— Добрый вечер… — Онория запнулась. Как обратиться к мужчине, ни фамилия, ни имя которого ей неизвестны? — Вы за мной посылали?

— Погрейсь у огонька, — снова произнес он с ужасным акцентом.

Онория робко шагнула вперед. Великан зашел в комнату вслед за ней и закрыл дверь. Ну по крайней мере хоть не оставил гостью наедине с хозяином Чепеля.

Вновь принявшись стаскивать перчатки, Онория украдкой взглянула на мужчину в кресле. Затем словно невзначай шагнула вправо и сумела рассмотреть господина получше: резко очерченный профиль, довольно крупный нос, густые брови. Отблеск огня делал волосы почти золотистыми, а ресницы серебристыми. Онория заметила, что хозяин трущоб смотрит вниз на что-то у себя на коленях.

В левой руке он держал сигару с обрезанными концами, а правой — в перчатке — поглаживал огромного кота, который злобно пялился на гостью. Заметив, как сверкнули зеленые глаза хозяина, Онория поняла, что Блейд рассматривает ее так же внимательно, как она его.

— Че такое, милашка? Кошка язык проглотила? — Он принялся почесывать черную шею питомца. Тот выгнулся, щуря от удовольствия желтые глаза. Его морду уродовал шрам, а левое ухо было разодрано в клочки. Тишину комнаты нарушило тихое мурлыканье.

— Это угроза? Или всего лишь грубое приветствие? — вздрогнув, спросила Онория, не выдавая истинных чувств.

Годы практики научили ее говорить четко, не меняя тона, даже с некоторым налетом скуки.

Прожив десять лет в среде Эшелона, Онория умела управлять своими эмоциями. Стоило выказать хоть толику страха, как на тебя тут же обращались чьи-то блеклые глаза, словно почуявшие кровь акулы. Пусть Блейд и заправлял трущобами железной рукой, но мисс Тодд довелось осадить самого принца-консорта, с его бесцветными, налитыми кровью глазами и неестественно розовыми губами. Блейд был опасен, но Онория не собиралась ему показывать, насколько он ее напугал. Она знала правила игры. Ведь чертовы голубокровные слишком любили играть в игры…

Онория сделала глубокий вдох и подошла к камину, протянув бледные руки к огню. Она чувствовала между лопаток пристальный взгляд хозяина трущоб. Почти осязаемый, словно прикосновение губ к шее. Волоски на затылке встали дыбом, а соски затвердели до боли.

Молчание затянулось. Онория ничего не говорила, понимая, что Блейд проверяет ее на прочность. Огонь за каминной решеткой затрещал, стена тепла овеяла тело спереди. От мокрого хлопкового платья начал подниматься пар.

Блейд первым нарушил молчание:

— Эт не угроза, иначе… — Его голос превратился в едва уловимое бормотание: — Вам не пришлось бы спрашивать.

Онория закрыла глаза и позволила себе насладиться теплом очага. Это пустая трата времени. Ей надо домой, чтобы в последние драгоценные дневные часы помочь Лене с починкой одежды, которую та взяла, надеясь заработать еще хоть пару монет.

— Чего вы хотите? — Онория устала, промокла, проголодалась, и если господин пытался ее напугать, то пусть уже пошевеливается.

— Я хочу, шоб вы обернулись и посмотрели на меня.

Онория оглянулась через плечо. Глупо было поворачиваться к Блейду спиной. Это проявление крайнего неуважения. В свое время она научилась вот так завуалировано оскорблять, одновременно не выходя за рамки внешних приличий. Это забавляло покровителя ее отца, лорда Викерса. Только эти небольшие вспышки мятежного характера и не дали ему просто овладеть ею. Голубокровный выжидал и растягивал удовольствие от преследования.

Онория еще немного постояла, чтобы подчеркнуть: она сама решила обернуться. Затем снова посмотрела Блейду в глаза, чувствуя, как тепло поднимается по спине, и спросила, задрав подбородок:

— Что еще?

Господин поднес сигару к губам, лицо скрылось за завесой дыма. Кончик полыхнул красным, а затем погас. Блейд выдохнул, наполняя комнату сладковатым ароматом.

— Вы уже полгода торчите в моей вотчине, а так ко мне и не наведались. Это невежливо, голубка. Глупо девушке жить без защиты. Пока вам везло: окрестные жители не знали, есть у нас уговор или нет. Теперича они начали думать, а так ли уж я обеспокоюсь, ежели вы исчезнете. — Блейд стряхнул пепел с сигары на небольшой поднос. — Считайте это вежливым предупреждением и предложением. Больше вам спокойной жизни не видать.

Тяжелый пистолет в кармане юбки придал Онории уверенности.

— Если они вздумают напасть, то их ждет небольшой сюрприз. Только дурак стал бы бродить здесь без защиты.

— Вы про пистолетик в кармане и ножичек в сапоге? — Блейд хрипло и низко расхохотался. — Они не помогут, если вам перережут горло.

Вообще-то, «пистолетик» был весьма усовершенствован. Онория сжала губы. Если Блейд нападет на нее, то убедится, насколько умным и подозрительным был ее батюшка. Пуля могла пробить в груди жертвы дыру размером с голову мисс Тодд, взорвавшись от соприкосновения с телом. Даже голубокровный не способен пережить такой выстрел с близкого расстояния. Оружие было специально спроектировано таким образом. Отец знал, что однажды лорд Викерс нападет на него.

— Этот «пистолетик» до сих пор служил мне верой и правдой, — ответила Онория.

— Агась. Бездельник с Вертиго-стрит и парочка сводников с Бутчер-сквер, — перечислил хозяин, доказывая, как пристально за ней наблюдали. — Сопляк и парочка идиотов. Не впечатляет.

— А теперь? — спросила Онория, ловко вытащив и нацелив на него пистолет.

Собеседник улыбнулся.

Размытое движение — и что-то схватило ее сзади. Онория вскрикнула. Острый нож коснулся ее горла, когда Блейд прижал гостью спиной к своему твердому телу. Онория задрала подбородок и конвульсивно сглотнула. Край лезвия нависал прямо над сонной артерией. Второй рукой хозяин крепко обнимал мисс Тодд за талию, притягивая ближе к себе.

— Все равно не впечатлен, — прошептал он, проведя губами по ее уху.

Огонь затрещал. Онория расширившимися глазами обвела помещение: все еще дымящаяся сигара лежала в пепельнице, покинутый кот обиженно смотрел на них с пола, а затем повернулся и неспеша поплелся прочь. Пойманная гостья заметила длинную, вытянутую тень от сплетенных в пародии на объятие тел.

— Опустите, милашка. И больше никада не цельтесь в меня, ежели не собираетесь стрелять, — посоветовал Блейд.

Онория опустила пистолет.

— Я лишь доказывала свою точку зрения. И даже курок не взвела.

— А я доказывал свою, — отозвался Блейд хриплым шепотом. Его прохладное дыхание шевелило завитки волос у ее горла, вызывая мурашки на влажной коже. — Как по-вашему, кто выиграл?

— Может, я… поспешила с выводами, — признала Онория.

Хозяин провел ладонью по ее руке и сжал пальцы.

— Отдайте его мне.

«Нет». Онория зажмурилась, глубоко вздохнула, заставила себя разомкнуть кулак и отдать гладкий тяжелый пистолет.

Блейд открыл большим пальцем барабан, внимательно осмотрел патрон внутри и тихо хмыкнул:

— Хренов ад! Че эт за пули?

— «Молнии», — ответила Онория. — Их придумал мой отец. — И тут же закрыла рот. Не нужно Блейду ничего знать об ее отце. Так безопаснее. Викерс так и не отозвал награду за ее голову, и кто знает, на что способен хозяин трущоб ради больших денег?

Блейд вернул барабан на место и спрятал оружие где-то у себя в одежде. Острый как бритва нож по-прежнему удерживал Онорию на месте. Давление было идеальным. Пленница не могла пошевелиться, но и кожа на шее оставалась целехонькой.

Внезапно давление ослабло. Онория глубоко вздохнула; голова закружилась от резкого притока кислорода в оголодавшие легкие. Теперь, без ножа у горла, она смогла обратить внимание и на другие вещи. На твердое тело Блейда, отделенное от нее самой лишь плотным промокшим турнюром. На нажим пряжки его ремня, натяжение ткани ее юбок. И на слегка учащенное мужское дыхание.

Блейд снова обнял ее за талию.

— И вот вы безоружны и в моей власти. Что теперь сделаете, миз Прайор?

«Острым каблуком в подъем стопы, — раздался в сознании Онории отцовский голос. — Затем резко коленом в промежность». Но это подействовало бы на человека, а не на голубокровного. Такого можно победить лишь обезглавив. Если только…