А пока камеру хранения предстояло посетить для того, чтобы оставить в ней билет. Вот тут-то Никой стали овладевать сомнения. Вариант, предложенный Мишей, уже не казался таким надежным, как во время разговора в гостинице. Выветрилось действие мускатно-«кислородного» допинга. Теперь она уже жалела, что рядом нет бородатого дружка, такого привычного, своего. Она бы чувствовала себя уверенней от одного только его присутствия. Не надо было давать ему пить, не надо было так легко от него отказываться. Не захотелось ни с кем делиться, стремление стать единоличной обладательницей невесть откуда свалившегося богатства победило все. «Птица цвета ультрамарин»... Но отступать было поздно. Сберегательные книжки, лежащие в ее сумочке рядом с билетом (пока он там!), побуждали действовать. Зачем она согласилась? Сдала бы в сберкассу в крайнем случае. Да и в автомагазине в очереди можно было найти таких, кто выложил бы все сразу в сверх того...

Миша спросил у таксиста, который их вез сейчас (они сменили уже третью машину, разъезжая по сберкассам), где поблизости есть магазин культтоваров или кожгалантереи. Ближе всех оказался магазин Спорткультторга. Там и купили спортивную сумку, скромную, не бросающуюся в глаза. В магазине «Техническая книга» приобрели, не читая названий, несколько учебников.

И вот они на вокзале. Свободная ячейка шкафа-автомата нашлась в одном из залов, где располагались камеры хранения.

— Что? — не поняла Ника. Потом, догадавшись, раскрыла сумочку. С неохотой, через силу. Вот он, билет...

Миша подставил раскрытую книгу. Он как бы показывал: к билету не прикасаюсь, пока не имею на него прав. Но когда билет уже лежал между страниц, он, приблизив книгу к глазам, внимательно посмотрел на номер и серию. Повернул книгу, чтобы билет лег обратной стороной. Оглядел и эту сторону. Потом достал записную книжку, что-то нашел в ней, посмотрел, удовлетворенно кивнул: все в порядке.

Ника разгадала смысл этих манипуляций: в записной книжке были, вероятно, выписаны номера главных выигрышей.

— Боитесь подлога? Мне как-то и в голову не приходило.

Миша извиняюще улыбнулся.

— Все бывает. Доверяй, но проверяй. Кстати, вы один билет покупали, или у вас их было несколько?

Вопрос почему-то не понравился Нике.

— Какая вам разница? — Суховатым тоном она дала понять, что распространяться на эту тему не намерена. — Давайте лучше заканчивать эту процедуру.

Миша пристально посмотрел на девушку. Однако ничего не сказал. Он расстегнул «молнию» на сумке, вложил книжку, потом сверху остальные, резко, со звуком затянул замок. Поверх «молнии» шел еще ремень с замком-защелкой. Аккуратно подогнав защелку под скобочку, подергав для верности — хорошо ли закрылось, — поставил сумку в ячейку шкафа.

Теперь предстояло найти тех, кто согласится участвовать в этой малопонятной игре. Удаляться от шкафа с заветной сумкой не хотелось ни ему, ни ей. Оставалось уповать на судьбу. Но вот Миша уже перехватил девушку, которая, захлопнув свой шкаф, проходила мимо. Она явно ничего не поняла, но поставить цифру, которую ей шепнул Миша, согласилась. Ника стояла, повернувшись к ним спиной.

Мише везло на молодежь. С молодыми легче договориться. Теперь он «заарканил» парня с дипломатом. Едва Миша начал опять плести историю насчет пари, как тот оборвал его на полуслове, взял бумажку, на которой была написана нужная цифра, крутанул ручку.

У Ники не все сошло столь гладко. Она было обратилась к пожилому, деревенского вида мужчине, расположившемуся со своей корзиной поблизости, но он сам ждал, что ему кто-нибудь поможет разобраться с правилами пользования автоматом. Девушка поспешила отделаться от «колхозного старикана».

Видя, что дело застопорилось, Миша поспешил на помощь. На этот раз он сагитировал пожилую интеллигентную женщину, которая слушала его болтовню насчет пари по угадыванию цифр с сочувственной улыбкой. Он же показал, какую крутнуть ручку, а Ника тихонько продиктовала цифру, когда Миша отступил на несколько шагов.

Женщина отошла, сопровождаемая потоком Мишиных благодарностей. Теперь оставалось самое сложное: поставить последнюю цифру. Надо было найти подходящего для этой цели человека. Во-первых, такого, который бы понял, что от него требуется. Во-вторых, чтобы ничего не заподозрил. Этот человек увидит все четыре цифры; он не должен догадаться, что, подобно Алладину, станет обладателем пароля: если не в пещеру с сокровищами, то во всяком случае, к мечте многих смертных. От одной этой мысли Ника почувствовала себя нехорошо.

Но кандидат для набора последней цифры нашелся как нельзя более подходящий. Это был грузный, запыхавшийся гражданин, от которого неслось пивное благоухание. Он явно спешил. И, поскольку его ячейка находилась рядом с ячейкой комбинаторов, он доверительно сообщил им, что чуть было не прослушал объявление об отходе своего поезда, засидевшись в ресторане. Ему надо на поезд дальнего следования, о прибытии которого уже объявили, а он еще не взял вещи.

Ника пустила в ход все свое обаяние.

— О, успеете! Сто раз еще успеете. Поезд еще не пришел даже, я слушала (толстяк сообщил маршрут). Помогите нам, всего одна секунда.

— А в чем дело? Я очень тороплюсь. — Мужчина уже выволок из шкафа свой такой же объемистый, как и он сам, чемодан. Но отказать в просьбе хорошенькой девушке, он не мог. — Что я должен сделать?

— Пустяк. Поставьте первую цифру шифра в этой ячейке. Какую? Я сейчас скажу вам на ухо. У нас, видите, пари такое...

— А, тогда пожалуйста! Диктуйте. Первую, говорите? Ну вот, пожалуйста, вам первую. Вот... Будьте здоровы!

И он побежал к своему поезду, который через несколько минут устремится во Владивосток. Можно было не сомневаться в том, что через полчаса этот человек, повернувший ручку последней цифры, будет сидеть в вагоне-ресторане, забыв не только о встрече у камеры хранения, но и вообще о городе, который он покинул. До каких там ему цифр!

Подойдя к дверце шкафа с лицевой стороны, так что его никак нельзя было заподозрить в подглядывании, Миша опустил монетку в щель дверцы и, глянув на Нику, захлопнул ее.

Дело сделано. Ника круто повернулась и пошла прочь. Миша догнал ее. Некоторое время шли рядом молча. Потом он спросил:

— Не ругаете себя, что выпустили билет из рук? — и добавил: — не волнуйтесь, все будет в порядке.

— Я и не волнуюсь. Я уже устала его стеречь. Как владелец машины, у которого нет гаража. Когда вы улетаете?

— Есть ночной рейс в наши края. Вот с ним я и улетучусь.

— Не задерживайтесь. Камера-автомат только на пять суток...

Она не закончила фразу. Она хотела сказать: «а потом». Внезапно ее поразила эта мысль: а что потом? И побоялась сказать вслух.

А Миша говорил уверенно, тоном, не допускающим сомнений:

— Буду обратно через три дня. Встретимся здесь в двенадцать дня. Вы сможете? Договорились? — заключил он, так как Ника согласно кивнула. — А теперь едем обратно. Я просил Ашота заказать столик в ресторане. Надо же отметить. Приятеля вашего заодно попроведаем. Все расходы беру на себя.

Глава восьмая

ВИТЬКА, КЛЮЕВ, МУСКУЛ И ОСТАЛЬНЫЕ

В мастерской бытового обслуживания о несчастье уже знали. Жалели Васильева. Работник он был добросовестный, хоть и «закладывал».

— Такие дела, — со скорбным видом молвил директор, когда Евсеев, представившись, объяснил причину своего прихода. — Был человек, и нету. Мужик-то был хороший, только вот... это... злоупотреблял немного в последнее время.

Он крякнул смущенно. Как там ни поверни, а раз начальник, стало быть, есть в случившемся доля и его вины. Недоглядели, недовоспитали, промашку допустили. Евсееву эти переживания были неинтересны. Ему надо было знать другое.

— А с кем конкретно «злоупотреблял»?

— Трудное это дело. У нас профиль такой. Есть, конечно, непьющие. Геннадий Иванович, к примеру. Правда, у него язва. Ну, и женщины, само собой...


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: