— Суверенитет — излишняя роскошь для Канады, — изрек Макслотер. — Он затрудняет нам борьбу с красной заразой, проникающей на наш континент. К тому же вы не станете отрицать, что слабым легче жить под опекой сильных.

— Нам это еще предстоит выяснить, — дипломатично ответила комиссия.

Желая сохранить объективность, я заметил, что отношения между нашими странами все еще остаются натянутыми. Многие проблемы, в первую очередь экономические, не только не решены, но и продолжают обостряться.

— Вы преувеличиваете, судья, — парировал Макспотер. — Я полностью разделяю мнение нашего выдающегося политика, в прошлом государственного секретаря Дина Ачесона. Он не считал наши отношения натянутыми. В детстве у него было сто два родственника в Торонто. «Когда я приезжал к ним в гости, — рассказывал Дин на каком-то приеме, — они избивали меня до полусмерти. Вот это были действительно натянутые отношения!» С тех пор в вашей стране не был избит ни один будущий или настоящий государственный секретарь. Как видите, наши отношения становятся все более дружественными и неразрывными.

Наш гостеприимный хозяин любезно предложил сопровождать нас в госдепартамент, в архивах которого мы познакомились с уникальными документами, освещающими историю канадско-американских отношений за последние 200 лет. В подвале госдепа мы натолкнулись на импозантную электронно-вычислительную машину, изнывающую от безделья. Мы полюбопытствовали о причине простоя столь современного и, несомненно, дорогостоящего аппарата. Сотрудник госдепа, работавший в подвале, поведал нам любопытную историю. В переводе с дипломатического языка она звучала примерно так.

…В государственный департамент доставили долгожданную электронно-вычислительную машину новейшей конструкции. Обрадованные чиновники запихнули в машину подробный обзор международного положения, каким его видит государственный секретарь, и попросили «железного дипломата» высказаться относительно внешней политики США. Ответ был получен буквально в ту же секунду: «Нагнетание гонки ракетно-ядерных вооружений является кратчайшим путем к уничтожению человечества».

Поскольку дерзкий ответ не совпадал с мнением американской администрации, впавшую в немилость машину отослали в министерство финансов. Там ее появлению искренне обрадовались и решили проверить обоснованность расходов федерального бюджета. При этом машине были сообщены точные данные: огромные цифры расходов на подготовку к войне и более чем скромные ассигнования на социальные мероприятия. Электронно-вычислительная машина быстренько прикинула, что к чему, и сделала недвусмысленный вывод: «Соединенные Штаты являются в 34,6 раза более варварским государством, чем цивилизованным».

Министерство финансов, оскорбившись до глубины души, решило подложить свинью министерству труда и отправило туда машину наложенным платежом. Здесь ее поначалу тоже приняли тепло, не имея оснований опасаться подвоха. А задачу поставили такую: определить справедливость заработков лиц различного социального положения, исходя из приносимой ими пользы обществу. При этом были запрограммированы заработки военных магнатов и шахтеров, лоббистов, сестер милосердия и т. д. Тут железное тело машины гневно задрожало, и она, проскрипев какое-то ругательство, объявила: «Заработки в США обратно пропорциональны общественной полезности вкладываемого труда».

Зловредная машина вновь перекочевала в очередное министерство. Там уже прослышали о ее прямолинейном характере и поэтому решили не запрашивать оценку своей деятельности. Вместо этого ее спросили, не могла бы электронно-вычислительная машина стать президентом США. После короткого раздумья она ответила: «В настоящее время я не являюсь и не намерена стать кандидатом на официальную должность. Но в случае необходимости я буду служить на любом посту в меру своих сил и способностей».

Любопытно, что с машиной «побеседовал» и кто-то из канадских официальных лиц, побивавших в Вашингтоне в качестве гостя американской администрации. В разговоре с компьютером ему пришлось прибегнуть к эзопову языку.

— Мой сосед к югу, — говорил канадец, — считает, что ему неизбежно придется «выяснять отношения» с моим соседом к северу. Ну а у меня проблема вот в чем: мой сосед к югу настаивает, чтобы я ввязался в свару и «перехватил» удары, предназначенные ему. Он утверждает, что требуется время, чтобы его мускулы налились силой. А моя роль, как его друга, должна состоять в том, чтобы подставить свою челюсть в целях, как он говорит, «нашей взаимной обороны», Действительно ли мой друг поступает по-дружески, а его предложение, как он старается меня убедить, является взаимовыгодным?

Ответ ЭВМ поразил гостя своей железной логикой: «Имея таких друзей, как ваш сосед к югу, вам нет никакой необходимости иметь врагов».

Познакомившись со всеми высшими федеральными чиновниками, машина так и не сумела найти с ними общий язык. Более того, ее высказывания, по мнению министров, носили явно крамольный характер, бдительный департамент расследований хотел было разоблачить ее как «агента Москвы», однако на всех деталях машины стояла марка «Сделано в США». Тогда ее вернули в госдепартамент и запретили ею пользоваться. С тех пор она находилась на положении безработного.

Испросив разрешения побеседовать с машиной, мы задали ей только один вопрос: как она относится к идее объединения наших двух стран? Ответ был молниеносен: «Аннексия Канады, как и других близлежащих стран, господство над остальным миром — давняя мечта военно-промышленного комплекса США».

— Существование всемогущего военно-промышленного комплекса — это плод больной фантазии нашего бывшего президента, — услышали мы за спиной голос Макслотера. — Я уверен, что Айк [5] глубоко сожалел о вырвавшейся у него дефиниции, оскорбительной для наиболее ценных и влиятельных людей нашего общества. Не случайно ее так часто повторяет коммунистическая пропаганда.

Что касается этого электронного ублюдка, он резко пнул ногой компьютер, отчего по его экрану побежали выразительные восклицательные знаки и прерывистые полосы, сопровождаемые жалобным писком, — то мы пускаем его под пресс. Наш департамент пришел к выводу, что на сборке этой ЭВМ работал коммунист, сознательно перепутавший соединения интегральных схем. В результате она стала говорить голосом Москвы. Все рабочие калифорнийского завода, выпустившего этот «красный» компьютер, уволены с работы и внесены в «черные списки». Теперь они уже не смогут продолжать свою подрывную деятельность.

Нас слегка передернуло от таких слов, и мы поспешили перевести разговор на вашингтонскую погоду. Однако Макслотер не намерен был беседовать на отвлеченные темы. Он высказал опасение, что одна из провинций Канады, Саскачеван, из-за вольнодумства своих избирателей, постоянно отдающих голоса социал-демократам, не сможет получить статус штата и останется на положении подмандатной территории до конца XX столетия. Это время дается саскачеванцам, разъяснил Макслотер, чтобы они могли выкорчевать в своей среде корни вольнодумства, выветрить из мозгов социалистические идеи и освоить азы американизма. Только когда население Саскачевана уничтожит социалистическую заразу и начнет дружно голосовать за буржуазные партии, предупредил Макслотер, только тогда эта провинция перестанет угрожать безопасности США и сможет рассчитывать на статус штата, а значит, будет посылать своих депутатов в конгресс. Как известно, пока что ни в палате представителей, ни в сенате США нет и не предвидится социалистов никаких мастей и оттенков.

Разговор с американским другом нас огорчил. Весь обратный путь в Канаду мы обдумывали, как нам выйти из затруднительного положения. Давать в прессу правдивую информацию опасались — это могло привести к вспышкам возмущения и протеста, к серьезным политическим волнениям. О реакции в Саскачеване и думать не хотелось. Гордые и самолюбивые лидеры провинции могли решиться на что угодно. Нельзя было исключить и самый страшный вариант — Саскачеван в отчаянии отделится от Канады, провозгласит независимость и даже — о боже! — присоединится к Варшавскому Договору. Какой подарок был бы русским! А над всей нашей Северной Америкой нависнет смертельная угроза.