Однако, не смотря на угрюмость, Ювин обладал способностью зрить в корень и называть вещи своими именами. Именно по этой причине лэрд и вызвал младшего брата, прервав его отшельническое уединение.

- Что же мне делать? – обратился он к Ювину, пытающемуся разжевать мясо. Тот старательно работал челюстями и больше напоминал в этот момент корову, которая перетирает зубами жвачку, чем того воина, каким знал его Локлан.

Кое-как проглотив полупережеванную говядину, гигант философски ответил:

- Учись стряпать сам, если не хочешь протянуть ноги с голодухи.

- Ювин! – прорычал Локлан. – Я серьезно!

- Так и я тоже, - пробурчал в ответ здоровяк, отталкивая деревянный поднос с остатками мяса.

Он сделал огромный глоток эля (14), чтобы перебить мерзкий вкус обугленной говядины во рту и заявил:

- Тебе нельзя и дальше питаться такой дрянью, а то не дотянешь и до следующей недели.

- Ювин… - начал Локлан.

Но тот, не обратив внимания на предостерегающий тон брата, перебил:

- По-моему, эту проблему очень даже легко решить.

Локлан замер:

- И как?

- Идешь на церковный двор и вытаскиваешь оттуда эту самую Мэгги инген Блэр, вскинув на плечо. А затем заставляешь ее приготовить нам что-нибудь по-настоящему съедобное.

Вождь шумно вздохнул:

- Думаешь, мне самому такое не приходило в голову? Но ведь она же находится на священной земле, неприкосновенность которой я не могу нарушить.

Ювин медленно поднялся из-за стола:

- Тогда это сделаю я. Скорее в аду покроется льдом трон Сатаны, чем я позволю еще хоть одной женщине сделать из меня посмешище.

- Это верно, - прервал разговор знакомый голос. – Чтобы насмехаться над тобой, Господь послал на Землю меня.

Локлан обернулся и увидел самого младшего своего брата, Брейдена. Тот стоял в дверях зала с растрепанными, словно от быстрой скачки, волосами, небрежно перекинутым через левое плечо черно-зеленым пледом (15), и проказливым, как всегда, взглядом.

Первый раз за последние две недели предводитель клана рассмеялся и, пересекая комнату, чтобы как следует поприветствовать своего вечно странствующего и непочтительного братца, воскликнул:

- Ну-ну, вот и вернулся к нам блудный сын!

Он приблизился к Брейдену и вдруг заметил за его спиной человека, молчаливо стоявшего в тени. Лэрд остановился как вкопанный, с застывшей на лице улыбкой.

Нет, не может быть...

Локлан моргнул, не веря собственным глазам. Много лет прошло с тех пор, как он последний раз видел своего сводного брата Сина (16). Даже будучи ребенком, Син был гораздо серьезнее Ювина и исполнен непонятной ненависти.

Когда юноша, против воли, был отослан ко двору английского короля, к которому питал злобу их отец, он уже тогда поклялся, что нога его больше не ступит к северу от Адрианова вала (17).

Локлан представить себе не мог, что же заставило брата изменить клятве, но он определенно был этому рад, потому что любил его и очень по нему скучал.

Взгляд черных глаз Сина совсем не изменился – он по-прежнему был безрадостным и одновременно пронзительным, словно заглядывал на самое дно человеческой души. Волосы у Сина были такими же черными, как и у Брейдена и Ювина. Что удивительно, он носил их длинными, словно настоящий горец, а не коротко остриженными, как у англичан.

Но вот одет он был полностью на английский манер: в черный сюрко, кольчугу и рейтузы. Даже сапоги на нем были английского кроя. И, что было довольно странно, на его одежде не было никаких опознавательных знаков (18).

- Что это? – спросил Локлан Брейдена, оправившись от удивления. – Ты вернулся из Англии с гостем?

Он протянул руку старшему брату. Син с минуту задумчиво смотрел на нее, прежде чем, наконец, пожал.

Локлан похлопал его по спине и произнес:

- Рад тебя видеть, брат. Сколько лет, сколько зим!

Напряженные черты лица Сина слегка расслабились, и в этот момент Локлан понял, насколько тот был неуверен в радушном приеме.

- Я побоялся отпускать Брейдена одного, - произнес Син, прерывая рукопожатие. - После того, как он столько раз был на волосок от смерти в Англии, я опасался, что он вернется домой не раньше, чем какой-нибудь очередной бедный ревнивый муж или отец проделает в нем хорошую дыру.

Ювин, узнав Сина, издал радостный крик и, подбежав, сгреб его в медвежьи объятия. Сопротивляясь могучей хватке, Син проворчал:

- Поставь меня на землю, ты, огромный уродливый ilbaidh (19).

Ювин засмеялся:

- Вот как, не забыл, значит, свои корни! С этими английскими одежками на твоем горбу я сперва не понял: то ли мой большой братец воротился, то ли Брейден опять кого-то завоевал.

Как всегда, младший брат воспринял подначивание спокойно, но лицо Сина приняло убийственное выражение.

- Кстати, о завоеваниях, - поспешил встрять Брейден. – А где все женщины? Я еще не встретил ни одной с тех пор, как пересек границы владений Мак-Аллистеров.

- О нет! - шумно вздохнув, повернулся к нему Ювин. - Разве Брейден в состоянии провести целый час без девицы? Локлан, скорее пошли за лекарем, пока нашему братцу не сделалось совсем дурно от гнета воздержания.

Брейден прищелкнул языком:

- Это вовсе не повод для зубоскальства. Нехорошо мужчине обходиться так долго без женской ласки. Его мужские соки ударяют в голову, и незаметно для окружающих он превращается в мрачного, раздражительного зверя.

При этих словах Брейден повернулся к Ювину, выпучил глаза и с поддельной заботой в голосе воскликнул:

- Так вот что произошло с тобой!

Он обнял Ювина за плечи:

- Пойдем, брат! Надо поскорее найти женщину, пока тебе совсем не поплохело.

Губы шалопая сморщились в гримасе притворного сочувствия.

Ювин резко сбросил руку Брейдена со своего плеча:

- Может, хватит валять дурака?

Он повернулся к Сину:

- Лучше забери его обратно в Англию, пока я не проткнул его мечом.

Ювин и Брейден не могли общаться без обычного обмена колкостями, поэтому Локлан проигнорировал их привычное добродушное подтрунивание друг над другом.

Он взглянул на старшего брата:

- Я рад, что ты вернулся домой. Слишком давно ты не решался посетить Нагорье.

Син скупо кивнул:

- Из всего, что я оставил в этом забытом Богом месте, я скучал лишь по тебе, Киранну, Брейдену и Ювину. Без обид, но мне больше по вкусу английская роскошь, чем здешнее дикое существование.

Ювин скривился с отвращением:

- Ты говоришь, как настоящий англичанишка.

Син сощурился от нанесенной обиды.

- Хватит! – вмешался Локлан, прежде чем последовал ответ оскорбленной стороны.

Не хватало еще, чтобы между братьями снова пролилась кровь - над Сином нельзя было издеваться безнаказанно.

И несмотря на все слова, произнесенные в гневе в прошлом, двери родного дома всегда были широко открыты перед ним.

Локлан строго обратился к Ювину:

- Никаких оскорблений. По крайней мере, в адрес Сина. Вот на Брейдена можешь нападать, сколько хочешь.

Младший Мак-Аллистер вскинулся в ответ:

- И где же твоя братская любовь?

Локлан коварно улыбнулся:

- А это она и есть. Заметь: я-то тебя пока не дразнил.

- Вроде как. Но я уверен, ты еще исправишь этот промах, - парировал Брейден, обернулся и обвел глазами зал.

Еще до того, как Брейден произнес хоть слово, Локлан уже знал, о чем тот подумал. Ведь впервые на его памяти навстречу возвратившемуся домой младшему брату не выбежала целая армия женщин, расталкивая друг друга локтями, чтобы предложить ему еду и прочие радости, которыми они были бы счастливы его одарить.

- Где все служанки? Почему они не несут нам поесть? – удивился Брейден.

Локлан открыл было рот для объяснений, но Ювин остановил его:

- Нет, пожалуйста, позволь мне самому все объяснить, - в глазах Ювина заблестел так редко появляющийся теперь шаловливый огонек.

- Давай, если это доставит тебе удовольствие, - уступил Локлан.