Придя к такому выводу, Эдит снова принялась за работу. Ей хотелось сыграть свою роль так, чтобы это было достойно известной актрисы Эдит Гартман. Теперь она целые дни читала, стараясь постигнуть сущность необычных людей этой неведомой для неё страны.

— Для чего мне учебники? — удивилась Эдит, когда несколько дней назад Люба протянула ей новенький томик, ещё пахнущий типографской краской. Это была небольшая книга в зеленоватой обложке. Называлась она «История Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков)».

— Почитайте, — ответила Люба. — В Советском Союзе эту книгу знают все. Это краткий курс, но он вам расскажет о нашей стране и о наших людях больше, чем иные сто томов.

Эдит поблагодарила, взяла книгу и направилась домой. По дороге с ней произошло маленькое приключение.

Навстречу ей шёл советский майор. Он увидел у неё в руках зелёную книгу, удивлённо остановился, пристально посмотрел на Эдит, одобрительно улыбнулся и пошёл своей дорогой. Интерес актрисы к книге удвоился. Видимо, в ней и вправду содержалось что-то необыкновенное.

Уже совсем позабыв о визите старого Болера, Эдит удобно устроилась в глубоком кресле, придвинула поближе лампу и принялась за чтение.

Капитан Чарльз Блумфильд с нескрываемым интересом рассматривал Гильду Фукс, в то время как стоявший рядом с нею Штельмахер не пользовался ни малейшим его вниманием. Казалось, капитан вообще не заметил присутствия

Штельмахера. Конферансье в глубине души очень обиделся, но побоялся проявить свои чувства.

Штельмахер и Гильда приехали в английский сектор по вызову самого Блумфильда. Этот вызов был передан через фрау Линде. О том, что капитан Блумфильд работает в английской военной администрации и ведает пропагандой, Штельмахер слышал и раньше. Но капитан кроме того занимался разведкой, и об этом предупредил Штельмахера Зандер.

Немного удивляло, что вызов исходил не от американцев, которые обычно руководили подобными делами, а от англичан. Почему произошла такая перемена, Штельмахер не знал.

А Гильда и капитан, казалось, совсем забыли о делах. Они вспоминали старые американские и английские картины, и создавалось впечатление, будто обсуждение фильмов и было основной целью вызова.

Капитан Блумфильд, высокий человек с лицом, напоминающим лошадиную морду, и гладкими, до блеска напомаженными волосами, говорил безумолку. При этом он всё время поглядывал на Гильду, быстро проводя кончиком языка по большим, выпяченным губам.

«Вероятно, капитан оставит Гильду на некоторое время в Берлине», — подумал конферансье.

Когда, наконец, воспоминания о кинозвёздах истощились, капитан повернулся к Штельмахеру.

— Вы привезли мне данные о советских войсках, как было вам приказано? — спросил он с таким видом, будто всё время разговаривал с конферансье из Дорнау самым любезным образом.

Штельмахер насторожился. Зандер не предупреждал его о том, что подобные сведения придётся сообщать кому-нибудь ещё. Конферансье ответил уклончиво:

— Они у меня ещё не совсем проверены. Сейчас ведь очень трудно что-нибудь узнать о войсках…

Штельмахер просто лгал, в действительности никаких сведений о советских войсках у него и не было. Но он пока не собирался признаваться в этом ни Блумфильду, ни Зандеру.

— Жаль! — недовольно поморщился Блумфильд. — Сейчас мы этим очень интересуемся. Насколько я знаю, вы обычно передавали сведения господину Зандеру, а он — американцам. Теперь эти данные хочу получать я.

«Ага, — подумал Штельмахер, — англичане не доверяют своим американским «друзьям» и решили завести собственную агентурную сеть!»

— Платить вы будете отдельно? — спросил он.

Ответ очень его обнадёжил. Да, платить будут хорошо.

Капитан перешёл к другим вопросам. Он долго расспрашивал о земельной реформе, о предполагаемых принципах обработки земли, о настроении жителей, о продовольственном положении — его интересовало абсолютно всё.

— Имейте в виду, — заявил он, казалось бы, вне всякой связи с темой разговора, — если к вам обратится за содействием кто-нибудь из членов новой социал-демократической партии от господина Шумахера, вы должны оказать такому человеку полное доверие и всяческую помощь.

Штельмахер знал, что после образования СЕПГ небольшая часть социал-демократов отделилась и организовала свою «партию» с центром в английской зоне. Эта, с позволения сказать, партия пользовалась полнейшей поддержкой американцев и англичан, то есть фактически была у них на содержании. Сие было ему хорошо известно. А теперь ещё выяснилось, что на каждого члена этой партии можно полагаться и в шпионаже. Во всяком случае Штельмахер не был огорчён таким уведомлением.

Затем каштан достал из шкафа две тетрадки. Одну он протянул Гильде, другую — Штельмахеру.

— Это новая пьеса, — сказал он. — Ставить её сейчас рановато, но время скоро придёт. Прочтите. Садитесь вот здесь, — он указал на стулья у стены, — а потом мы поговорим.

Штельмахер и Гильда углубились в чтение. Капитан уселся за стол и, казалось, забыл о гостях. Почти целый час в кабинете царила тишина.

Штельмахер жадно читал рукопись. Капитан Блумфильд недаром приказал им ознакомиться с этой пьесой. Она прекрасно иллюстрировала истинную политику Америки и Англии. Короче говоря, это была одна из тех антисоветских пьес, каких впоследствии появилось немало в западных зонах. Но сейчас пьеска показалась Штельмахеру настоящим откровением.

— Прочитали? — спросил Блумфильд, отрываясь от газеты. — Понравилось?

— Чудесно! — в один голос откликнулись Гильда и Штельмахер.

— Так вот, — продолжал капитан. — Эта пьеса предназначена не для вас. Когда-нибудь она, конечно, увидит рампу. Но мы не торопимся. Играть главную роль должна будет известная актриса. Мы подумываем об Эдит Гартман. Вам поручается заинтересовать её, рассказать об условиях, которые здесь для неё могут быть созданы, и привезти её сюда, в английский сектор. Вот вам главное задание на ближайшее время.

— Я думаю, это будет очень трудно осуществить, — осмелился сказать Штельмахер.

— А я этого не думаю. Госпожу Гартман надо только заинтересовать. Убеждения у актёров не слишком-то устойчивы. Они их меняют часто и легко. Всё равно что роли: новая роль — новые убеждения.

Капитан самодовольно рассмеялся — уж очень понравилась ему собственная острота. Гильда и Штельмахер даже не улыбнулись.

— Кажется, моё предложение вам не по душе?

— Что вы, что вы! — торопливо ответил Штельмахер. — Мы попытаемся.

— Вы дадите мне знать, как только Эдит Гартман согласится приехать в Берлин. Мы широко осветим в газетах её возвращение на столичную сцену. А скажите, кстати: сообщение в «Теглихе рундшау» о советской пьесе с её участием — это что, просто пропаганда?

Штельмахер не знал, как ответить. Правда могла рассердить начальство, а за ложь он мог поплатиться.

— Это сообщение ещё не проверено, — туманно ответил он.

— Хорошо, — сказал Блумфильд. — Желаю вам успеха. Главное, держите связь со мной и больше ни с кем. Понятно?

— Понятно, — ответил Штельмахер. — Но каждая работа требует денег, прежде всего денег.

— Деньги будут, — ответил капитан, подкрепляя свои слова широким жестом. — Об этом можете не беспокоиться.

Но именно это и тревожило Штельмахера. Он прекрасно знал старую английскую манеру много обещать и ничего не платить. К тому же Англия сейчас бедна, как церковная крыса, сама занимает у Америки… Пожалуй, надо договориться поточнее.

— Мы сейчас так израсходовались, — жалобно начал

Штельмахер. — Мы бы хотели знать, какими суммами можно…

— Это праздный разговор, — заявил капитан. — Я буду платить вам сдельно.

— Должен сказать, что американцы…

— Можете не говорить!

Капитан возмутился. Чёрт знает, что происходит! Американцы действительно успели развратить немцев своими деньгами.

Гильда сохраняла красноречивый нейтралитет, но Штельмахер не сдавался. Капитану пришлось уступить, и он нехотя выписал чек на весьма скромную сумму.