- Тебе не следовало вообще там появляться.

Его голос спокоен и даже ласков, как будто он разговаривает с другом, а не с тем, кто день назад приговорил его к смерти. И в тоже время абсолютно чужой, отстраненный. Я полностью теряю контроль над происходящим. Это выбивает опору из-под ног, как в моих снах, а в синих глазах бьется что-то, что пугает меня. Он вернулся со мной. Но что-то изменилось. Я приложил так много усилий, чтобы разорвать эту связь, что цель вполне могла быть достигнута. Не смог убить его, но может быть убил что-то в нем? Мысль, которая должна была вызвать облегчение и придать спокойствия, обдает холодом и пустотой. Как во сне. Только это реальность, неотвратимо затапливаемая кошмаром, и нет спасительных рук, удерживающих меня на краю. И это не правильно, как и та злость, что поднимается из глубины сердца. Я не верю его взгляду, не верю, ставшим внезапно отчужденными, глазам. Пока он не говорит ни слова – я не поверю. Чтобы не нарушить это хрупкое молчание, я прямо в одежде вытягиваюсь на кровати и знаком приказываю ему уйти. Он встает, неожиданно для меня, убирает медикаменты и выходит за дверь, а я поднимаюсь и иду в душ, надеясь хоть как-то привести себя порядок. Хоть он подчинился моему приказу, но меня это не устраивает, и я жду его привычного неповиновения.

Утром я просыпаюсь один.

Хадор

Моя комната встречает меня холодным запустением. Я не часто бывал здесь последнее время, лишь для видимости, хотя она и была формальной. Но теперь, когда наша связь становится опасной, если ты совершаешь такие глупости, как мое спасение, формальность станет действительность, победив, наконец, иллюзии, которые мы себе на мгновение разрешили. И это правильно.

Неправильным было то, что я увидел сегодня в твоих глазах. Сомнения, надлом и… боль. Я не хотел этого, мне достаточно было просто находиться рядом, но ты дал мне много больше, чем я мог рассчитывать. И это губило тебя, не знавшего до этого привязанностей, не умеющего с ними справляться. От крайности в крайность, от полного отрицания и отдаления, к неизмеримой близости, когда ты позволял мне все. Мне действительно не следовало возвращаться, но не для того, чтобы спасти себя, а чтобы защитить тебя. Я совершил ошибку, пойдя на поводу у слабости, так привыкнув быть счастливым. Ты был прав, отправив меня на эту миссию. Ты ошибся, последовав туда за мной. Слишком большая цена за мой эгоизм. Поэтому, все правильно.

Мне не зачем возвращаться в твою комнату. Твой сон давно уже спокоен и кошмары вряд ли вернутся. Ни одной моей вещи не осталось там, я тщательно следил за этим и, через пару дней, следы чужого присутствия бесследно исчезнут. Из твоей комнаты и из твоей памяти. И это правильно.

Это безопасно, это логично и отвечает интересам дела. Так будет лучше для нас обоих. Я скидываю грязную одежду и долго стою под струями раскаленной воды, старясь не то смыть, не то выжечь сомнения из-под самой кожи. Решение принято, и не только ты умеешь делать это решительно и невзирая на эмоции.

И только утром, проснувшись, я понимаю, что всю ночь обнимал подушку так, как уже привык обнимать тебя. И это не правильно.

                                                 Притяжение.

Тейн.

Он собран, тренировки проходят идеально, а миссии – без сучка и задоринки, как положено, как привычно. Прислонившись к двери тренировочного зала, я наблюдаю за показательным боем, который он проводит со своим учеником. Его движения плавные, но практически не уловимые для глаза, точные и всегда доходящие до цели. Противник, боец высокого класса, не выдерживает навязанного ритма и падает, опрокинутый на пол. Матов нет, с профессионалами бои проводятся без них, чтобы любая ошибка оплачивалась реальной стоимостью. В этом весь он, после таких уроков бойцы нередко ночуют в лазарете, зато потери снизились почти втрое. Я улавливаю некую аналогию. Но преподавать уроки мне уже неслыханная дерзость, тем более те, о которых я не просил. Куртка летит на скамью, и я выхожу на середину зала. Негромкие разговоры и обсуждение поединка мгновенно прекращаются, и все взгляды обращаются на меня. Кроме одного.

Не оборачиваясь, он осматривает выбитую руку своего партнера, что-то объясняет ему, видимо указывая на просчеты. Под моим взглядом парень заметно дергается и Хадор наконец обращает внимание на меня. Он невозмутим, спокойно ожидая распоряжений или комментариев, образец идеального подчиненного, ничем не напоминающий тот своевольный тайфун, который смел не так давно все выстроенные мной барьеры. Я готов убить его голыми руками и видимо это отражается на моем лице, потому что он усмехается и взглядом указывает на повязку на моей руке. Я потягиваюсь, показывая, что нисколько не скован в движениях, и он понимающе кивает, медленно приближаясь и принимая стойку. Вокруг нас стоит потрясенная тишина, не часто бойцам доводится увидеть такое зрелище.

В реальности бой профессионалов заканчивается быстро. Одна ошибка – и ей воспользуется противник, которому хватит одного удара, чтобы вывести тебя из строя, временно или окончательно. Но наша цель не искалечить и не убить. Поэтому…

Без предупреждения ты наносишь удар по коленной чашечке, но моей ноги уже нет там, куда ты метишь. Уклонение, подсечка, но ты легко уходишь от моей уловки. Едва успеваю блокировать ответный удар, и больная рука взрывается миллионом иголок. Это только придает сил и злости, я ускоряюсь, пытаясь достать тебя в прыжке, но ты быстрее на доли секунды. За спиной слышатся напряженные выдохи, но мы оба слишком сосредоточены друг на друге, чтобы обращать внимание на что либо еще. Захват, из которого я легко освобождаюсь, ведь это я научил тебя этому приему. А еще я учил тебя смотреть противнику в глаза, но сейчас ты избегаешь моего взгляда и совершаешь тем самым непростительную ошибку, которой я с удовольствием пользуюсь.

Удар об пол вышибает из тебя весь дух и тех мгновений, что ты приходишь в себя, мне хватает чтобы, придавив к полу собственным весом, наметить последний удар, разбивший бы тебе горло, если бы я довел его до конца. Твои глаза расширенны, мерно пульсирует голубая жилка на виске в такт моему собственному пульсу. Горячка боя медленно отпускает, и я ощущаю пьянящее тепло, исходящее от твоего тела. Привычно, жадно вбираю его всем своим существом, как наркоман, наконец доставший наркотик. Голова чуть кружится, и я наклоняюсь к тебе, забыв о том, где мы находимся, испытывая лишь одну, почти жизненно важную потребность коснуться твоих губ.

Удар в солнечное сплетение вышибает воздух из легких, и я скатываюсь на пол, болезненно ударяясь раненной рукой. Волшебство закончилось, он поднимается на ноги и вежливо благодарит за отличный спарринг. Снова собранный, голос ровный и даже дыхание не сбито. Ненавижу. Нас окружают бойцы, и Хадор отвечает на вопросы, разбирая удары и приемы, что-то показывая, увлеченно и азартно. Поднявшись, я покидаю зал, в спешке забыв брошенную куртку.

Хадор.

Я принимаю вызов, хоть прекрасно знаю, что это ошибка. Невозможно оставаться спокойным и безразличным, когда твои глаза прищурены и злы, а губы кривятся в насмешке. Я помню про твою рану и собираюсь сдерживать атаки и лишь обороняться, но не выдерживаю твоей издевательской улыбки и нападаю первым. Выучка берет свое, но стоит мне поймать твой взгляд, как сердце ухает куда-то вниз, а вслед за ним и я сам лечу на пол, пропустив удар. Сознание лишь на секунду мутнеет, но ты не теряешь времени зря и уже сидишь на мне верхом, прижимая к полу и хищно улыбаясь. Мне не удается восстановить дыхание и воздух с хрипом выходит из легких. Тело наливается нестерпимым жаром и это не имеет ничего общего с так позорно окончившейся дракой. Слишком близко, слишком горячо. Ледяная выдержка и решимость последних дней плавится под взглядом твоих внезапно потемневших глаз, когда ты медленно наклоняешься ко мне. Ты красив той удивительной, дикой красотой, которая завораживает и притягивает внимание, а сейчас, разгоряченный боем, ты просто прекрасен. Я чувствую, как эта магия захватывает меня и, прежде чем произошло непоправимое, изо всех сил бью тебя в живот, заставляя дурман рассеяться.