Советское руководство, опасаясь появления у гра­ниц СССР нового марионеточного государства под про­текторатом Токио, как это случилось в Маньчжурии, в начале 1934 года решило оказать. Шен Шицаю поддерж­ку и ввело в Синьцзян свои войска. Кроме того, Шен Шицаю были переданы около 10 тыс. китайских солдат и офицеров, вытесненных японцами из Маньчжурии и интернированных в СССР. Из них была сформирована так называемая Алтайская добровольческая армия, куда кроме китайских отрядов и советских войск вошел и русский полк полковника Паппенгута, состоящий из бывших солдат генерала Дутова. В ходе боев 36-я диви­зия была разгромлена и отступила на юг, в округ Хотан, после чего урумчинское правительство (УРПРА) смогло перевести дух.

Но до полного спокойствия в Синьцзяне было еще далеко. Некоторое представление о положении в провин­ции может дать донесение разведотдела Среднеазиатско­го военного округа, датированное декабрем 1935 года, в котором говорилось:

«Положение Синьцзяна характеризуется враждебны­ми отношениями двух военных группировок — Урумчинского правительства и 36-й дунганской дивизии, распро­странившей свою власть на Хотанский округ. 36-я диви­зия пришла из провинции Ганьсу. После поражения у Урумчи и неудачных боев в других округах в мае 1934 г. вынуждена была отойти на юг, а ее командир после переговоров интернировался в СССР. К моменту отхода в Хотан дивизия насчитывала около 6 тыс. человек, 20— 25 пулеметов и 10—12 старых пушек. За время своего пре­бывания в Хотанском округе дивизия основательно огра­била округ поборами и налогами. Этим она вызвала не­довольство населения (уйгуры составляют абсолютное большинство).

В командований дивизии несколько группировок (по вопросу оставления Хотана и возвращения в Ганьсу). Тем не менее дивизия остается боеспособной и может проти­востоять силам УРПРА. С мая с. г. начались переговоры УРПРА с дивизией. Они окончились безрезультатно. Ди­визия не хочет уступать в каких-либо вопросах и продол­жает независимое существование...

Положение УРПРА за 1935 г. заметно укрепилось. Ра­зоренное в результате войны сельское хозяйство восста­навливается, заметно оживление торговли. Благодаря пре­доставлению политических прав уйгурам, монголам и казахам национальные противоречия ослаблены. Вместе с тем уйгурское национальное движение усиливается. Идея независимого Уйгурстана продолжает занимать важ­ное место в головах многих уйгурских руководителей, даже сторонников УРПРА...

Несмотря на увеличение жалования, обеспечение армии УРПРА нищенское, паек дает лишь около 100 калорий. Казармы не оборудованы, без постельных принадлежностей. Все солдаты — вшивые. В армии име­ется около 16 тыс. винтовок, 107 ручных и 130 станковых пулеметов, 50 орудий (большей частью неисправны), 6 бронемашин и 6 самолетов. Оставленные «алтайцами» горные пушки и бронемашины без ремонта к бою не­пригодны...

В настоящее время удовлетворяется военный заказ УРПРА, заменяются самолеты, требующие ремонта, на новые. Кроме того, будет поставлено еще семь У-2 и Р-5, 2000 английских винтовок, 15 станковых и 30 ручных пу­леметов, 4бронемашины ФАИ. Снарядов— 5000шт., патронов — 9 млн шт. Для поднятия боеспособности войск были приглашены командиры из частей РККА и НКВД. Сейчас их насчитывается 28 человек, из них 15 подлежат замене»^[18].

Ввод советских войск в Синьцзян и упрочение власти там просоветски настроенного Шен Шицая вызвал бо­лезненную реакцию со стороны Англии. Поэтому после вывода советских войск из Синьцзяна уйгурские сепара­тисты, поддерживаемые Англией и Японией, вновь под­няли голову. В 1936 году английскими спецслужбами была предпринята попытка отторжения Синьцзяна от Китая. Однако сотрудники резидентуры ИНО НКВД в Урумчи своевременно вскрыли заговор панисламистской органи­зации, благодаря чему китайским властям удалось его ликвидировать.

Однако англичане не успокоились и в 1939 году нача­ли готовить восстание одного из полков, состоящего из киргизов. Но благодаря советской разведке и этот заго­вор удалось ликвидировать. Более того, на основании добытых материалов была доказана причастность к заго­вору секретаря и нескольких сотрудников английского консульства в Кашгаре, которым пришлось срочно по­кинуть Синьцзян.

Гораздо более активно и успешно действовали в Синьцзяне японские спецслужбы. Они постоянно засы­лали в Синьцзян агентуру из мусульман и русских эмигрантов, призывали местное население вести борьбу с правительством Шен Шицая, провоцировали воин­ские части, состоящие из уйгуров, к вооруженному мя­тежу.

В результате в конце 1936 года в Синьцзяне опять разгорелось восстание. Его при поддержке англичан и японцев поднял бывший командир 6-й уйгурской диви­зии Мамут Сиджан, не веривший в помощь уйгурам со стороны СССР и утверждавший, что Москва поддержи­вает только китайцев. В конце марта 1937 года восстав­шие во главе с Мамутом Сиджаном вступили в кре­пость Янги-Гиссар, а к июлю овладели городами Меркет и Файзабад. Закрепившись там, они начали агита­цию среди местного населения под лозунгом «Война за ислам, против урумчинского правительства и влияния СССР в Синьцзяне». При этом мятежники получали по­мощь не только от англичан и японцев, стремившихся создать «независимое исламское государство» на юге Синьцзяна, но и от командира 36-й дунганской диви­зии Ма Хуншаня и начальника его штаба Бай Цзыля, которые направляли им оружие, боеприпасы и продо­вольствие.

Вскоре положение осложнилось настолько, что Шен Шицай был вынужден вновь обратиться за помо­щью к СССР. 9 июля 1937 года, через два дня после начала японского наступления в Китае, советские вой­ска снова вступили в Синьцзян, после чего войска уйгурских и дунганских сепаратистов были разгромле­ны. При этом большую помощь частям Красной Армии и войскам урумчинского правительства оказывали со­трудники советской внешней разведки. Так, ими была проведена операция по дискредитации Ма Хуншаня и его окружения, действовавших по указке японцев. В ре­зультате к 12 октября 1937 года пехотная бригада 36-й дивизии перешла на сторону правительственных войск, а сам Ma Хуншань с небольшой колонной на­грабленного у населения добра бежал в Индию под крыло англичан. В это же время сотрудникам резиден­туры ИНО в Урумчи удалось раскрыть заговор, на­правленный против Шён Шицая.

К началу 1938 года обстановку в Синьцзяне удалось стабилизировать. Кроме того, из белоэмигрантов и каза­ков, которым обещали возвращение на родину, была создана дивизия под командованием генерала Бехтерева, которая помогала поддерживать порядок в регионе. А в городах Синьцзяна Урумчи, Кульдже, Чугучаке, Шара-Сумэ, Хами, Кашгаре, Хотане и Аксу были образованы легальные резидентуры ИНО НКВД. Их сотрудники не только пресекали попытки японской и английской аген­туры дестабилизировать положение в Синьцзяне, но и контролировали строительство и функционирование шоссе от Алма-Аты до контролируемых войсками Чан Кайши территорий, по которому шло снабжение анти­японских сил в Китае. Что касается советских войск, то они по просьбе китайского правительства оставались в Синьцзяне до 1948 года.

Во второй половине 30-х резидентуры ИНО НКВД в Китае уделяли самое пристальное внимание вооружен­ным силам Японии, и особенно частям Квантунской армии, расположенной непосредственно у дальневосточ­ных границ СССР. Начиная с 1936 года советская развед­ка фиксировала наращивание ударной мощи Квантунс­кой армии, выдвижение ее частей все ближе к советской границе, активизацию работы 5-го (русского) отдела 2-го (разведывательного) управления японского Ген­штаба. Все это говорило о том, что японская армия, в которой огромным влиянием пользовались сторонники партии войны, планирует ряд вооруженных столкнове­ний с частями РККА. А после бегства 13 июля 1938 года в Маньчжурию начальника Дальневосточного управле­ния НКВД Генриха Люшкова, передавшего японцам све­дения об охране советской государственной границы, командование Квантунской армии решило, что благо­приятный момент для нападения настал. 29 июля