— Мэдди.

Я внимательно посмотрела на папу, пытаясь не заплакать от слабости, которую видела в нем.

— Райдер любит тебя, — сказал он, смотря на меня вблизи.

Я нервно поерзала на сидении.

— Нет, пап, он меня не любит, — сказала я, внимательней следя за дорогой.

— Он сказал мне.

Я шокировано посмотрела на него, практически съехав с дороги. Я вывернула руль влево, выпрямляя грузовик, и снова посмотрела на папу. На его лице была небольшая улыбка.

Мой разум стал неконтролируемым. Почему Райдер сказал папе, что любит меня, если это не так? Я вспомнила тот день, когда мы с Райдером поругались, день, когда перестали разговаривать. Я внезапно осознала, что он никогда не отрицал свою любовь ко мне, он просто говорил, что не влюблен в меня. Такая небольшая разница в словах. Как я могла это упустить?

Я покачала головой, отказываясь верить. Это недоразумение. Возможно, Райдер сказал моему папе, что любил меня как друга, а он принял это за что-то большее. Вот как было. Просто невинное утверждение. Я не могла позволить этому задеть меня.

Я выкинула это из головы, когда заехала на подъездную дорогу. Наш маленький дом стоял ближе к дороге, чем дом Дженис и Роджера. В то время как их дом был спрятан, наш располагался прямо у длинной, грязной дороги. Внезапно я почувствовала себя уязвимой, но к тому времени, как припарковалась у задней двери, я откинула все беспокойные чувства.

После того как помогла папе выйти из грузовика, я схватила рюкзак и пистолет. Придерживая папу за локоть, мы медленно поднялись по ступенькам крыльца.

В нас ударила удушающая жара, стоило нам открыть дверь. Я сразу начала отворять окна, чтобы впустить ветерок.

— Хорошо, пап, начну собирать вещи. Я достану мамину коробку, и ты сможешь просмотреть ее.

— Скучаю по ней, — прошептал папа, когда я помогла ему пройти по коридору.

— Я тоже, пап, — сказала я, позволив ему прислониться ко мне для поддержки.

— Моя родственная душа.

От его слов я чуть не всхлипнула. После всего этого времени он все еще любит ее и скучает по ней каждый день. Я верила, что папа еще не пережил ее смерть. Как мог кто-то, кто так сильно любил, все забыть?

— Райдер... вы... принадлежите друг другу. — Он с трудом произносил слова ослабшим ртом. Я покачала головой, отрицая его слова.

На входе в его комнату папа остановился и повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Когда меня не станет, он позаботится... о тебе. Он будет любить тебя как... я любил твою маму. Родственные души.

Я удивилась четкости его слов. В этот момент он звучал как мой отец, а не мужчина, истерзанный болезнью.

— Папа, не говори так.

— Нет, я снова ее увижу. Скоро.

Я хлюпнула носом и помогла ему войти в комнату. Из шкафа я достала огромную коробку, пока он наблюдал за мной с края кровати. Когда была маленькой девочкой, я любила просматривать разнообразные мамины вещи. Награды, фотографии, дневник, ее любимые духи и любовные письма, которые они с папой писали друг другу. Я поставила коробку на кровать и наблюдала, как папа нежно открывает крышку. Его глаза заслезились, пока он слегка дотрагивался до каждого предмета.

Я оставила его и отправилась в свою комнату. Вещей, которые я очень хотела взять с собой, было много — фотографии, безделушки, награды, мои детские плюшевые животные. Но я знала, что мне нужно было только то, что необходимо для выживания.

Я смотрела на одежду, висевшую в шкафу, и благодарила себя за то, что не взяла все с собой в колледж. Я достала шорты, футболки, теннисные туфли и джинсы. До похолодания оставался еще месяц, но я в любом случае схватила легкую куртку. Подойдя к комоду, достала лифчики и трусы. Схватив носки, я закончила упаковываться.

Что еще мне нужно? Мои глаза остановились на беспорядок на столе, где лежали фотографии и книги. Я подняла фотографию, на которой мы с Евой были изображены на выпускном. Глупые выражения наших лиц заставили меня улыбаться. Не думая дважды, я достала фотографию из рамки и положила на кучу одежды.

Я как раз возвращала рамку обратно на стол, когда мое внимание привлекла еще одна фотография. На ней крупным планом мы с Райдером были на выпускном в старшей школе. На мне была традиционная выпускная шляпа и наряд. На нем была одета синяя накрахмаленная рубашка, которая идеально подходит к его глазам. Мы обнимали друг друга за шею, широко улыбаясь в камеру. Я сразу достала ее из рамки, нежно положив поверх другой.

В папиной комнате я собрала одежду, а он взял еще несколько вещей с собой.

Когда мы закончили, я помогла папе спуститься по ступенькам к грузовику. Пока он ждал меня, я несколько раз сбегала и погрузила все вещи в кузов машины.

Остановившись от холодного ветерка, обдувающего мое разогретое лицо, я осмотрела заросший двор. Трава была такой высокой, что в некоторых местах практически достигала моих колен. Две лошади моего папы теперь были у Делани, из-за этого наше пастбище было тихим и пустым.

Легкая дрожь прошла по моему позвоночнику, когда я повернулась, чтобы войти внутрь. Я прищурилась на солнце, смотря вдаль. Мои глаза оглядывали местность, не заметив ничего необычного, но я все равно чувствовала, что мы были не одни. Кто-то наблюдал за нами, я просто знала это.

Я поторопилась по ступенькам и практически вбежала в дом. Меня все еще преследовало чувство, что за мной наблюдают. Я хотела еще раз пройти по дому, прежде чем мы уедем, и какое-то глупое ощущение не собиралось меня останавливать.

Родители Райдера уже опустошили кухню, забрав еду, поэтому я пошла дальше по дому. В ванной я схватила туалетную бумагу, шампунь, мыло и тампоны, — все, что могла унести в сумке.

Жуткое ощущение все еще преодолевало меня, когда я торопливо вышла из ванной. Я только вывернула из-за угла в коридор, когда послышался звук мотора. Сперва я подумала, что ребята вернулись и решили сначала остановиться у нашего дома. Я знала, что хлопот не оберешься, если Райдер найдет меня здесь.

Звук криков остановил меня на полпути по коридору. Я не знала, кто это. Паника заполнила меня. Если это были не наши мужчины, значит, это были незнакомцы.

Мы были не одни.

Мне стало плохо от страха, когда я бежала по коридору, скинув по пути сумку. О Господи! Папа! Сердце дико забилось в груди, когда я подумала, что он снаружи, один. Пожалуйста, Господи, пусть он будет в порядке!

Я ощупала спину, чувствуя успокаивающую сталь пистолета, засунутого за пазуху. Я могу это сделать, у меня есть пистолет. Я должна защитить моего папу.

Когда я обогнула угол на кухне, мои ноги отказались двинуться еще на один дюйм. Разум отключился. Я стала неподвижной.

Через заднюю дверь входил огромный мужчина. Он был большим и неопрятным, занимая большую часть дверного проема. Его бритая голова показывала каждый рубец и вмятину на черепе, включая вытатуированные слезинки под правым глазом.

Я не ждала, чтобы выяснить, чего он хотел. Я должна добраться до папы, и входная дверь сейчас была моим единственным шансом на выход. Повернувшись, я побежала по коридору так быстро, как могли позволить мои ноги.

— Возьмите ее!

Я спешила по коридору, двигаясь быстрее, чем когда-либо. Гул в моих ушах не мог скрыть звук тяжелых ботинок, бегущих за мной.

Я была так близко к двери, когда меня грубо схватили прямо перед ней. НЕЕЕТ!

Две огромные, накачанные руки сжали мою талию, полностью поднимая меня с земли. Я выкрикнула от боли, когда рука ударила по сломанному ребру. Грязные пальцы сразу закрыли мне рот, приглушая все издаваемые звуки.

Я боролась. Изо всех сил, что у меня были, я боролась. Мои ноги сильно пинались, а руки дико молотили, отчаянно пытаясь вырваться.

Мужчине было все равно на то, что я боролась. Он держал меня крепко и без усилий.

— Мы нашли ее, Робби! — сказал он глубоким баритоном.