— Ты с ума сошла, если так думаешь, — повторил Алкуин, очевидно смятенный. На его щеках начал проступать румянец. — Убежден, подобное бесчестье не в характере Делоне.

— Что ж. — Я села и сложила руки на груди, одарив товарища долгим взглядом. — Ты никогда доподлинно не узнаешь, если с ним не поговоришь. Ведь у тебя, бесспорно, вернее получится выведать у него правду, чем у меня.

Нас обоих учил мастер; прошло несколько секунд, и Алкуин, раскусив мой умысел, разразился своим настоящим смехом, свободным и раскрепощенным, совсем как в день моего приезда в дом Делоне.

— Ах, неудивительно, что поклонники снова и снова платят за твое очарование! Я отстаивал свою цену перед Виталем Буваром как торговка на базаре, а ты выманиваешь у обожателей секреты, не вызывая у них ни малейших подозрений. О, если бы мне была ниспослана хоть половинка твоего призвания!

— Я бы тоже этого хотела, — с сожалением протянула я. — Хотела бы, чтобы тебе доставалась хотя бы половинка того удовольствия, что приносит мое призвания мне.

— Даже половина твоих услад способна меня убить. — Алкуин улыбнулся, притих и погладил складку моего платья. — Твои удовольствия на мой вкус слишком грубы, Федра.

— Обязательно поговори с Делоне, — наказала я, поцеловала Алкуина на прощание и встала.

Глава 26

Исцеление от скорби, как и от ран, требует определенного времени, но мой визит к Роже Клавелю, лорду из окружения Баркеля л’Анвера, откладывать не стали. Весь долгий день, предшествующий вечернему свиданию, я ожидала, что Делоне расторгнет договор, но в конце концов учитель явился домой вместе с наемником. Эйсандинский тореро, который стал бояться быков после несчастного случая, когда рассвирепевшее животное чуть не пробило ему левый висок, носил непривычное ангелийскому уху имя Микуэт.

Новый телохранитель к немалой для себя выгоде сумел перенести свое умение обращаться с оружием на арене на городские улицы, и Делоне счел этого кандидата достаточно надежным. Сросшиеся брови придавали худому и смуглому Микуэту суровый вид, и хотя я не сомневалась в его мастерском владении клинком, мне на удивление не хватало молчаливого доброжелательного присутствия Ги. А пока мы с Микуэтом ехали в экипаже, он действовал мне на нервы своей непоседливостью, приникая то к одному, то к другому окошку.

Свидание с лордом Клавелем должно было состояться в самом Дворце. К моему облегчению, пока мы шли по мраморным коридорам, мой охранник хранил благословенное молчание, довольствуясь тем, что маячил возле меня и одаривал всех прохожих хмурыми взглядами. Мы находились в одном из дальних крыльев Дворца, где размещались не самые важные сановники, и не встретили никого знакомого, хотя некоторые замечали мою сангровую накидку и украдкой поглядывали на меня, видимо, по редкостному цвету бархата догадываясь, кто я.

Лорд Роже Клавель принял меня радушно. Он выглядел типичным ангелийцем, однако слишком долго и сытно жил при дворе калифа, отчего немного располнел. Со спесивостью царедворца он быстро отделался от Микуэта, за что я мысленно его поблагодарила. Делоне настоял, чтобы я назубок затвердила стратегию этой встречи, но все равно не хотелось отвлекаться на посторонние дела.

— Федра но Делоне, — церемонно произнес Клавель, подпустив в голос нотки вожделения. — Был бы признателен, если бы ты надела эти вещи. — Он щелчком подозвал слугу, который тут же поднес гаремные одежды из легкого муслина. Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться: сценарий словно из пособия Двора Ночи — типичная фантазия паши. Я ожидала большего от человека, пресыщенного обитательницами двора Хеббель-им-Аккада.

Но раз уж стало ясно, чего от меня ждут, оставалось только покорно взять полупрозрачные одеяния. Роже скрылся, а меня проводили в спальню, обставленную в подлинно аккадианском стиле. Там было очень мило: на стенах роскошные шелковые гобелены с изысканными геометрическими узорами, а на полу расшитые подушки с золотой каймой. Я опустилась на одну из них на колени, готовая смиренно ждать сколь угодно долго. Первый выученный мною урок до сих пор оставался одним из самых полезных. Какое-то время спустя в комнату вошел Роже Клавель, массивный и великолепный в наряде паши. Я еле удержалась от смеха при виде подрагивающих щек под роскошным тюрбаном и гибко наклонилась, чтобы облобызать загнутые вверх носы сафьяновых туфель.

В Хеббель-им-Аккаде хорошо стерегут своих женщин, и я получила подтверждение этому слуху, заметив отчаянный страстный голод в приблизившемся мужчине. Лорду Клавелю, очевидно, был заказан доступ в гаремы, что выводило его из себя. Как только я это поняла, мы с ним отлично поладили. Пусть обитательницы гаремов и оставались для дипломата под запретом, у него хватило золота, чтобы купить удовольствие со мной. Не сомневайтесь, приобретенные за границей экзотические желания не замедлили проявиться. Роже достал арапник с позолоченной рукояткой и до безумия возбудился, хлеща меня по ягодицам и гоняясь за мной по подушкам. Он тяжело дышал, видя как множатся тонкие красные следы от ударов. Услышав его стон, я перестала убегать и приласкала его ртом: услужливо встала на колени, разобралась с завязками обширных шаровар и глубоко заглотила его достоинство, выдаивая до капли. Я думала, этим все и кончится, но Клавель немало удивил меня, когда, едва переведя дух после первого излияния, решительно опрокинул меня на спину, задрал мои ноги вверх и принялся воздавать почтение Наамах с напором, должно быть, скопившимся за два года воздержания.

Его же удивило, что я вместе с ним достигла вершины наслаждения, после чего он стал весьма обходителен, и это опять меня рассмешило.

— Вы же заплатили за

ангуиссетту

, милорд, — пытаясь сдержать смех, прошептала я. — Не рады, что получили купленное?

— Нет! — воскликнул он, вытаращив глаза, и погладил меня по голове. — Нет, яйца Элуа, конечно же, нет! Я просто думал, что

ангуиссетты

— это миф.

— О, я совсем не миф, — сказала я, укладываясь рядом с ним и глядя вверх, чтобы он получше разглядел красную точку в моем глазу. — Значит, в Хеббель-им-Аккаде нет

ангуиссетт

? Мне говорили, что это суровый край и там любят жестокие игры.

— Стрела Кушиэля не срывается с тетивы там, где не ступала нога Элуа и его Спутников, — пояснил Роже, лаская мою грудь через тонкий муслин. — Да, это действительно жестокий край, и я весьма рад немного от него отдохнуть. — На лицо дипломата легла тень. — «

Сбирает там с жужжаньем мед

, — приятным меланхоличным голосом процитировал он столь памятный мне «Плач изгнанницы», —

пчела в лаванде синей

»… Никогда не понимал глубины этой тоски, пока сам не оказался на чужбине.

Дело шло легче, чем я надеялась. Я улыбнулась, отодвинулась от Клавеля, села на пятки и принялась пальцами расчесывать волосы, заставляя их соблазнительно струиться по телу.

— Значит, это так со всеми ангелийцами? Даже сам герцог л’Анвер тоскует по дому?

— О, милорд герцог, — выдохнул Роже, пожирая меня голодным взглядом. — Он ведь потомок Элуа и, думаю, процветал бы где угодно. Калиф дал ему земли, лошадей и людей, но да, даже герцог скучает по благословенной почве Земли Ангелов. Тому было ясное подтверждение, когда до нас дошли вести о падении Дома Тревальонов. Герцог собирается вернуться домой, как только его дочь выйдет замуж, и уходит со своего поста. Я привез королю его прошение об отставке.

Руки замерли, но я заставила себя вернуться к прическе: собрала волосы в свободный узел и заколола аккадианской шпилькой.

— Так дочь герцога выходит замуж?

— Да, за сына и наследника калифа. — Лорд Клавель потянулся ко мне, вытащил заколку и погрузил руки в массу моих волос. — Повтори… повтори еще разок то, с чего начинала, — приказал он, надавливая мне на голову. — Только постарайся подольше продлить удовольствие.