Румынский фольклор опять-таки передает эту историю иначе, перенося акцент на ненависть господаря к обману В соответствующем предании говорится: "Влад часто посещал одну женщину, жившую на окраине Тырговиште, — так часто, что соседские собаки привыкли к нему и не лаяли. Когда он был у нее, он забывал обо всем на свете, потому что она была красива и искусна в любви и ублажала его всеми известными ей способами. Только в гостях у нее он чувствовал себя счастливым и улыбался". Однажды, когда воевода явился к возлюбленной в особенно мрачном настроении, она решила порадовать его и сказала, что беременна. Но она плохо изучила характер Дракулы — заподозрив, что она лжет ему в корыстных целях, он выхватил меч и "рассек ей чрево до самых грудей", обнаружив, что никакого ребенка нет. "Тогда он в гневе ушел, а она от великой боли испустила дух", — заключает легенда.

Как все было на самом деле, уже не узнать, но вполне вероятно, что история с любовницей просто выдумана В то время по Европе ходил похожий анекдот про Мехмеда II, который был увлечен садоводством и выращивал в своем дворце всевозможные цветы и фрукты. Однажды, обнаружив, что кто-то съел выросший у него на грядке огурец редкого сорта он велел распороть животы десяти (по другой версии — восемнадцати) бостанджи, то есть садовников, и в желудке у одного все-таки нашел семечки огурца. Что характерно, это жестокое деяние иногда тоже приписывают валашскому господарю.

При всем этом Дракула, которого и современники, и потомки обвиняли в служении дьяволу, был не чужд благочестия.

В сентябре 1460 года он пожертвовал румынскому монастырю Филотеу на Афоне 4000 аспр ежегодно за упокой души… нет, не его многочисленных жертв, а отца и какой-то загадочной монахини Евпраксии, — быть может, это была одна из его любовниц, ушедшая в монастырь, чтобы замаливать грехи возлюбленного. До этого он выделял большие суммы другим обителям, включая еще один афонский монастырь — Свято-Пантелеймоновский, где жили русские монахи. Как-то странно представлять Колосажателя, ославленного в веках вампиром, в роли покровителя церкви или вообще правителя, занятого мирными делами вроде установления торговых пошлин или разрешения спора о краже стада коров. Казалось бы, он, как истинный герой "черной легенды", должен дьявольски расхохотаться да и посадить на кол обоих спорщиков — но нет, обыденно присудил стадо одному из них. Вообще не оставляет ощущение, что Влад, при всей его "зломудрости", мог с годами успокоиться, став нормальным — или даже выдающимся — монархом своей эпохи. Если бы жизнь дала ему такую возможность… но этого не случилось. Часы истории неумолимо тикали, приближая воеводу к главной, хоть и не последней войне его жизни.

Матьяш по-прежнему не хотел отправляться в поход на восток, предпочитая реализовывать свои завоевательные планы на западе. Это придавало османам смелости. Вскоре они захватили Смедерево, последний независимый город Сербии, а потом и уцелевший осколок Византии Морен" или Пелопоннес, правитель которого, Фома Палеолог, бежал в Рим вместе с дочерью Софьей, будущей русской государыней. Не без груда расправившись с мятежными эмиратами Анатолии, Мехмед II заодно прихлопнул как муху христианскую Трапезундскую империю, открыв себе тем самым дорогу на Кавказ. Дракула тоже не остался без внимания: чиновники Порты настойчиво требовали от него заплатить обещанную дань в 10 тысяч дукатов. Воевода не стал платить ни в этом году, ни в следующем, хотя это не был решительный отказ — неуплату объясняли то неурожаем, то плохими дорогами, из-за которых дань никак не удастся привезти в Стамбул.

Весной 1461 года султан прислал и Тырговиште фирман, требуя от своего "преданного слуги" лично доставить в османскую столицу дань за два года 20 тысяч золотых дукатов, тысячу валашских юношей, сотню коней и три десятка ловчих соколов. Отказ неизбежно означал войну. Что ж, Влад был готов к атому. Летом он побывал в Буде, где подписал с Матьяшем Корвином договор о совместных действиях против турок. Король обязался в случае войны прислать ему на помощь венгерское войско, а в качестве первого шага настоял на примирении между воеводой и трансильванскими саксами. В сентябре посланцы господаря подписали договор с городским советом Брашона. Саксам были снова возвращены торговые привилегии, а они обязались в случае конфликта с Турцией предоставить соседям 4000 полностью вооруженных солдат и 10 пушек. Однако ни одни воин из-за Карпат так и не пришел на помощь Валахии, когда на ее земле запылал пожар войны. А случилось это очень скоро.

В январе 1462 года на Дунае появилось множество пышно разодетых всадников в сопровождении большого количества солдат. Это было турецкое посольство, отправленное султаном к правителю "мумтаз эялета", то есть самоуправляющейся провинции империи, какой считалась Валахия. Турок возглавлял Юнус-бей, он же обращенный в ислам грек Фома Катаволинос человек ученый, знающий несколько языков и искушенный в дипломатии. Ему надлежало донести до Влада Дракулы простую мысль: дальнейшее неподчинение воле Мехмеда II грозит ему и всем его подданным многими бедами. Для внушительности посла сопровождала целая армия — 4000 воинов во главе с беем Никополя Хамза-пашой, по совместительству главным сокольничьим султана. Им приказали действовать по обстоятельствам: если воевода проявит непокорство, воины могут тут же на месте показать ему, как следует обращаться с посланцами великого падишаха. Историк Михаил Дука пишет, что Дракулу было приказано привести под власть Порты "любым путем: по доброй воле, хитростью или силой". История повторялась — за два десятилетия до этого турки заманили в ловушку отца воеводы, а теперь пытались сделать то же с ним самим. Но Влад хорошо изучил нравы османов и коварством не уступал им.

Зима в том году выдалась суровой, Дунай замерз, и турки, кутаясь кто в соболью шубу, кто в овчину, перебрались через него по льду. Воины Хамза-паши расположились в Джурджу, а Юнус-бей отправился прямиком в Тырговиште на встречу с давним знакомым когда-то именно он охранял юного Влада в крепости Эгригёз. Передав Дракуле приказ падишаха немедленно выплатить дань за два года, он добавил несколько слов от себя. Султан разгневан непослушанием, и валашскому князю лучше не сердить его, а привезти поскорее дань в Джорджу. Господарь ответил, что зимние дороги в Валахии плохи, и он может собрать и доставить дань, а тем более юношей, которых нужно еще забрать у родителей, в лучшем случаечерез месяц.

— Это очень долго, — покачав головой грек. — Падишах накажет тебя, да и меня не помилует. Лучше сразу поезжай на встречу с Хамза-пашой и попроси его об отстрочке. И мой совет — приготовь подарки побогаче. Полезно одарить человека, который может замолвить за тебя словечко перед падишахом, да продлит Аллах его дни. Кстати, это относится и к твоему покорному слуге…

Поняв намек, Дракула щедро одарил Юнуса, и тот вернулся в Джурджу, пообещав уговорить пашу подождать. Вскоре, как было условлено, воевода отправился на юг. Его встреча с послами состоялась на нейтральной территории, между двух пологих холмов недалеко от Джурджу. С Дракулой были всего несколько человек и никаких повозок с данью, никаких подарков, никаких коней и соколов.

— Когда же ты намерен уплатить положенную дань падишаху, Ифлак-бей? — осведомился грек.

— Пожалуй, никогда, почтенный Юнус, — ответил, усмехаясь в усы, всадник в подбитом мехом плаще, на шапке которого трепетало от холодного зимнего ветра перо белой цапли. — Я подумал и решил, что и деньги, и сильные юноши, и быстроногие валашские кони мне нужны больше, чем султану, который и так несметно богат.

Ученый-грек не слишком удивился — он помнил, каким неуступчивым был Дракула еще в детстве. Юнус-бей ждал чего-то подобного, потому и привел с собой столько воинов.

— Похоже, ты издеваешься над послами падишаха, а значит, и над ним самим. Такая дерзость должна быть наказана. Боюсь, тебе придется дожидаться подвоза дани у нас в гостях.