилиным. Был он мужик хозяйственный и сметливый. Коротко спросил новоприбывшего:
- Фамилия?
- Шелехов.
- Откуда?
- С Дона! – Григорию не хотелось распространяться на неприятную тему. - В войну все родные погибли… Подался сюда, терять всё одно нечего…
- Понятно… - Ефим был из догадливых. - Меня твоё прошлое не касается.
- Вестимо...
- Главное, чтобы пил в меру и за конём смотрел!
- Даже не сумневайся! – обрадовался Григорий и посмотрел прямо в глаза благодетеля. - Мне бы только устроиться…
- Дело это не простое, - продолжил нравоучение Точилин. - Я сам свидетель, что лошадь, прожившая безвылазно в шахте лет пять, отлично умела считать до пятнадцати и никогда не ошибалась.
- Быть такого не может!
- На заре моей горняцкой юности я сам работал коногоном, возил по рельсам вагонетки с углём и прочими грузами. Норма у нас была 15 вагонеток, иначе кони быстро надрывались, даже если жили на овсе. А ты знаешь, что сдвинуть с места железнодорожный состав, если все вагоны находятся врастяжку, не под силу даже тепловозу?
- Не знал…
- Ведь гигантский груз надо целиком стронуть с места. Поэтому машинист сперва сдаёт состав немного назад, чтобы большинство вагонов стояли впритык друг к другу, тогда у каждого вагона в сцепках есть зазор, позволяющий не весь состав сразу тянуть, а выдёргивать по одному вагону: стук-стук-стук буферами. И пошло – поехало.
- Ишь ты! – неподдельно удивился Григорий.
- Лошадь в шахте делает то же самое, поначалу естественно по воле коногона, но уже на пятый день своего шахтёрского труда лошадь так поступает даже в случае, если коногон пьян или заснул. Она быстро соображает, что так состав стронуть с места в 15 раз легче. Поэтому любая подземная лошадь, внимательно считает стук буферов, и больше 15 стуков не повезёт, хоть ты её запори кнутом. Встречаются, конечно, и глупые лошади или малообразованные, но в большинстве случаев происходит именно так.
- Я завсегда знал, что лошади поумней, иного человека будут!
Точилин ещё раз окинул взглядом ладную фигуру новичка. Ему нравился его твёрдый и открытый взгляд тёмных, как украинская ночь, цыганских глаз. Ранняя седина выдавала нелёгкий и бурный жизненный путь, пройденный им.
- Не подведёшь?
- Гутарить тут не об чём и так ясно! – Григорий разучился просить. - Так берёшь или как?
Бригадир махнул рукой в сторону двухэтажного здания и сказал:
- Отправляйся в контору. Скажи, Точилин прислал.
- Лады.
- Пусть пока оформят «провожатым» к Степаненко, а научишься управляться, примешь Орлика. – И уже в след уходящему работнику. - Могу сдать тебе угол для жилья. Если захочешь, то тогда найди первый дом на этой улице. Крытый железом, со стороны балки…