— Я тот, кого одна наша общая знакомая называет Странником. А еще, — он неожиданно открыто улыбнулся и хитро подмигнул, — она однажды проговорилась, что искренне полагает, будто имеет дело с ангелом. Смешно, правда?

— Кому как, — неприветливо пробурчал я, но оружие опустил, резонно рассудив, раз у этого странника-ангела есть ко мне дело, то опасаться внезапной атаки пока не стоит. Хотел бы, давно напал.

Откровенно переведя дух, он протянул руку и представился:

— Георгий.

Мне ничего не оставалось, как, внутренне усмехнувшись столь незамысловатому, но действенному приему, принять правила игры. Продолжая сжимать подсвечник в левой руке, правой я убрал револьвер в кобуру и пожал крепкую, холодную и удивительно, до скрипа, сухую кисть.

— Вот и замечательно, — оживился Георгий, суетливо потирая ладони. — А для вас, Степан Дмитриевич…

— Чего уж там, — махнул я рукой. — Можно без церемоний — просто Степан.

— Отлично! — В тридцать два зуба улыбался гость. — Исключительно для вас, Степан, у меня есть особый презент. Смею надеяться — оцените по достоинству.

Он жестом фокусника извлек откуда-то из густой тени под креслом темно-зеленую банку с пивом. При виде её я помимо воли ощутил во рту давно забытый вкус и чуть не захлебнулся слюной.

— Берите, берите. Не стесняйтесь, — подзадоривал Георгий. — В кои-то веки случай подвернулся. Да и я, пожалуй, компанию составлю. Грешен, хоть и ангел, люблю иногда пивком холодненьким разговеться. Да еще в приятной компании. Что может быть лучше, а?

Все еще плохо веря своим глазам, я поставил свечу на стол, принял из его рук потную ледяную банку, поддел ногтем жестяной язычок и надолго к ней приложился.

Живительная влага, легко скользила по пищеводу, попутно активно воздействуя на вкусовые рецепторы, сигналы от которых, в свою очередь, воскрешали изрядно потускневшие воспоминания из прошлой жизни. А искуситель уже предлагал сигарету:

— Ваши любимые, не ошибся? Да вы присаживайтесь, присаживайтесь. Что это мы все топчемся как на приеме каком официальном? В ногах-то правды нет.

Только после того, как мы, перебрасываясь ничего не значащими фразами, опустошили по паре баночек, а их в дальнем углу притаилось ни много, ни мало, целых четыре упаковки по двадцать штук в каждой, и плавно перешли на «ты», Георгий, наконец, приступил к основной части. Начал он с провокационного вопроса:

— Домой хочется?

Я, ощущая, как хмель мутит разум, как-никак пиво изрядно разбавило выпитое за обедом вино, прищурился на собеседника:

— А ты как думаешь? — мой язык уже начал слегка заплетаться.

— Как у вас говорят — в гостях хорошо, а дома лучше. Это я понимаю.

— Да что ты можешь понимать?! — угрожающе качнувшись в его сторону, вдруг вызверился я. — Это ж с твоей подачи мне здесь околачиваться приходиться, правильно?! Думаешь, я не понял, кто ты такой?! Пришел, понимаешь, пивка приволок, сигареткой угостил, и все, грехи замолил? Что ты тут сидишь — душу тянешь? Вываливай уже, зачем приперся или двигай на хрен отсюда!

Меня на самом деле не шутку разозлил такой примитивный подход Георгия. Само собой ему что-то от меня было нужно. Что-то очень важное для него и для тех, кто за ним стоит. И, скорее всего, предложенная мне миссия как водится, будет сопряжена с немалым риском. Иначе, для чего такие церемонии?

Однако как-то не вязалось стоящее за этим фальшивым ангелом могущество, способное запросто переместить человека во времени, с дешевым заигрыванием передо мной, а уж тем более неуклюжей попыткой напоить. Поэтому-то я и решил на всякий случай прикинуться изрядно захмелевшим. Чем черт не шутит, вдруг он расслабится и сболтнет лишнего?

— Хорошо! — абсолютно трезвым голосом, с отчетливо прорезавшимися нотками неприязни, ответил Георгий и для убедительности прихлопнул по столу ладонью. — В самом деле, хватит уже рака за камень заводить.

По всей видимости, он решил, что довел меня до нужной кондиции. Подыгрывая, я, наклонившись вперед, рыгнул для убедительности и, заикаясь, выдавил:

— Д-давай. Д-давно пора.

И тут, внезапно прерывая степенную, в общем-то, беседу, Георгий метнулся ко мне, коршуном навис сверху, до хруста стиснув подлокотники кресла. Жарко дыша в лицо, и неприятно брызгая слюной, взвизгнул:

— Как ты здесь оказался? Как?

Изо всей силы пихнув раскрытой ладонью в грудь, одновременно подсекая ноги, я обрушил его на пол. Выпрыгнул из кресла и, не давая опомниться, наступил на горло. Не обращая внимания на хрип и безуспешные попытки освободиться, прошипел:

— Это ты, скотина, меня спрашиваешь? Да ты же сам, сволочь, меня сюда зашвырнул. А теперь пришел развлечься, поиздеваться? У-у-у!!! — я усилил давление на его глотку. — Убью гада!

Георгий отчаянно извивался на скрипучих, плохо пригнанных досках, скрюченными пальцами вцепившись в мою лодыжку. И только когда он посинел и почти перестал подавать признаки жизни, я убрал ногу и, как ни в чем не бывало, вернулся в кресло. Закурив, стал с интересом наблюдать, как не в меру прыткий гость возвращается к жизни.

Прошли не менее пяти минут, пока он, растирая кадык, поднялся сначала на колени, затем на подрагивающие ноги, и с трудом добрался до качалки. Но я зря решил, что сломал его. Кривясь от боли и продолжая массировать шею под подбородком, Георгий просипел:

— Больше так никогда не делай. Иначе я могу не сдержаться и убить тебя. — Затем немного помолчал и продолжил. — Операция по перемещению с самого начала пошла наперекосяк. Ты всего-навсего был утвержден третьим дублером. Но как только распоряжение об этом было подписано, как проблемы посыпались одна за другой, нарастая снежным комом. Основного исполнителя, с детства отличавшегося отменным здоровьем, внезапно без видимых причин разбил паралич. Его замену так вообще среди бела дня зарезал слетевший с катушек наркоман. Тут еще мой напарник, посланный на встречу с тобой пропал без вести, — Георгий прикрыл ладонью глаза и его сорванный голос совсем задеревенел. — Между прочим, он был моим лучшим другом.

В эту секунду, в моей памяти почему-то как по заказу всплыла картинка — остекленевшие глаза парня, зажатого между трамвайными вагонами. Уж, не ко мне ли он так торопился в тот роковой вечер? Однако, вместо того, чтобы поделиться догадкой с собеседником, я с вызовом спросил:

— Может, ты мне, в конце концов, доступно объяснишь, кто вы, черт подери, такие и зачем втянули меня в свои игры? В противном случае продолжение нашего разговора бессмысленно.

Георгий отвел глаза.

— Это слишком длинная история. В двух словах не расскажешь.

— Раз так, — я решительно вскочил и распахнул настежь дверь. — Выметайся!

Он задумчиво разгладил кончиками пальцев морщины на лбу, затем оценивающе прищурился на меня:

— А знаешь, может ты и прав. Давай-ка завтра, на свежую голову продолжим. За ночь, смотришь, эмоции поостынут, да и утро вечера мудренее. Правильно? — Тут Георгий легко поднялся, отодвинул меня плечом и, шагнув за порог, плотно притворил за собой дверь.

Когда я, несколько озадаченный таким поворотом событий, буквально через четверть минуты выглянул в коридор, там уже никого не было. Мой таинственный гость словно растворился в воздухе. А я, бесцельно побродив по комнате, не нашел ничего лучшего как последовать совету его совету и плюнув на все, завалился спать.

…Около десяти утра меня разбудил солнечный луч, пробившийся сквозь неплотно задернутые занавески. До двенадцати я успел облачиться в маскарадный костюм и позавтракать внизу, в столовой. Стряпня хозяйки была незамысловата и не отличалась особым разнообразием, но оказалась вполне удобоваримой, а большего мне и не требовалось.

Когда стрелки на часах показали пять минут первого, а я, растопив камин, расположился в кресле с намерением насладиться сигарой из прикупленной накануне коробки, раздался негромкий стук в дверь.

В свете дня вчерашний гость оказался гораздо моложе, никак не старше двадцати пяти. Накануне же, в обманчивой полутьме, мне показалось, что мы примерно одного возраста — ближе к сорока.