– Отдохнули? – встретил Самохина дежурный по штабу Николай Федорович. Держался он подчеркнуто спокойно, уверенно, и это было приятно. – Принимайте командование.

Самохин кивнул в ответ и, чувствуя на себе ожидающие взгляды, сказал Люсе:

– Ракету.

Люся взяла пистолет и вышла из комнаты. Шаги ее четко простучали в коридоре. Хлопнула наружная дверь.

– Ракету вашу видим, – снова раздался голос Шихова – Крестовников закладывает взрывчатку. – Из приемника послышались легкое покашливание, какие-то шорохи. – Шашка заложена. Следующий сеанс связи через час. Ровно через час. Внимание! Ждите взрыва. Связь кончаю.

Щелчок. Все устремились на улицу. Одна Анна Павловна осталась за столом и закрыла лицо ладонями.

Самохин и Люся остановились на крыльце.

Поселок замер. На улице ни души. Лишь у крыльца управления люди сбились в плотную кучку. Тишина. Только в палисаднике еле слышно поскрипывал флюгер.

Все напряженно ждали взрыва, и никто его не услышал. Вдалеке, на склоне Кекура, взметнулся еле приметный глазу белый султанчик. Еще один, на этот раз пониже.

– Лавина! – шепнул кто-то.

В бинокль было видно, как белый склон пришел в движение. Снежный покров стягивался в крупные подвижные складки. Скоро бинокль стал не нужен. Неровно изгибающийся мохнатый вал скользил по горе, стремительно приближался. Местами над ним вспыхивали белые плотные облачка. Они быстро росли, рыхлели, временами опережали лавину. Тигр сбросил шкуру ягненка. Злобно шипя, устремился он в лощину, сметая все со своего пути.

Клубящаяся масса мчалась по склону с злобным воем, с силой, которую ничто не могло остановить или ослабить. В белых клубах исчезла метеорологическая станция. Разлетелся одинокий сарай. Приподнялась крыша и растаяла в белесой мути. Раза два в кипении снега мелькнуло какое-то темное пятнышко. Было ли это бревно, доска или обломок крыши, разглядеть никому не удалось.

Лавина вырвалась из-под окутавших ее снежных туч, с бешеной силой обрушилась на прикрывающий шахту каменный вал и встала дыбом. Отвесная стена с увенчивающим ее курчавым гребнем коротко замерла и с громовыми раскатами рухнула на неожиданное препятствие. Крепкие белые клубы накатились на шахту. В разрывах между ними выглянула красная звезда, установленная на вершине копра, и исчезла. Все смешалось в белом хаосе. Клубы снега бурлили и кипели, сливаясь в сплошную колышущуюся завесу. Она плотно накрыла шахту и прижавшиеся к ней строения, добралась до гидроэлектростанции. Что делалось за нею? Как шахта, люди?

Самохин, отодвинув кого-то с дороги, пробежал в управление. В приемной он бросился к полевому телефону. С силой провернул рукоятку индуктора. Снял с аппарата трубку, прижал ее к уху и услышал частые и гулкие удары в виске.

– Аварийный пост «Шахта» слушает, – ответил сочный мужской голос.

– Что у вас там? – нетерпеливо спросил Самохин.

– Присыпало крепко, – ответил дежурный. – Выдавило два окна. Вместе с предохранительными щитами. Стена рудоразборки пробита камнем. В остальном пока не разобрались.

– Не разобрались, – повторил Самохин.

Сгоряча бросил трубку на стол. Но тут же поднял ее, продул микрофон. Убедившись, что трубка в порядке, он бережно положил ее на аппарат.

– Дежурный по штабу!

Вошел Николай Федорович и выжидающе остановился в дверях.

– Разошлите людей по объектам! – приказал Самохин. – Выясните там обстановку, нанесенный лавиной ущерб, где нуждаются в срочной помощи. В первую очередь... Запишите.

Николай Федорович достал записную книжку, сел за круглый столик, отодвинул графин с водой.

В углу, где стоял столик, было темновато. Анна Павловна поднялась, щелкнула выключателем. Лампочка не вспыхнула.

Лицо Самохина исказилось. Словно невидимая рука, огромная, грубая, схватила его в горсть, стиснула.

– Что с вами? – испуганно воскликнула Анна Павловна. – Вам плохо?

Самохин хотел ответить и не смог, только шевельнул сразу пересохшими жесткими губами. Он забыл... Нет. Упустил из вида, что, если не будет электричества, радиоприемник перестанет работать. Управление не могло принять с горы ни доклада, ни призыва о помощи. Оно стало глухим.

– Ищите... – с усилием произнес он, глядя куда-то в сторону мимо замерших женщин, Николая Федоровича. – Найдите... где угодно найдите приемник, работающий на батарейном питании.

Лишь теперь все поняли его. Остолбенели в растерянности. Бледное лицо Анны Павловны под расчесанными на прямой пробор черными волосами стало почти белым.

Люся крупными шагами подошла к вешалке, сорвала с крюка пальто. Натягивая его на ходу, она почти выбежала из комнаты.

...Самохин не удивился бы, узнав, что за минувшие пять минут он поседел. Мысли о том, что делалось на шахте, электростанции, на Кекуре, не давали присесть, сосредоточиться. Несколько раз подходил он к полевому телефону, даже брался за рукоятку индуктора и останавливал себя. Рано. В такие минуты нельзя отрывать людей от дела. Разберутся в обстановке, сами доложат.

Ждать становилось все труднее. Несколько раз Самохин выходил в приемную. Люси там не было. Анна Павловна сидела у омертвевшего приемника. Николай Федорович стоял у окна, не отрывая взгляда от протоптанной к управлению дорожки.

Нет. Нельзя терять времени. Надо что-то делать. Но что?

Самохин решительно подошел к телефону, провернул рукоятку индуктора.

– Аварийный пост «Электростанция» слушает, – ответил низкий женский голос.

– Докладывайте.

– Что я могу доложить? – В трубке было слышно, как дежурная вздохнула. – Начальство еще у пульта управления.

– Вернется Фарахов, пусть доложит о положении электростанции, – сухо приказал Самохин. «Шахта»! Где там «Шахта»?

– «Шахта» слушает! – ответил знакомый мужской голос.

– То же самое, – сказал Самохин. – Освободится начальник шахты, пусть позвонит мне.

– Есть передать начальнику шахты, чтобы по возвращении немедленно позвонил вам! – четко повторил дежурный.

Стало легче от мысли, что люди на самом трудном участке действуют спокойно, четко. Захотелось поделиться своей маленькой радостью. Самохин подошел к Анне Павловне, увидел замерший приемник и помрачнел. Неужели в поселке не найдется приемника, работающего на батарейном питании? Хотя... кому он нужен? Во всех общежитиях установлены репродукторы, возле клуба и управления мощные динамики...

Самохин посмотрел на часы. Время идет. А он все еще ничего не сделал, все еще ждет...

– Где Люся?

– Ищет приемник, – напомнила Анна Павловна. – Вы ее послали.

– Через тридцать пять минут он будет не нужен.

Анна Павловна молча приподняла плечи. Что она могла ответить?

Самохин круто повернулся к стоящему у окна Николаю Федоровичу:

– Сколько же еще ждать?

– Кроме Люси, я послал двоих, – ответил Николай Федорович. – Ищут!..

– Ищут! – вспыхнул Самохин. Крупное скуластое лицо его с резкими морщинками у углов рта побагровело. – Где начальник радиотрансляционной сети?

– Сейчас вызову. – Николай Федорович направился к двери.

– Зачем он мне? – Самохин терпеть не мог промахов подчиненных, но свои упущения приводили его в состояние, близкое к ярости. – Бегать взад-вперед! Время терять. Передайте ему: если не найдет... – он посмотрел на часы, – за двадцать пять минут приемник на батарейном питании...

Перебил его продолжительный звонок телефона.

Самохин отстранил Анну Павловну и поднял трубку:

– Слушаю.

– Докладывает начальник электростанции Фарахов. Все наши объекты в порядке...

– Как снег? – нетерпеливо перебил его Самохин.

– Лавина разбилась у защитного вала, – ответил Фарахов. – Основная масса ее образовала перед шахтой снежный конус метров на двадцать высотой. Возможно, даже больше. От него вниз по течению реки тянется снежная гряда. Что там дальше, за конусом и грядой, от нас не видно.

– А как шахта?

– Я так думаю... – Фарахов помолчал. – Самостоятельно им не откопаться.