- Кого отправишь? - снова подался вперед Джирайя.

  - Потери после нападения Орочимару и Деревни Песка все еще сказываются на наших человеческих ресурсах, - Цунаде выцепила из-под кучи папок несколько сколотых листов и пробежалась взглядом по строчкам. - Количество опытных шиноби ограниченно, но для такой миссии вполне сойдет и кто-то помоложе, при этом достаточно сообразительный. Так что, как мне кажется, это самая подходящая возможность, чтобы испытать одного из наших новых чунинов.

  * * *

  Глава 3. Помазанник Дзясинов...

  В Юимото-Оки разросшаяся армия "северян" вступала едва ли не как советские войска в Прагу или англо-американские союзники в Париж. Народ вывалили на улицы, устроив восторженный ор и прочие полагающиеся в такой ситуации радости. Я, если честно, не ожидал что дело дойдет прямо до такого, но отказываться, разумеется, не собирался. После того, как отряд разведчиков авангарда во главе с Досу прояснил диспозицию и маршрут следования, убедившись заодно в отсутствии засад и ловушек на пути, мне оставалось лишь отдать приказ, чтобы походные колонны перестроились из походного порядка в парадный. То есть, чтобы солдаты попросту взяли свое оружие понебрежней, радостно начали скалиться и развернули над головами все имевшиеся знамена.

  Кстати об этом. Во главе самого первого отряда, вошедшего в столицу Страны Горячих Источников, следовала знаменная группа из самых знатных и уважаемых буси, несущих большое треххвостое черное полотнище, на котором красной нитью был вышит уже узнаваемый всеми символ в виде треугольника, вписанного в круг. Кроме того, другие стяги с символикой Дзясина были практически у каждой отдельной сотни или отряда под моим командованием, зачастую соседствуя с официальными флагами и ярлыками. И хотя я и все близкие люди, окружавшие меня, по-прежнему нигде, никогда и никоим образом не позиционировали происходящее как "война за веру", намек был очень прозрачен, а народное сознание с легкостью сварило из подброшенных ингредиентов именно тот суп, который мы и собирались подать Юмагаве.

  Сам даймё Ю-но-Куни вместе с семьей, придворной свитой и оставшимися верными ему соратниками укрылся в своей официальной резиденции. Дворец был хорошо укрепленным замком, по местным меркам, конечно, с двумя уровнями обороны, отделенными друг от друга и от остального города глубокими рвами. По слухам, кроме перепуганных слуг, бесполезных чиновников и членов их семей, Юмагаву продолжало охранять около двух сотен лояльных солдат из личной стражи даймё и разнокалиберных самураев. Последних от общего числа набиралось что-то около пятидесяти. Для опытных пользователей чакры все это, разумеется, не представляло особых трудностей. Собрать ударную группу из оперативников Ю-но-Сато и буси, перешедших на мою сторону, нанести быстрый удар и вскрыть последний оплот Юмагавы, как консервную банку, мы могли бы с легкостью. Если прибавить сюда сотни две "дуболомов", что могли бросить в бой братья Рьюдоин, то ситуация вообще получалась из разряда проходных. Однако бросаться сразу на штурм дворца я не стал, обложив его плотным кольцом своих воинов и перекрыв все возможные "крысиные" отнорки, ведущие прочь с территории комплекса, вроде парочки подземных ходов, какие, конечно же, наличествовали в подобном месте. После чего решил подождать и посмотреть, как поведет себя Юмагава дальше. Для подобного ожидания у меня был целый комплекс причин, но главная из них была все в той же заявке с моей стороны на "почти бескровную революцию", что уже получила широкую популярность и поддержку среди простого народа.

  Параллельно с разворачиванием своих сил в столице, я продолжил активно проводить в жизнь другие заявленные ранее пункты своей "сугубо миротворческой" политики и повсеместного насаждения полного порядка. Так для начала всем "добровольцам" из числа ополченцев, набранных даймё и оказавшихся теперь в рядах "северной" армии, было объявлено, что если они желают, то могут хоть сейчас возвращаться к себе домой к оставленным семьям, полям и рыбацким шхунам. Никаких иных боеспособных войск, которые могли бы противостоять моей коалиции, в Ю-но-Куни к этому моменту все равно уже не оставалось, поэтому сокращение численности подчиненного мне контингента совершенно никак не влияло на расклад сил. Зато, было воспринято на ура теми самыми ополченцами, чему немало способствовал недельный паек и жалование, дополнительно выдаваемые "в дорогу" каждому, кто решил побыстрее комиссоваться. Из двух с лишним тысяч "добровольцев" в первые три дня Юимото-Оки покинули более чем семьдесят пять процентов. Прочие же парни остались по большей части, похоже, лишь для того, чтобы досмотреть, чем же все это закончится. "Любопытных" я быстро распределил в помощь городским службам для поддержания в столице контроля и порядка, благо организовать нормальную городскую управу у нас вышло без особого труда. Практически все местные чиновники и бывшие придворные, давным-давно прикормленные мной еще во времена бытности старшим ёрики Ю-но-Сато, с радостной готовностью перекинулись на сторону "северных оккупантов" и сформировали новую администрацию, принявшись азартно грызться за самые лакомые посты, оказавшиеся теперь свободными. Я пока решил их особо сильно не разочаровывать, тем более, что заниматься кадровыми вопросами предстояло в дальнейшем не мне, а Какудзу. В чем собственно и заключался в теории главный повод для расстройства у господ бюрократов.

  Кроме ополченцев по местам несения своей обычной службы были отправлены все ёрики и солдаты, собранные в южных провинциях и портовых городах, а также значительная часть тех, кто пришел со мной с севера. С моей стороны это был своего рода жест для всех остальных Горячих Источников о том, что закон и порядок на территории государства интересует Тамеруйо в гораздо большей степени, чем личные разборки с даймё. А тех полутора тысяч бойцов, что оставались со мной в Юимото-Оки, мне для окончательного решения вопроса с Юмагавой хватало и за глаза.

  Народонаселение оценило подобный жест по достоинству. Если на северных территориях ситуация и раньше была достаточно спокойной, если не сказать пасторальной, то теперь тишь и благодать стали возвращаться и в остальные уголки Ю-но-Куни. Два "летучих отряда", дополнительно сформированных мной в первый же вечер после вступления в столицу, сразу направились на юг и принялись наводить порядок там, где бандиты и прочий придорожный мусор успели обнаглеть особенно сильно. Кроме того, Дзюмпей, вполне официально входивший в состав "северного" руководства, дал отбой всем своим прихлебателям и союзникам, до этого активно резвившимся в провинциях, бывших под контролем у "лоялистов". Контрабандисты и мелкая организованная преступность, типа содержателей незаконных игорных домов и ростовщических контор, тут же свернули свою "грубую" активность, отозвав с улиц мордоворотов, и тихо принялись готовиться к возобновлению своего "обыденного" бизнеса уже после окончания переворота. Всех обычных работников ножа и топора, а также слишком дерзких отморозков, так и не внявших голосу разума, довольно споро и под всеобщее рукоплескание развешали на деревенских площадях и по придорожным деревьям бойцы Торуги и Какудзу. Таким образом, уровень преступности и беззакония в юго-восточной части страны кардинально сошел на нет, и население вновь не смогло не обратить внимания на этот факт, а моя репутация как человека, лидера и правителя снова выросла в глазах у общественности, набрав уж совсем непростительную высоту. И это было, как минимум, предпоследним гвоздем в крышку гроба для Юмагавы.

  Тот факт, что Тамеруйо за каких-то три дня без особых трудностей сделал то, что даймё допускал в течение нескольких недель, при том, что ситуация с "гражданской войной" никуда не исчезла за все это время, стал одним из самых обсуждаемых не только в тех чайных и трактирах, что были расположены на территории Ю-но-Куни, но и во многих приграничных землях, и по всей протяженности Рисового Пути, и в десятках портов северного моря вплоть до побережья Страны Земли. Несмотря на то, что демократией в общественном строе этого мира особо не пахло, а Юмагава, найдись у него такие силы и средства, был в полном праве вырезать всех бунтовщиков и загнобить тех, кто оказывал им поддержку и одобрение, мнение народа любой страны было для ее правителя не последним звуком. Ситуация, когда люди роптали на ненавистного даймё, но терпели его из-за отсутствия альтернатив и "силового фактора", встречалась здесь довольно часто, не говоря уж об исторических событиях. Достаточно было вспомнить в качестве примера моего хорошего друга Казахана Дото и ситуацию в Стране Снега. Но если альтернатива появлялась и проявляла себя не только на пустых лозунгах и обещаниях, да еще и могла дать прикурить правителю и его сторонникам в вопросе боевого противостояния, то тут, как правило, все наблюдатели, как внутри страны, так и снаружи, не ломались и быстро соглашались с очевидностью ситуации.