Задумался капитан. Вот ошибся он, а ему, сотруднику милиции, ошибок допускать нельзя. Сталевары, говорят, различают десятки оттенков пламени. Опыт, интуиция? Вспомнилось прочитанное у Макаренко: «Видеть хорошее в человеке всегда трудно. Хорошее в человеке приходится всегда проектировать. К человеку надо подходить с оптимистической гипотезой, пусть даже с некоторым риском ошибиться».

Именно. Надо идти от хорошего. Предположим, что на автопредприятии все как один — честные работники, чуткие товарищи. Но как же случилось, что не заметили в этом коллективе беду старого шофера? Выходит, могут не обратить внимание и на личность, способную совершить преступление. И все-таки надо доверять.

Тогда-то и пришло решение — встретиться с ветераном, потолковать откровенно, по душам.

И вот встреча. Разговор поначалу не клеился. Василий Петрович, так звали таксиста, не скрывал, что недоволен визитом нежданного гостя. Отвечал отрывисто, нехотя и даже зло, а потом вдруг спросил в упор:

— А чего именно ко мне пришли? Что я, красивее других, что ли?

Александр Алексеевич предпринял еще одну попытку.

— Я ведь, если честно, плохо сначала о вас подумал. Допускал, что вы…

— Вот как!..

Возникло неловкое молчание.

— Рад, что оказался неправ, — заговорил капитан. — Вот и зашел к вам помощи просить. Не откажете?

— Плохо же вы знаете нашего брата, — распалился хозяин. — Откуда это пошло: шофера — калымщики, шофера — пьяницы, шкурники. Да ведь таких единицы!

— Правильно. Именно единицы меня и интересуют, — перебил Александр Алексеевич. — Так посодействуете?

Василий Петрович ближе придвинул стул, долго, не глядя на гостя, мостился тяжелыми локтями на столе. И сразу почувствовалось, что этот человек за любое дело привык браться не торопясь, обстоятельно.

— Ну, что ж, помогу, — степенно сказал он и, легко перейдя на «ты», начал: — Есть у нас ребята, с которыми, если надо, насмерть в одном окопе стоять буду. Надежные… А есть… Только пойми меня правильно. Ничего определенного утверждать не могу. Фактов на копейку, а вот сердце чует: не тот он, за кого себя выдает…

Такси мчалось из Белгорода. Вдруг водитель, только что так живо поддерживавший разговор, умолк, насторожился. «Не верит», — промелькнуло в голове Александра Алексеевича. Долгий разговор на стоянке, продолженный затем в ресторане, 20 рублей, перешедшие в карман таксиста, и щедрые посулы, видно, не дали желанного результата. Надо искать иные «ключи» к нему.

— Чем дальше, браток, тем тяжелее, — сокрушенно вздыхает пассажир, — приятели срок отбывают. Трудно без них. Но ничего, живу. В последний раз неплохо «выгорело». Много взял. Половина добра в Харькове, в надежном месте храню. Приедем, образцы тебе дам, покажешь. Понравятся — перевезем в Белгород, сдадим по сходной цене, а нет — поможешь переправить в Ростов? Вижу, согласен.

Молчит новый знакомый. Может, задумался? А капитан достает из чемодана новую рубашку. Держит ее так, чтобы видно было ярлык.

— Переодеться нужно, в городе в таком виде нельзя появляться.

Высвободился из полупальто, согнулся в три погибели, стянул с себя «ковбойку».

Заметив, что Александр хочет выбросить ее в окно, водитель встрепенулся.

— Погоди. Зачем же добру пропадать?

«Вот какой ты, выходит, барахольщик», — подумал оперуполномоченный и вслух сказал:

— Может, остановимся, горло промочим? У меня пара бутылок.

— Сейчас нельзя.

«Первый вариант не сработал, — констатировал капитан, — используем второй». Он заранее условился с оперативной группой, что или по дороге выпьет с таксистом, или сделает так, что тот превысит скорость. За любое из этих нарушений их и задержат.

Впереди показался въезд в Харьков, у обочины инспектор дорожно-патрульной службы с мотоциклом. Шофер испытующе глянул на клиента, дескать, как тот будет себя вести при встрече с милицией. В глазах у того как будто неподдельный испуг, губы дрожат.

— Жми, проскочим!

Не выдержали нервы у парня, попался на уловку. Поддал газа и, обгоняя грузовик, проскочил мимо сине-желтого мотоцикла. Пассажир удовлетворенно вздохнул: «Получилось!» У инспектора есть повод остановить автомобиль. Вот он уже догоняет.

— Ой, кажется, влипли, — засуетился Александр. — Помни: я тебя не знаю, ты — меня…

И вот оба «незнакомых» в милиции. Проверены документы. Пассажиру приносят извинения и на все четыре стороны отпускают, а водителя просят подождать.

— Почему нет разрешения диспетчера на выезд в другой город?

— А, забыл взять.

— В таком случае мы запросим Белгород. Машина пока останется в райотделе…

Едва таксист вышел на улицу, ему навстречу кинулся Александр.

— Ну что, порядок?

— Дело табак, — бросил водитель. — «Телегу» забрали. Домой будут звонить. Придется ночевать здесь.

После изрядной выпивки в привокзальном ресторане капитан предложил «потерпевшему» переночевать в надежной квартире. Тот отказался, ссылаясь на то, что обычно останавливается у брата. Когда Александр Алексеевич, заметно пошатываясь, вышел из ресторана, «собутыльник» еще долго следил за ним, стараясь быть незамеченным. Убедившись, наконец, в том, что у того нет иной мысли, как добраться до постели, он резко повернул назад.

Ему и в голову не пришло, что, как только он свернул в переулок, капитан тут же преобразился и сменил роль преследуемого на преследователя. Долго он вел наблюдение.

И снова летит такси. Но теперь в сторону Белгорода. У ног Александра небольшой чемоданчик с образцами «украденной» материи. Здесь шерсть, велюр, шифон, батист… Шофера словно прорвало. Шутит, хвастает, обещает познакомить «своего» парня с «настоящими» ребятами, которые притаились в таких местах, что нипочем их не найти.

Уж тут капитан и впрямь убедился, что Пашка Тарасов, так звали водителя, слов на ветер не бросает. В городе, проехав несколько улиц, машина сворачивает к зданию госстраха.

— Куда ты привез? — удивился оперуполномоченный.

А тот захлебывается от хохота.

— Не бойся. Тут мой дядя пристроился на хорошую должность. Сдадим ему вещи, он передаст знакомому завмагу и будь спокоен — выручка в кармане.

Пашкин родственник внимательно осмотрел привезенное, но предложил пока задаток. Дескать, сейчас нет больше денег. Договорились встретиться позже. Садясь в автомобиль, Александр коротко бросил:

— Некогда ждать. Купюры позарез нужны. Вези к тем, кто сразу все выплатит, — и уловив алчный блеск в глазах Тарасова, добавил: — Отблагодарю. Я не жадный.

Тот повез.

…И опять капитан наедине со своими мыслями. Как ему нужен совет друзей, но встречаться с ними нельзя, наверняка за ним приглядывают дружки Тарасова. Вон их, оказывается, сколько. Ясно теперь, что за птица Тарасов, и брат его, живущий на Холодной горе, взят на прицел. И еще дядюшка, который под крышей госстраха притаился, завмаг, перекупщик с базара… Как будто немало он узнал, но за главное звено, которое бы привело в логово, пока ухватиться не удалось.

«Что бы там ни было, а останавливаться сейчас нельзя», — решил сотрудник милиции. Может быть, именно в эту минуту преступники задумали новую пакость. Не исключена и такая случайность, что сюда завернет и кто-нибудь из ростовских «гастролеров», и тогда они расскажут местным, кто он такой. Что ж, с ним церемоний разводить не станут. Народишко препоганый.

И снова он вспомнил тот Пашкин хищный взгляд. Человек чаще открывается в мелочах, хоть тайные думки прячет умело. Пустяк всегда выдает. Проявляет истинную суть души. Случай с той рубашкой, перепродажей товара… Жадностью таксиста надо еще раз воспользоваться. И он начал такой разговор с Тарасовым:

— Парень ты, я вижу, толковый, на тебя можно положиться. Так вот, задумал я кое-что. Понятно, и тебе перепадет порядочно. Но там без ствола не обойтись. Помоги достать.

Пашка буквально впился взглядом в его лицо. Александру показалось, что до провала осталось совсем чуть-чуть. Почувствовал, как вспотели ладони. А Тарасов вроде бы ничего не заметил.