Денис вернулся в своё тело и с любопытством оглядел Клюева. Слова Орена «Зачем ещё нужны противники?» были памятны.

- А я, может, ещё не мужик. Не дорос.

- Ну, вот. Дорос!

- Ладно. Выздоравливай!

- Выздоровлю, и тебе же нос сломаю!

- Не советую! Я к тому времени ещё чего-нибудь новенького изучу.

- Вот и покажешь. Ну, давай!

И Клюев пожал ему руку!

Так что возвращался Денис в немом изумлении. Правда, от Орена это скрыть было тяжело.

- Всё в порядке. Это нормальная реакция. Ты никогда не видел этих ребят. Ты всегда видел свой страх.

- Может быть, может быть.

А вечером вернулся отец. О, сколько радости это всегда приносило! Старший Дроев работал на вахте, уезжая на полмесяца (или даже больше), в далёкую Тюмень, а оттуда — ещё севернее. Возвращался небритый, опухший, но день-два — и он снова превращался в любимого папу, весельчака, балагура, выдумщика. Так что Денис тут же забыл про Орена и драки.

- Это мой отец! - радостно сообщил он.

- Неужто? - изумился батя, и Денис заметно смутился.

- Как ты вовремя, - мать обняла мужа. - Мальчик так сильно изменился! Стал очень.. странным!

- Ну, растёт мужик! Вижу, прям не по дням, а по часам! Что, и зарядку делаешь? - батя подмигнул.

- Делает, - скорбно кивнула головой мать. - Ты не поверишь, но на самом деле делает! Аж стон по квартире стоит!

- Ну, так замечательно!

- Тебе «замечательно», а он в школе с мальчишками подрался! Жалуются на него!

- О! Дайте же мне хоть домой зайти. Тут, я смотрю, столько новостей!

- Как тебе? - уточнил Денис.

- Никак. Это твой отец. Какой бы он ни был — он твой.

Как ни странно, Денис расстроился. Дроу это почувствовал. Ничего не сказал, но Денис уже научился отделять своё настроение от его. Иногда этот безмолвный разговор был даже красочнее слов: дроу мог и поддержать, и остановить, и просто перенаправить внимание. Правда, сейчас, когда Денис случайно задел ложку и она полетела со стола — то ловить её кинулись оба. В результате никто не поймал и ложка грохнулась на пол.

- Идиот! - выругался Денис.

- Ой, да ладно тебе! - примирительно сказал отец.

А Денис «прижал уши». А на самом деле — втянул голову в плечи. Ой, это что же получается? Он настолько уже привык к дроу внутри, что начинает с ним разговаривать и переругиваться. Не удивительно, что на него поглядывают окружающие!

- Прости. Рефлекс. Надо будет потренироваться, чтобы не мешать друг-другу.

Отец выпил, закусил, ещё выпил, и приступил к долгому и обстоятельному рассказу всех случившихся за этот заезд смешных событий. А случалось их, если верить отцу, по десять на дню. Орен внимательно слушал, почти не переспрашивая. Удивительно, но память Дениса, полностью доступная дроу, не давала ему понимания. То есть, вещи, известные им обоим — понимались свободно. Вещи, неизвестные дроу — могли быть им поняты, но могли и не быть. Зависело от сложности восприятия. А где эта сложность — ни один из них не мог заранее определить. Если с компьютером сложностей не возникало: Денис играл и занимался им столько, что в памяти была просто масса примеров, описаний и воспоминаний, то с теми же эльфами была полная ерунда. Дроу так и не понял, относится он к эльфам или нет? Учитывая, что эльфы могли быть размерами от пальца руки (как, скажем, в «Дюймовочке»), до двухметровых гигантов, обладали самым разным набором параметров, а заострённые уши могли отличаться размерами от «почти человеческих» до острых копьевидных, то и родные уши дроу вполне могли классифицироваться как «заострённые». В остальном же описания эльфов сильно отличались, и дроу местами попадали, а местами — нет. Вот относительно тёмной кожи — точно «мимо». Кожа у дроу была не сказать «пятнистой», но, скорее муаровой. И переходы были от бурых до зелёных. Вот и скажите, что это «тёмная»?

Но бог с ними, с эльфами. А взять тех же богов? Вроде бы дроу и сами не чужды мифологии о сотворении мира. Но вот вопрос: а этот мир — тот же или другой? И может ли быть такое, что разные миры сотворил один Бог, и поэтому дроу смог попасть в мамлюка? В общем, многие «простые» вопросы требовали вдумчивого осознавания ситуации. А, поскольку тело было одно на двоих, приходилось «делить ресурсы». Зато раньше, если у Дениса вдруг выдавалось свободное время — ему приходилось скучать или пытаться придумать занятие. А сейчас это время тут же занимал дроу, обдумывая ситуации. А потом они делились выводами и наблюдениями.

Вопросы дроу задавал сложные. Например, как получается, что для размышлений ему требуется мозг Дениса, а для памяти — нет? И не верил, что работа мозга ещё не исследована и не изучена. Требовал пустить в тело и проверить. Денис пускал. Но, удивительное дело, вот мыслительная деятельность абсолютно не зависела от того, кто сейчас был «у руля». Ни память, ни размышления от этого не менялись у обоих. Денис, правда, слегка обижался, что дроу его память читать может, а он его — нет. В утешение Орен рассказывал ему истории из своей жизни. И теперь, ложась спать, Денис выслушивал очередную байку.

- Ну, давай, и что там сказал Торгрейм Великий?

- А Торгрейм Великий велел мамлюкам сделать десять больших кораблей и десять малых. Мамлюки сделали. Тогда Торгрейм вывел свой драккар и повёл его в бой против двадцати судов. И хотя мамлюков было вдесятеро больше — семь кораблей из десяти потопил Торгрейм, и это он ещё не звал водных духов.

- Здорово!

- И тебе не жалко мамлюков?

- Ну… Как тебе сказать? Я же понимаю, что это совершенно другие люди. У нас же тоже были войны, и в них тоже гибли люди. И я не могу сказать, что мне их «не жалко». Просто я понимаю: это было так и всё. И радуешься, когда победил достойный и проиграл подлец.

- Вот именно, - вдруг жёстко сказал Орен. - А я — проиграл.

- Бывает и так, - покладисто сказал Денис. - Но если бы ты не проиграл — мы бы с тобой никогда не познакомились.

Орен умолк. Действительно, нельзя сказать, чтобы его посмертие так уж плохо складывалось. По-крайней мере — интересно.

- А сейчас — спать!

К сожалению, далеко не всегда во снах можно было встретиться и продолжить общение. Почему — не знали ни один, ни другой…

***

- Бей!

- Лови!

- Пас! Лёха, пас!

- Бей!

- Мазила!

Свежий снег ничуть не мешал бегать по полю и гонять мяч. И ветер не мешал.

- Ногами чувствуй землю. Она может скользить, но ты — быстрее!

- Саня!

- Денис!

- Давай, Ден, давай!

- Аккуратно, точно…

- Гоооол!

- Молодец, хорошо исполнено. Ноги болят?

- Нет.

- Это хорошо. Значит, завтра — сто приседаний!

- Уморишь ты меня.

- Зато умру в достойном теле!

Месяц Орен жил с Денисом душа в душу. И оба уже настолько привыкли к этому состоянию, что казалось, иначе и нельзя. Денис же был просто счастлив! Не этого ли мы все жаждем, сознательно или туманно? Друга, который бы понимал, как никто, к которому можно обратиться с любым вопросом, и который знает тебя даже лучше, чем ты сам? И вот он. Всегда с тобой. Смотрит твоими глазами, слушает твоими ушами. Но вмешивается очень редко. Только когда надо. В такие моменты Денис и сам с радостью уступает место. Во-первых, у Орена получается… красиво! Во-вторых, не грех и поучиться.

- Понял? - спрашивает после этого дроу.

Денис кивает головой неслышному другим голосу и пытается повторить.

А прогресс идёт, даже можно сказать, летит. Если в конце осени Денис после пятнадцатого приседания начинал тяжело дышать и жаловаться, то вот, сейчас Орен увеличил уже до сотни. И Денис жалуется даже не столько на нагрузку, которую легко потянет, сколько на ужасающее количество времени, которое уходит на аж сто приседаний!

- А ты под музыку, - смеётся Орен.

Сейчас Денис практически не обижается на дроу. Во-первых, убедился, что даже самые безумные на первый взгляд советы чаще всего работают, а во-вторых, разобрался в непростом характере своего «жильца». И давно смирился с тем, что сам дроу людей недолюбливает, а исключение делает только потому, что это тело и его тоже.

Вот, скажем, сегодня утром. Денис в который раз выдёргивает руку из трусов. Она туда сама залезает, пока он спит. А как просыпается — то первое, что делает, это смущается.

- Ну, давай уже! - недовольно отозвался Орен. - Сколько можно?

- А?

- Что «А»? Месяц себя изводишь. Всё меня стесняешься?

Не то, чтобы Денис так уж стеснялся Орена. Но… Действительно, вот как? Просто взять, и начать дрочить, не обращая внимания на постороннего? Или сказать «Ты пока погоди, а я подрочу»? Зная, что сам Орен тоже будет всё чувствовать? В общем, каждый раз дилемма была неразрешимой и Денису было проще пресекать низменные порывы… Но Орен тоже был прав. Хотелось всё сильнее. Причём, в самые неподходящие моменты. И ладно бы, если бы эти моменты совпадали, скажем, со взглядом на округлые попки одноклассниц или сиськи какой-нибудь красавицы на улице. Но собственная мать…

- Это моё, - винился Орен. - У моей жены была похожая фигура.

Ладно, это можно было простить. Но иногда вставало уже по совсем непонятным поводам. В транспорте. Перед компьютером. Сидишь, мочишь орков толпами, а в штанах торчит. В штанах — торчун, в голове — Орен, на экране — орки. Сидим, молчим. И вот, сейчас Орен уже недовольно так, мол, продолжай! Да не могу я! Не могу я этим заниматься.. прилюдно! Даже если дроу не человек и вообще не существует!

- Ну, хочешь, я?

Денис аж дёрнулся. И даже немного покраснел. Здесь даже кивать головой не потребовалось: Орен и так всё знал. Денис закрыл глаза, но всё равно чувствовал, как его собственная рука хватает за член… Удивительнейшее ощущение! Вроде бы всё чувствуешь, и руку, и приятное поглаживание по коже… И в то же самое время — это делает кто-то другой. А от этого аж мурашки по коже бегут… Рука поглаживает член… Сжимает… Натягивает кожу на головку и снова сжимает. Ме-е-дленно опускается вниз. И снова поглаживает кожу, нежно, осторожно. В яйцах появляется тянущее ощущение, но рука не спешит. Вторая рука двигается вверх и хватает за сосок.