Горкин — физик, поэтому он, временами заезжая в гости, развлекает нас забавными физическими эффектами и экспериментами. Все, естественно, ахают и щелкают челюстями, поднимая их с пола и вставляя обратно. Зато на рыбалке он разворачивает физику в комплексе и по полной программе. Как-то раз Горкин умудрился сделать апгрейд удочки, чтобы прямо на червяка, в момент его дегустации, подавалось 18 киловольт.

Поэтому я не сильно удивлюсь, когда узнаю, что он для копчения рыбы использует аэродинамическую трубу, а градусник, засунутый в нее, покажет турбулентность рыбы. Интересно, а как выглядит сверхзвуковое копчение?

— Так вот, возвращаясь к нашей птичке-невеличке, — продолжил Анатолий Александрович. — Как у нее температура, горячая?

— Горячая, — подтвердила Лена, — не хуже кипятка.

— Тогда, — босс кивнул головой в знак понимания обстановки, — у нас есть время произнести приветственную речь этому гусю, который, как нам известно, не может оценить нашу щедрость.

Пока наши девушки раскладывали картошку по тарелкам, а Дима воздавал честь индейке, с хрустом ее разделывая, босс вынул из кармана пузырек с вязкой голубоватой массой и плюхнул немного из пузырька на ладонь. После чего растер эту массу по обеим рукам и, засунув пузырек обратно, вытер руки цветастым платком индейской расцветки (я бы сказал — дичайшей расцветки).

Это древний и совершенно непонятный обычай аборигенов Южной Америки. Правда, не всех аборигенов, а наиболее продвинутой их части — дипломированных жрецов. А в те годы диплом ценился по полному разряду. Если сейчас диплом может получить любой желающий, выложив штабель зеленых денежек, то тогда за такие предложения соискателя просто варили в котле, что просто и доходчиво объясняло необходимость правильного подхода к получению высшего образования.

Легенды гласят, что жрец мог запросто найти логарифм, используя в качестве счетного агрегата вилку. Поэтому Фурье, не умеющий считать на вилке, вынужден был раскладывать многие вещи на ряды Фурье, чтобы считать на пальцах.

Кстати, по поводу содержимого пузырька в нашем коллективе ходили самые разнообразные слухи, вплоть до гадания на кофейной гуще. Самый популярный вариант гласил, что это выжимка из древнеегипетской мумии горного зайца.

В какой-то мере этот процесс стал для нас необходимым ритуалом, смысла которого никто не понимал, но все хвостом чувствовали, что так и нужно.

Анатолий Александрович дождался, пока все удобно разместятся за столом и соорудят икебану из закусок на тарелке, а затем постучал по бокалу фирменной вилкой, выдолбленной из камня.

— Ну что, дорогие мои други и подруги! У нас сегодня праздник — мы провожаем в последний путь… в смысле, в свободное плавание горячо любимый нами проект, к которому мы приложили наши умения, наши силы, проект, который выпил у нас достаточно крови, но не убавил бодрости и стремления к прекрасному и возвышенному коду. Пусть сервер будет ему родным домом…

В это удивительное время, когда электрончики бороздят бескрайние просторы бекбонов, IP-пакеты роятся на маршрутизаторах, космические корабли сигают через тернии к старам, мы, простые монстры по информационным технологиям, творим обыкновенное чудо!

Впрочем, чего я тут расшаркиваюсь? Взалкаем!

И босс с чувством глубокого удовлетворения высосал рюмку. Остальные последовали его блестящему примеру.

Тишина за столом прерывалась хрустом костей индейки на зубах. Невольно создавалось впечатление, что здесь взвод лосей решает свои производственные проблемы.

Если говорить о костях, то надо начать с того, что к нам временами забегает кадр по имени Степа. Степан Афанасьевич работает в одной конторе недалеко от нас, компьютерщиком. Компьютерщик, в понимании руководства той конторы, это такой человек, который одной рукой стучит на клавиатуре, а второй — чинит чайник. Самое интересное — Степе удается и то и другое амплуа. Поэтому мы, как люди корыстные, заманиваем его к себе на кофе. А так как наши девушки умудряются готовить совершенно потрясающий кофе, то с чайниками у нас проблем не возникало.

Так вот, сага о костях. Как-то Степа выполнял нелегкую роль консультанта по попугаям. То, что он в попугаях разбирался так же хорошо как аллигатор в бананах, его приятеля ничуть не смущало. В итоге поход на рынок увенчался тем, что приятелю был приобретен пестрый попугай, умеющий загибать такие фразы на английском (это выяснилось дня через три), что многие иностранные гости даже стенографировали эти речи, объясняя это тем, что даже Флинт не обладал таким изощренным языком.

Дальнейшая ситуация развивалась в стабильно развернутом состоянии. При этом не попугай учился у человека, а человек — у попугая. Спустя месяца три степин приятель уже научился повторять некоторые фразы, применение которых вкупе с попугайским акцентом приводило многих женщин (иностранок) в безудержный трепет.

А Степа, в свою очередь, соблазнился щенком болонки. Когда щенок немного подрос, то выяснилось, что он — не совсем болонка, точнее — совсем не болонка, а помесь терьера с волкодавом. Пес обладал ангельским характером, зря не лаял, а кусал быстро и по-деловому. После чего его морда принимала настолько безмятежное и умильное выражение, что треснуть Джека Лондона (так Степа назвал песика) не поднималась не только рука, но и нога. Степу это чудесное превращение "из лягушки в принца" ничуть не смутило, зато в голову пришла гениальная идея, которая была реализована в виде специальной вазочки для костей. Поэтому с любой вечеринки в степиной конторе Джеку Лондону перепадало не так мало. В нашей конторе такой вазочки не было, но кости все равно собирались, а Степа приглашался на "кофе с костями".

Медитацию на индейке и гарнире с салатами прервал босс, обнаружив уполовинивание индейки.

— Дорогие мои истребители уток! Гусь, как это ни странно звучит, не может служить полноценной заменой алкоголю, зато прекрасно его дополняет. Этот факт замечательно обосновал в свое время Ломоносов, только не помню, как именно он доказал эту теорему. Что скажешь, Лена?

Лена привстала, дождалась наполнения рюмок и прочих емкостей, аккуратно поправила прическу (вся мужская популяция моментально отвлеклась на нее) и, лукаво оглядев всех через бокал с шампанским, заявила:

— Я расскажу вам красивую легенду. Жила-была одна веселая птичка, она пела веселые песни и заражала неувядаемым энтузиазмом всех окружающих. Но однажды ей почему-то стало тоскливо и скучно. И тогда у всех опустились руки. Но произошло чудо, и эта птичка неожиданно открыла для себя… — Лена подмигнула нам. — Нет, не Олвейс, а Интернет. И в упоении она спела такую песню, что окружающие просто лучились от счастья. Так давайте же выпьем за Интернет и за его виртуальное воплощение — за дот-ру!

— И за Александра Матросова… то есть — за Рамблер, — заметил босс, явно заинтересованный этой красивой легендой.

— И за Яндекс, — мягко добавила Маша.

Маша обладала уникальной способностью — она умела с помощью Яндекса и других поисковых систем вытягивать такие фразы, что клиенты, читая документацию, просто плакали от умиления.

За такой тост и за Интернет — не грех выпить. А не выпить — грех. Поэтому мы все встали, дружно чокнулись (рюмками, а не головами) и выпили.

И с энтузиазмом крокодилов, танцующих около антилопы, принялись за закуску. Но недолго мы стучали зубами, так как Леша, сделав неверное движение, на глазах у всех спихнул локтем неучтенную вилку.

— Ну вот, того и гляди гости заявятся, — мрачно заметил Вася.

— Гостей — форматировать и пингом обратно на роутер, — отозвался Серега, уплетая очередной кусок ветчины. — Антивирусы — к бою!

Леша наклонился за вилкой и тут же вернулся в нормальное положение, но с удивленной физиономией.

— Вилка не упала на пол, — сообщил он.

— Ты хочешь сказать, что она зависла? — решил уточнить Вася.

— Ну, вроде того… Она в стул воткнулась…