Алехин пристально всматривается в лицо незнакомца и вдруг восклицает:

— Антипов! Бывший старший лейтенант Антипов! Вот уж не ожидал…

Но в это мгновение Антипов вырывает свою руку у сержанта и, резко откинувшись назад, с такой силой ударяет сержанта головой об острый угол тамбура, что тот на какой-то миг теряет сознание.

Отпустив Аркадия, Алехин выхватывает пистолет. А Антипов уже вцепился в ручку двери, ведущей в соседний вагон.

— Назад! — кричит Алехин. — Назад, Антипов, стрелять буду!..

Едва ли этот окрик остановил бы Антипова, — он не верил, что Алехин мог в него выстрелить. Но тут приходит в себя сержант, лежавший на полу тамбура. Он обхватывает Антипова за ноги, и тот падает на Аркадия, прислонившегося к стене. Алехин наваливается теперь на Антипова вместе с сержантом. Скрутив ему руки за спину, они связывают их ремешком.

Перепуганный Аркадий совсем отрезвел. Он стоит, прижавшись к стене, и молча наблюдает за происходящим, не помышляя о бегстве.

— Давайте отведем их в служебное отделение, товарищ лейтенант, — предлагает сержант Алехину. — Оно в соседнем вагоне.

— Идите вперед, а я поведу их за вами.

Служебное отделение действительно недалеко, и лейтенант с сержантом благополучно приводят туда арестованных.

В вагоне Аркадий ведет себя сначала тихо, потом начинает возмущенно требовать убрать от него Антипова.

— Видеть я не могу этого гада! Он специально потащил меня на дачу, чтобы я ему там показал, где отцовские капиталы спрятаны. А когда я понял, на что он меня подбивает, и пригрозил ему, что расскажу обо всем отцу, он меня сбросить с поезда задумал, потому что до смерти отца моего боится…

А Антипов по-прежнему сидит молча, отвернувшись к окну, за которым все утопает в густой мгле, сквозь которую лишь в дачных поселках светятся тусклые огоньки.

«Примирился он со своей участью или ждет удобного момента, чтобы снова предпринять что-то?..» — настороженно думает Алехин, не сводя глаз с Антипова.

Поезд идет до Березовской всего лишь с одной остановкой на полпути, но Алехину кажется, что и конца не будет их путешествию.

Вот, наконец, и Березовская!

Высадив из вагона Аркадия с Антиповым, Алехин тотчас же замечает дежурящего здесь оперативного уполномоченного Ястребова.

— Ну, как тут у вас дела? — спрашивает Алехин у подошедшего к нему Ястребова.

— Взяли пятерых, — бодро отвечает Ястребов. — Сейчас повезем в Москву.

— Очень хорошо, захватите тогда и моих, — просит Алехин. — Кстати, знаете, кто это? — кивает он на Антипова.

— Знакомая вроде физиономия…

— Антипов это, — не без торжества объявляет Алехин. — Приглядывайте за ним получше.

Подходят еще несколько оперативных уполномоченных и окружают задержанных.

Услышав, что Алехин передает его кому-то, Аркадий поспешно наклоняется к нему и шепчет на ухо:

— Вас интересуют отцовские капиталы?

— А вы разве знаете, где он их прячет?

— Я-то не знаю, но есть человек, который, может быть, и знает.

— Кто же этот человек? — настораживается Алехин.

— Моя сестра. Она живет в этом поселке.

«Врет он или говорит правду? — напряженно думает Евгений, не зная, как поступить. — Похоже все-таки, что он на самом деле хочет помочь нам, спасая свою шкуру…»

— Ну хорошо, — решает Алехин. — Идемте!

— Смотри, чтобы он не сбежал от тебя, — шепчет ему Ястребов. — На всякий случай я пошлю следом за вами Куваева с Рексом.

Почти всю дорогу идут они молча, лишь возле домика, в котором живет дочь Красовского, Аркадий просит робким голосом:

— Может быть, вы разрешите мне зайти к сестре сначала одному? Нужно же подготовить ее как-то к известию об аресте отца, которого вы, конечно, уже забрали. К тому же одному мне легче выведать у нее, где находится отцовский тайник с капиталами.

Евгений почти не сомневается, что Аркадий готов теперь все сделать, чтобы только отмежеваться от шайки. Он, конечно, постарается всеми правдами и неправдами выведать у сестры, где находятся деньги и драгоценности отца. А того, что Аркадий может сбежать, Евгений не опасается. Он уже слышит шаги идущего следом за ним Куваева с Рексом.

Сделав знак младшему лейтенанту занять позицию с другой стороны домика, Алехин решается отпустить Аркадия одного. Нервно прохаживаясь возле домика, он видит теперь на задернутой занавеске одного из его окон сутуловатую тень Аркадия.

Свидание брата с сестрой, однако, затягивается. Наверно, вообще не следовало разрешать им разговора наедине. Миронов, конечно, не похвалит его за это. Надо, пожалуй, прервать их беседу…

Дверь, как нарочно, открывается с громким скрипом, и Алехину становится как-то не по себе от этого неприятного звука. А когда он переступает через порог и узнает в девушке, разговаривающей с Аркадием, «свою» Веру, ноги его сразу вдруг тяжелеют, и он уже не может сделать больше ни шагу. А сердце колотится так, что даже в ушах начинает звенеть.

«Только бы теперь совладать с собой… — с ужасом думает Евгений. — Почему она тут?.. Как попала в этот дом?»

Лишь напряжением воли отводит он глаза от Веры, торопливо оглядывая комнату, в надежде увидеть здесь еще какую-нибудь женщину. Но в комнате никого больше нет.

С не меньшей растерянностью, даже с испугом смотрит на него и Вера.

— Евгений?.. — чуть слышно шепчет она наконец.

— Этот Евгений спас мне жизнь, — тотчас же поспешно произносит Аркадий, хотя и он явно удивлен этой немой сценой. — Я его впервые увидел сегодня, но уверен, что…

— Оставьте это, Аркадий, — раздраженно перебивает его Алехин. — Не надо мне ваших рекомендаций.

— Так, значит, вы… — начинает Вера, но голос ее неожиданно пресекается.

— Не знаю, за кого вы меня принимали все это время, — упавшим голосом произносит Евгений, — но я всего-навсего лейтенант милиции. И поверьте, я понятия не имел, чья вы дочь…

Несколько мгновений в комнате царит напряженная тишина. Кажется, будто никто не решится нарушить ее.

— Пойдемте! — делает, наконец, знак Аркадию Алехин и медленно направляется к выходу. — Прощайте, Вера, — добавляет он уже у самого порога. — И не сомневайтесь, что я сказал вам правду.

Евгений так потрясен этой неожиданной встречей с Верой, что забывает даже спросить у Аркадия, что же удалось ему узнать у сестры о «капиталах» отца. Но Аркадий сам, не ожидая его вопроса, говорит об этом торопливым, прерывающимся шепотом:

— Поверьте мне, товарищ… гражданин лейтенант, она действительно ничего не знала о папином «бизнесе». Лишь последние дни стала кое о чем догадываться. Папа ее очень любил и оберегал от всего этого. Но когда нависла угроза ареста… Я ведь его все время предостерегал! Говорил: хватит, кончай это дело… Ну, в общем он тоже почувствовал, что становится опасно, что могут забрать в любую минуту и надо куда-то припрятать капиталы. Короче, ему нужен был надежный человек, которому он бы доверил все это. А из таких, кроме Веры, я никого больше не знаю. Но, оказывается, он этого не сделал… Может быть, не успел? Не знаю… Вера уверяет, что не было у них такого разговора, а она не станет лгать…

Евгений с трудом понимает Аркадия. И мысли и чувства его в полном смятении. Он даже с трудом соображает, что нужно делать теперь, сознает только, что Аркадия следует вести на станцию. Такого жестокого испытания, как сегодня, ему никогда еще не доводилось пережить. Самые противоречивые чувства борются в нем, но ужаснее всего неизбежный вопрос: «А что, если Вера все-таки заодно с отцом?..»

Евгений не считает себя психологом, — за свою короткую жизнь он не раз уже ошибался в людях, но в Вере он не хочет усомниться даже теперь и гонит прочь тревожные мысли.

При доверчивом сердце хорошо, конечно, иметь трезвый рассудок, но как же быть при этом беспристрастным судьей в их вечном споре? Рассудок уже сомневается во всем. Евгений вспоминает, что Вера не только долго не обращала на него внимания, но и смотрела почти враждебно. И вдруг такая разительная перемена. Разве нельзя объяснить этого тем, что отец ее, узнав в робком поклоннике Веры работника ОБХСС, приказал ей быть снисходительней к нему? Могло ли быть что-либо более благоприятное для Красовского, чем то обстоятельство, что оперативный уполномоченный ОБХСС оказался влюбленным в его дочь? Мог ли Красовский не воспользоваться этим?