—      Давай сюда, мы отдадим.

—      Ожерелье дорогое, пропадет если — боярин Беклемишев меня спросит.

Услышав про боярина, Катерина сама вышла из светлицы и велела толмача пустить. Он действительно подал ей ожерелье, но не князя, а совсем чужое. Толмач, передавая украшение, тихо по-тарски проговорил:

-  Боярин велел передать, что великий князь с сыном бранил- но Пиан Молодой на тебе жениться не хочет, ты так и знай.

-    Спасибо. Передай боярину, что все будет ладно. Я слово К типи сдержу.

Вечером на княжнину половину пришел Иван Васильевич. Катерина сразу поняла, что у отца с сыном была ссора — князь во­ни ч рассерженный, хотя и старался не подавать вида. Он вежливо

поздоровался с княжной, справился о здоровье, о том, как прошла

Я« н.пяи дорога, потом долго расспрашивал о Мангупском княжне и о том, как там живется среди татар.

Наконец сказал:

Ты, княжна, я чаю, знаешь, что пригласили мы тебя не просто погостить?

Знаю, государь. Ваш посол с отцом моим договаривался.

Ну и как ты мыслишь?

—  Государство ваше огромное, сильное и знатное, сын твой, ІИ4Смі)гря ^на младость, уж великий князь, и породниться с Москвой

|Ю1< іній за честь сочтет. Сын твой высок, стаДен, степенен — любая |.*си\'1мка, как и я, с радостью его мужем может назвать. Однако Мм ni мне ведомо, что великий князь Иоанн взять в жены меня не ! •нчгг.

Кто тебе это сказал? Сие не так.

-  Так. Только что у вас с ним ссора была. И со мною он гоорить не захотел. Может, я неправду говорю?

Он молод, тебя почти совсем не знает и помышлять о такой мудрой невесте не смеет. Узнает — осмелеет, полюбит.

А если не полюбит?

- У нас говорят: стерпится — слюбится.

-  А у нас так не говорят. У нас говорят: силой милому не

Дети людей властительных,— заметила княгиня Софья,— Ц»""' женятся по любви. У тронов на первом месте полезность го- ■»М|н і ну чтется. Я, так само, как и ты, приехала в Москву, же- Hllii ¹ моего не зная, а теперь полюбила его всею душою и судьбой мнеП мопольна.

-    Прости, великая княгиня, а тобою довольны ли? Когда мы Н|м III м Москву, меня никто не встретил, меня мой жених не ИНр' ¹¹¹ г и гы, государь, не встретил тоже.

Я занят был.

*    II » го неправда. Твои попы о нашем приезде уведомить тебя

Н| О'МИ'ЛН,

—    Откуда у тебя такие вести?

—    Я, государь, не слепая. Все вижу, все слышу. И еще одна причина есть. Может быть, самая важная. Я верую по греческому закону и порядки вашей церкви не приму.

—    Это не суть важно,— сказала Софья.— И греческая церковь, і и русская—одной христианской веры. Из веры мухаммедовой и то в православные переходят.

—    Однако ты, княгиня, не перешла. Говорят, кардинала с со-1 бой привезла, а в молельне твоей я видела крест латинский.

—    А тебе кто помешает? Ты, так само, великой княгиней бу­дешь.

—    Мне нет нужды жить среди людей, которые с ненавистью будут смотреть на меня.

—    Стало быть, согласия твоего на брак с моим сыном нет? —спросил великий князь.

—    Нет.

—    Подожди так резко ответствовать. Поживи у нас до весны погости. В такую даль на одну недельку не ездят.

—    Хорошо, погощу.

* * *

Не любил Иван Васильевич, чтобы его делам мешали, чтобы его замыслы не исполнялись. Сразу же созвал всех нянек и служанок, которые около княжны были, и стал выпытывать, кто к ней приходил, что говорил. Служанки сказали — был у гостьи толмач Тугейка, говорил с ней по-татарски, упоминал имя боярина Беклемишева. А кучер колымаги, в которой Катерина по Москве ездила, сказал, что сопровождавший их воевода Иван Рун княжне передавал поклон от того же Беклемишева и рассказывал той о чем ей знать бы не следовало.        I

Разузнав все это, стал великий князь размышлять: из писем Шомельки Токатлы дьяку Курицыну он знал, что князь Исайя и дочь его согласны породниться. Иначе зачем бы посылать девущку в такую даль. Но теперь вдруг все переменилось. Почему? Видимо, в пути что-то произошло? И догадка осенила князя! Бояри! Беклемишев! И воевода Рун, толмач Тугейка — все в сговоре! В дороге снюхались, его, великого князя, замыслам помешать вздумали. Не быть по-ихнему, не быть!

Позвал Иван Васильевич жену свою и повелел на завтра с ум ра увезти княжну в Красное сельцо, где у князя был летний дворец. Клюкву собирать, грибы искать, лесным осенним духом дь1 шать. И не велел возвращаться обеим, жене и княжне, до покрова. Через недельку туда же обещал послать сына — пусть попривыкнут вместе.

36

РИД——^ДШИм|

А воевода в последние дни пребывал в радостях. Попы и мо- п і х м разнесли по всей Москве слухи, что Иоанн Молодой от же­ни и,бы на иноземке отказался и будто бы сказал отцу, что если и "и возьмет в жены иноверку, то две эти бабы православную веру ин 1’уси сведут на нет. Потом стало известно — греческая княжна 1"же заартачилась и увезли ее куда-то из кремля с глаз долой. I *11'не слухи для Беклемишева слаще меда. Боярин вроде по ха­ри к юру не наивен, а тут сплошал. Ему бы надо помолчать, поза- ¹ ніться, а он не утерпел — решил у великого князя просить КНЯЖ- 'і. Катерину для себя. «Посольство я провел удачно,— рассуждал "и про себя,— заслуги у князя имею, Иоанн Молодой от княжны

•            оказался, теперь великому князю один выход — отдать Катерину мів Возвращать ее отцу совсем неприлично».

Великий князь принял воеводу ласково, чем еще более его об­ив п-жил. Спросил умильно:

Пора, боярин, за выслуги твои расчет творить. Говори: чем цч"| пожаловать? Казной, соболями ли, купцами или уделом мним?

Ничего мне, государь, не надо,— воевода упал на колени,— ні і л її мне в жены княжну Мангупскую!

Ты в своем уме, Никита?! Она сыну моему предназначена!

Говорят, согласия на брак с обеих сторон нет.

Может, и нет, но будет,— сурово ответил князь.

Силой не заставишь, Иван Васильевич. Она не сенная дев- м і боярского двора.

Но и не вещь! Если сыну моему она не годна, то я не могу М подарить первому встречному.

Я для тебя, государь, не первый встречный. Я отцу твоему

ц ін- сызмальства служу. Я для тебя ничего не жалел. Помнишь, к мін Лхмат пришел под городок Алексин, а там никакого го- I- кііґо пристрою не было, ратных людей не было, пушек, пища- П и самострелов не было, а ты послал меня туда тот городок принять. И мы храбро оборонялись, и я жену свою в то время и і' і і и сам еле ноги унес. Я живота своего не щадил...

Брешь, боярин! Как только я узнал о численности ханской я сразу велел тебе город покинуть, а ты волю мою выпол­

ни і - I ы торговался с алексинцами из-за посулов. Они тебе дава­ли н" пяти рублей с головы, а ты требовал шестого рубля для же­ны, Нм г ради этого шестого ты жену свою проторговал и меня тут |1 ними.

Ноты, князь, врешь! — Беклемишев поднялся с колен и

ШИ   князем, выпрямившись,—Если бы ты, братья твои да

||||"| і Иерейский подоспели вовремя, мы Алексин бы удержали.

1 из ночему-то поехал не туда, где жарко, а в Коломну, потом

♦            Рт і иглапль и выжидал, пока со мною татары расправятся.

Я остался вдовцом, без имущества и денег, и ты не помог мне, да! же отдышаться мне не дал, а погнал со сватовством ко фрягамЛ Разве я ослушался тебя? И сей год я мыкался по Крыму, аки пе<1 гончий, ни сна ни отдыха не зная, и грамоту шертную тебе привез..!

—                                                                                                                                          Грамота не твоя заслуга! Если бы не царица Нурсалтан! Хозя Кокос да Чурилов-купец, тебя бы к хану во дворец не до! пустили...         I

—     Зачем же ты слал меня, если так? Если я в воеводы не гожусь и в послы не гожусь, зачем же ты меня все годы в самые трудные места гонишь? Зачем спокою мне не даешь? Я уделом своим уж сколько лет не управляю, обнищал я, князь, ни семьи, ни дома доброго нет. И у тебя выслужил токмо одно прозвание лгу! на. Может, отпустишь меня...