После еды мы сидели тихо и наблюдали, как свеча, которую нашла Ева, дрожала и горела в темноте комнаты. Где-то в доме тихо пробили часы, сообщая о позднем часе. Открытые окна пропускали прохладный ночной ветерок и звуки ночи.

Все, кроме меня, пили бутылку дешевого вина. Мое похмелье было все еще свежим воспоминанием, заставляя содрогаться, когда я вспоминала, как плохо мне было. Больше никогда не буду пить.

— Так как вы двое познакомились? — спросил Броди, указывая на меня и Райдера полупустым стаканом вина.

— Ему было девять, мне шесть. Он появился на моем пороге, хотел поиграть, когда мы с отцом въехали, — сказала я, смотря на Райдера. Он выпил глоток вина, тщательно меня осматривая. — Тем летом мы играли вместе каждый день, и каждый день он грозился побить меня.

— Замечательно, Райдер! Настоящий дамский угодник! — засмеялся Броди.

— Мне было девять, а она была раздражающей маленькой девочкой, — оправдывался Райдер.

— Я не была раздражающей! Просто в кое-чем была лучше тебя. Я могла быстрее бегать, лучше прятаться и выше карабкаться, — сказала я упрямо. — Я всегда выигрывала, в любом соревновании.

Райдер усмехнулся.

— Ты выигрывала, потому что была маленькой, как эльф, и я позволял тебе выиграть.

— Я так не думаю! И я всегда играла по-честному!

Он приподнял бровь.

— Ты в этом уверена? — Еще раз глотнув вина, он посмотрел на Броди. — Я упомянул, что она была раздражающей и упрямой?

Ева засмеялась.

— Ничего не изменилось. Она все такая же раздражающая и упрямая, как и тогда.

Я не думала, что это было очень смешно. Ладно, я была упрямой, но не раздражающей.

Увидев мой обиженный взгляд, Ева подскочила со стула и поспешила ко мне. Плюхнувшись ко мне на колени, она сильно обняла меня.

— Мы в любом случае тебя любим, Мэдди! — сказала она, крепко сжимая меня.

— Я тоже вас люблю, — сказала я, освобождаясь из её рук. — А теперь слезь с меня, всадница.

Она рассерженно надула губы и слезла с моих коленей.

Райдер нагнулся вперед и поставил локти себе на колени. Свет от свечи освещал его, сглаживая острые углы лица и щетину на подбородке. Нежное выражение его лица лишило меня дара речи и смутило. Я нервно закусила между зубами верхнюю губу.

— Мэдди, остановись, — прошептал он хрипло, наклоняясь ко мне. Отодвинувшись, Райдер заправил мои длинные волосы за ухо, его взгляд упал на мои губы. Я не была уверена в том, что делала с ним, но знала, что он делал со мной. Несмотря на последствия, я снова его хотела.

Как будто осознав, что делает, он убрал от меня руку. Вожделение в его глазах сменилось невозмутимостью. Поставив на кофейный столик свой пустой стакан, он поднялся на ноги. Райдер начал беспокойно вышагивать назад и вперед по комнате, словно загнанный в клетку зверь.

— И что мы, черт побери, собираемся делать? — спросил Броди, вся его игривость пропала.

Нам не нужно было спрашивать, на что он намекал.

— Выживать. Это единственный вариант, — ответил Райдер, останавливаясь, чтобы выглянуть через окно в ночную темноту, его разум где-то блуждал.

— Мы все в дерьме, — невнятно произнес Броди. — Как мы должны бороться с проклятым врагом без информации? Мы сейчас говорим о таком дерьме как война за независимость.

— Да, но мы одну выиграли, помнишь? — сказал Райдер, все еще смотря на улицу.

— Черт, приятель, это было другое. Сейчас мы как котята. Не знаем как нам жить. Без электричества, без информации, без транспорта. А как насчет еды? Никто не знает, как выжить без Уолмарта за углом. Лучше наклониться и поцеловать нас в зад на прощание.

— Ты пьян, Броди, — сказала я. — Отставь вино.

— Нет, он прав, — расстроено сказала Ева. — Дети у этого мужчины выглядели как беженцы. Представь всех людей, которые умирают без еды и воды. Детей. Стариков. Одна небольшая инфекция, и ты могла бы умереть.

Я думала об отце, который остался один, с болезнью сердца. Думала, какими уязвимыми мы были, отправляясь домой по новому пустырю.

— Откуда мы знаем, что один из нас не умрет или не оголодает до смерти? Я не могу так жить, задумываясь, буду я или один из вас следующим, — сказала я, не в состоянии сдержать в себе отвратительную мысль.

Райдер посмотрел на меня, его синие глаза пронзали мои.

— С тобой ничего не случится, Мэдди.

— Ты не можешь этого обещать, Райдер. Никто не может.

— Может, я и умру в попытке уберечь тебя, но с тобой ничего не случится, — произнес он резко.

Где-то вдали завыли койоты, посылая по моему позвоночнику дрожь. Этот звук был унылым и печальным, отражая наше состояние.

— Давайте просто пообещаем заботиться друг о друге, — сказала Ева сквозь зевок.

— Всегда, — прошептала я тихо, зная, что сделаю все что угодно для этих трех.

Ева встала и схватила Броди за руку, поднимая его со стула.

— Мы идем спать.

Я лишилась дара речи, когда увидела, как она тащит Броди из комнаты. Ева останется сегодня с Броди, а я с Райдером? Я сузила глаза, когда она проходила мимо меня, но она озорно усмехнулась.

— Где ты хочешь спать?

Я посмотрела на Райдера, моментально смутившись из-за его вопроса. Он имел в виду, где я хотела спать или где мы должны были спать? И почему я внезапно так занервничала?

— Мы спим вместе, Мэдди. Я не позволю тебе быть не на виду.

В моем животе запорхали бабочки. Я тяжело сглотнула.

— Мы можем просто лечь здесь? — спросила я, имея в виду гостиную. — Я бы не хотела спать в чьей-то незнакомой кровати.

— Ладно. Я возьму простыни и подушки.

Я ждала его, наблюдая за мерцающей свечой и прыгающими по комнате тенями. Крохотный огонек становился все меньше и меньше, свеча боролась с тем, чтобы не погаснуть. Темнота больше не была альтернативой. Теперь она была константой, напоминанием, что мир пропал. Так же, как альтернативой больше не был стойкий Райдер.

Он вошел обратно в комнату, неся в руках подушки, простыни и стеганое одеяло. Отодвинув в сторону кофейный столик, он расстелил одеяло на полу. Я чувствовала себя неспокойно, зная, что мы снова собирались делить постель.

Я нервно сглотнула, когда он снял через голову футболку и стянул шорты. Он остался в коротких боксерах, которые низко висели на его бедрах. Мое сердце начало колотиться, когда он обратил на меня свой возбужденный взгляд.

— Расслабься, Мэдди, — сказал он, медленно подходя ко мне. — Я не кусаюсь.

— Слушай, Райдер... Я... — Что я хотела сказать? Мой разум был как белое полотно. Я подняла руку, чтобы остановить его. Уже знаю, что, если он дотронется до меня, я пропаду.

Когда задняя часть моих коленей столкнулась с креслом, он еще двигался ближе, остановившись только тогда, когда моя ладонь легла на его грудь.

Это был напряженный момент, когда мы стояли нога к ноге, наши глаза говорили то, что мы не осмеливались озвучить. Моя рука на его груди, покрытой черными татуировками, смотрелась маленькой. Мне хотелось пробежаться ею вниз до края боксеров, изучать его так, как он изучал меня. Вместо этого я отдернула руку.

— Почему ты так нервничаешь? — спросил он.

— Потому что я больше не знаю, что о нас думать, — неожиданно вырвались слова. — Я имею в виду, к чему мы идем? Ты сказал, что тебе не нужны отношения, и ты никогда не смог бы полюбить меня, но...

Его губы смяли мои, прерывая все слова, в то время как руки переместились к голове. Он неистово углубил поцелуй, желая большего, забирая большее. Его влажный, дразнящий язык толкнулся в мои губы, прося впустить его.

Ох, этот парень умеет целоваться! Мои руки делали то, что ранее хотели делать. Они пробежались по твердому низу живота. Он втянул воздух, когда мои пальцы сжали край боксеров.

— Я хочу тебя, Мэдди, — хрипло произнес он, когда его губы опустились на мою шею, оставляя влажную дорожку из поцелуев. Его руки прошлись по моей грудной клетке вниз к краю футболки. — Только еще одна ночь.

Его губы снова обрушились на мои, вся нежность пропала. Он потянул мою нижнюю губу зубами, в то время как его руки оказались под моей футболкой. Я не смогла сдержать стон, когда он пальцами стянул мои шорты.