- Лучше присоединяйся к нам детка, давай не стесняйся. Света скажи своей сучке, как нам было хорошо…
Сучке? В этот момент он что-то увидел в моих глазах, дёрнулся к стулу с одеждой, но я уже нажимала на курок: раз, два, три, четыре, пять, осталось ещё четыре выстрела. ОНА смотрит на меня, прижала простыни к груди, молчит, в глазах тоска и ужас, и пистолет в моих руках направлен прямо на неё. Я пять пуль всадила в этого жирного борова. Одна из пуль пробила ему горло, и теперь его кровь фонтанчиком вытекает вместе с его жизнью. В воздухе кружат перья от подушки, как снег зимой. Холодно. Мне не стало легче. Отчаяние не ушло, как она могла? Как она могла? Я не ХОЧУ жить больше, Я не МОГУ жить больше, ещё три пули для неё, а последняя будет моя…»
Наше время домик
- Мне жаль Вас разочаровывать, подполковник Лоскутов, но, то о чём вы говорите, не имеет ко мне никакого отношения. Я обычный художник, живу, зарабатывая на жизнь тем, что пишу картины. В доме Брагина выполняю работу по росписи стен бассейна, всё строго по договору и по закону. Так что давайте на этом заканчивать разговор.
Смотрит на меня своими блёклыми, внимательными глазками. Пытается, понять это окончательный ответ или нет. Есть у него возможность что-то ещё сказать, чтобы я передумала? Бесполезно, я не буду ему помогать. Понял - молодец, профессионал.
- Жаль, но если вы передумаете, вот телефон.
Достаёт карточку, кладёт на стол.
- И будьте осторожны, пожалуйста.
Ушёл. А воспоминания остались.
Огромная тяжесть воспоминаний навалилась и давит, трудно дышать. Зачем мне это? Почему никак не отпустит? Почему опять всё это вернулось ко мне? Почему это вернулось? Почему? Да ещё как вернулось. Светлана меня спасала, оказывается, а я хотела её убить, и убила бы. Убила бы. Чудом не убила. Теперь ОНА сидит в тюрьме из-за меня. И что мне с этим делать? Что мне делать? Она отдала всё, чтобы спасти меня и спасла, получила пятнадцать лет и сидит уже семь. ЧТО мне делать? Застрелить этого грёбаного прокурора? Он уже семь лет как переходил по земле: получает награды и звания, дома строит, всё в шоколаде, жизнь удалась. И самое забавное он, всё-таки, добрался до меня. Интересно как? Что он сейчас хочет от меня? Он понимает до кого он добрался? По его виду не скажешь, спокойно разговаривает, не дёргается, уверен в себе, растит дочь. Да, вот оно - Дочь. Застрелить его, а с НЕЙ что делать? Что с НЕЙ делать?
Думай, думай.
Так давай сначала: ты получила странный заказ от прокурора, который крышует антикварный бизнес. СТОП. Откуда ты знаешь чего он там крышует? Подполковник Лоскутов рассказал? А если он врёт? Многое из того, что он рассказал, было не так. Это понятно, откуда ему знать, что случилось в нашей спальне семь лет назад. Он трактует события против прокурора. Но. Кригова Брагин не убивал. Тогда почему я должна верить Лоскутову, что спасаясь именно от Брагина, Света легла под Кригова? Это правильный вопрос. Думай, думай. О, светает уже. Пойду пройдусь, подумаю.
Просёлочная дорога, оперативная машина.
- Что-то долго уже, неужели разговорил?
- Очень удивлюсь. С одной стороны - да, если мы правильно всё понимаем - она может пойти на сотрудничество. Месть, особенно женская – штука сильная. Но, с другой стороны, она очень непростая клиентка, очень. С ней нужно тоньше действовать аккуратнее, а не приходить в лоб, с вербовкой. Это я считаю ошибкой. И, боюсь, папе она будет не по зубам.
- А кому по зубам, капитан Зенина - Вам?
- Сложный вопрос, требующий времени, но его-то как раз и нет…
- А вот и папа.
Дверь машины открылась, и в кабину ввалился подполковник Лоскутов
- Хрен, не пошла на контакт.
- Вот так, Валентин, учись. Что я только что сказала?
- Что ты ему сказала?
- Что она непростая клиентка.
- И Вам будет не по зубам.
Зенина нехорошо зыркнула на лейтенанта - болван, этого мог и не говорить. Надо запомнить, что мальчик-то говнюк.
- Грубо, но верно - очень не простая, но она полностью наш клиент, тут мы не ошиблись - абсолютно в теме и не очень скрывает этого. При этом говорит правильные слова, что не понимает о чём речь, что не слышала о таких людях, но даже голосом не пытается разыграть дурочку. И что особенно странно, она ведёт себя так, как будто за ней стоит какая-то сила. Я даже, думаю, не поспешили ли мы ей всё рассказать? Она всё намотала на ус, и что-то с этим будет делать, но самостоятельно.
- Во бля…
- Отставить ругаться, капитан Зенина.
- А вернуться к романтической линии уже поздно?
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, подослать к ней кого-то, войти в доверие, мы же обсуждали это…
- А кого, капитана Зенину? Или ты на себя намекаешь, лейтенант, понравилась деваха? У тебя шансов нет, у неё другая ориентация, вроде.
- Не вроде, а точно. Опа, чего это так глаза заблестели, а Начальник? Вот это да, говорили мне что мужиков эта тема цепляет, поди ж ты.
- Отставить намёки капитан, тем более, при детях.
- Валентин закрой уши.
- Тоже мне нашли ребёнка, но посмотреть на вас было бы интересно это правда.
- Поздно, у неё уже начался роман с этой девочкой, видно за километр и, очевидно, всё серьёзно. Это, кстати, может быть проблемой. Теперь большой вопрос на чьей она стороне.
- Ах вот как, может быть ей и на Халитову уже наплевать? Да, дела. Телефон её слушаем?
- Так точно
- Вот и хорошо, посмотрим к кому она пойдёт.
- Пустой номер
- Почему?
- Я сама ей сказала быть осторожнее с телефоном
- Зачем?
- Потому что и Брагин тоже её слушает. Мы же не хотим, чтобы он узнал, что Вы её вербовали?
- Согласен, и что нам остаётся? Ждать у моря погоды? А что мне докладывать наверх? Там требуют результата. Без Брагина игорное дело в тупике.
- Тут нет вариантов, докладывать нужно то, что есть.
- Легко сказать, может, сама пойдёшь на ковёр к генералу?
- Что-то я не пойму, товарищ подполковник, то вы в лесбиянки меня записываете, то в мазохисты. Нет уж, если о первом я готова была подумать, то со вторым точно нет.
- О как…
Галерея Жанна два дня спустя
- Жанна Анатольевна? Это Ирина Владимировна
- О, здравствуйте Ирина Владимировна. Как у вас дела, футбол?
- Я, как раз, по этому поводу и звоню. Вы не знаете где Елена Тарханова?
- Не поняла, что значит где Тарханова? У вас должна работать. Я договор, на работы и аванс ,подготовила, собираюсь завтра к вам заскочить.
- Нет, у нас она не появлялась уже два дня. Все наши на ушах, она никому ни чего не сказала.
- Ничего себе, мне она тоже не звонила. Я думала, работает уже и всё в порядке.
- Её сотовый выключен. У вас нет других контактов связаться с ней и выяснить, что случилось?
Из кабинетика галереи вышла Ольга, подошла к Жанне, та ей:
- Набери Тархановой на сотовый.
- Что-то случилось?
Ольга достала сотовый и послал вызов Елене
- Абонент не доступен, а что случилось-то?
- Лена пропала, уже два дня как её нет в доме на Риге.
Обращаясь к Ирине Владимировне:
- А в съёмном домике смотрели?
- Да, смотрели, ездила наша охрана, нашли домик, но там её тоже нет. Связались с хозяином, попросили его проверить домик, мало ли что, но нет, там всё на месте. Вещи её лежат, беспорядка нет.
- А машина?
- И машины её нет. Получается, уехала.
- И что теперь делать? Там у вас ничего не происходило? Вы же там все носились вокруг неё хороводом. Может кто ни будь достал?
- Нет, ничего не случилось, только Анна-Мария, дочь владельца, говорит, что когда сказала Тархановой кто её отец, она расстроилась.
- А, кто её отец?
- Зам прокурора московской области.
- Ну и что? Мы догадывались, что какой-то мент большой, чего бы ей расстраиваться? Да ещё пропадать.
- Ну что, нужно звонить Георгию Николаевичу, наверное?