— Вы владелец этого судна, сэр? — спросил меня сержант.

Он говорил вежливо, с прелестным шотландским акцентом, но слово «сэр» явно потребовало от него усилии.

— Если я узнаю, какого черта вы тут делаете, может, и отвечу,— заговорил я на повышенных тонах. А может, нет. Частное судно, сержант, это то нее самое, что и частный дом. Вы вообще не имеете права подниматься на борт, не имея санкции прокурора! Или вам неизвестны законы?

— Ему известны законы,— мягко вмешался один из таможенников, маленький человечек, уже в четыре угра гладко выбритый,— Будьте благоразумны. Сержант не имеет никакого отношения к. этому делу. Это мы вытянули его из постели три часа назад. Он просто оказал нам услугу.

Я проигнорировал его и продолжал обращаться только к сержанту:

— Сейчас глубокая ночь. Что бы вы сказали, если бы четверо неизвестных явились в ваш дом в такую пору?

Я знал, что рискую, так разговаривая с ним, но именно это мне и было нужно. Если они те, кого я опасался, а я — Тот, за кого они меня в таком случае принимают,— вот тогда я бы не мог отважиться так разговаривать с ними. А ни в чем не повинный человек просто не мог не нервничать в такой ситуации.

— У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность?

— Я не должен удостоверять свою личность! Я сержант Макдональд, начальник полицейского участка Торбэя вот уже восемь лет. Можете спросить любого в Торбэе — меня там все знают.

Если он действительно был тем, за кого себя выдавал, то не следовало удивляться его реакции. Скорее всего, еще никто никогда не просил его удостоверить свою личность.

— А это рядовой Макдональд,— кивнул он в сторону своего коллеги.

— Ваш сын? — спросил я, заметив сходство.—Это прекрасно — идти по стопам отца.

Я еще не был уверен, что он действительно полицейский из Торбэя, но напряжение уже пора было несколько разрядить.

— Все ясно, господа сопровождают таможенников, а таможенники не нуждаются в санкциях прокурора. Таможенные правила мне известны. Полиции тоже очень бы хотелось иметь такие права, которыми располагаете вы, обратился я теперь к таможенникам.— Заходить куда угодно, осматривать что угодно — и при этом никаких дурацких разрешений!

— Вы правы, сэр,— ответил младший таможенник, блондин среднего роста, слегка полноватый и говорящий с акцентом, свойственным жителям Белфаста. Так же как. и его товарищ, он был одет в голубой, форменный плащ, на нем были коричневые перчатки, фуражка с козырьком и форменные брюки с безукоризненной стрелкой.— Однако мы никогда так не поступаем. Мы предпочитаем сотрудничество и потому сначала задаем вопросы.

— Короче говоря, вы хотите обыскать судно. Я не ошибаюсь? 

— Нет, сэр.

По по какой причине?—в моем голосе звучало изумление, я ведь не мог знать, что они собираются искать,—Если мы выбираем сотрудничество, я, наверное, могу получить какие-нибудь разъяснения?

— Несомненно,— вежливо ответил старший таможенник. Прошлой ночью был украден грузовик с товаром на сумму более двенадцати тысяч фунтов. Это было в вечерних известиях. По имеющейся у нас информации украденное было доставлено на небольшое судно. Мы полагаем, что оно направилось куда-то на севео.

— Почему вы так думаете?

Простите, сэр, но я не могу ответить вам на этот вопрос. Мы уже проверили три порта и двенадцать судов, три из них в заливе Торбзй. Мы работаем уже более пятнадцати часов,— голос его звучал крайне дружелюбно. Мы вовсе вас, сэр, не подозреваем. Мы просто исполняем свою работу.

— Вы что ж, проверяете все суда, плывущие с юга? — спросил я.—А также те, которые, по вашему разумению Moгут плыть оттуда? А вы не подумали, господа, что судно с краденым товаром на борту не рискнуло бы идти через канал Кринан? Ведь те, кто входят в него, автоматически попадают в пробку часа на четыре. Судно, которое вы ищете, скорее всего, должно было обогнуть мыс Кинтайр. Мы здесь уже со вчерашнего дня. Пришли пополудни. Только очень быстрый катер сумел бы добраться сюда за такое короткое время.

— Но у вас, сэр, как раз очень быстрый катер,— заметил сержант.

Я подумал, что у всех полицейских одинаковые деревянные голоса, независимо от того, шотландцы ли они, жители Лондона или из глухой деревни. Похоже, этот голос — просто неотъемлемая часть мундира. Я не отреагировал на его замечание.

— И что ж мы такого украли?

— Химикалии. Грузовик принадлежал химическому концерну Ай-Си-Ай.

— Химикалии! — я с улыбкой повернулся к Ханслету.— Боюсь, что наше судно действительно нашпиговано химикалиями. Однако сомневаюсь, что их наберется аж на двенадцать тысяч фунтов.

Наступила полная тишина. Первым отозвался Макдональд:.

— Сэр, можете ли вы объяснить, что означает ваше заявление?

— Охотно,— я закурил сигаретку и, крайне довольный произведенным эффектом, приступил к объяснению. Видите ли, сержант Макдональд, это судно принадлежит правительству. На борту вы могли заметить флаг Министерства сельского хозяйства и рыбоводства. Мы биологи, и нашей специальностью является морская флора и фауна. Каюта на корме переоборудована под биологическую лабораторию. Посмотрите на полки они завалены профессиональными книгами. Если у вас еще остались какие-то сомнения, могу дать вам два телефона в Глазго и Лондоне, где серьезные, ответственные люди подтвердят мои слова. Можете также позвонить на пост, обслуживающий шлюз Кринана. Именно там мы провели прошлую ночь.

— Прекрасно,—ответил сержант, на которого мои слова как-то не произвели особого впечатления.— В таком случае прошу вас, сэр, рассказать, куда вы плыли вчера вечером на надувной лодке.

— Прошу прощения, о чем вы говорите?

— Вас видели, когда вы около пяти часов покинули «Файркрэст» и направились куда-то на надувной лодке.

Мне приходилось слышать о мурашках, бегающих по позвоночнику, но в эту минуту по моей спине передвигалась целая тысяченожка, обутая в тысячу ледяных сапожек.

— Вы вошли в канал. Почтальон из Торбзя по фамилии Макилрой видел вас, сэр.

— Мне очень не хочется бросать тень на репутацию государственного служащего, но мне кажется, что ваш почтальон был просто пьян,— меня крайне поражало, как можно потеть, ощущая эти ледяные мурашки,— На судне нет и никогда не было резиновой надувной лодки. Можете искать ее с лупой, и, если найдете, я подарю вам деревянную спасательную, которая действительно есть па катере.

Лицо сержанта дрогнуло. Он явно несколько утратил самоуверенность.

— Вы, значит, не покидали судна, сэр?

— Отчего же! Покидал. На спасательной лодке. Я обогнул остров Гарв и взял там несколько интересующих меня образцов. Могу вам их показать. Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что мы находимся здесь отнюдь не на отдыхе.

— Я не хотел вас оскорбить, сэр.

В его глазах я сошел с пьедестала плутократа и занял свое место в шеренге обычных людей, вынужденных зарабатывать себе на жизнь. Это несколько смягчило сержанта.

— У мистера Макилроя,— сказал он,— уже не те глаза, что раньше. Тем более при свете заходящего солнца. Наверняка, сэр, вы не похожи на человека, способного высадиться па острове в проливе и перерезать телефонную связь Торбэя с материком.

Тысяченожка снова начала свой галоп по моему позвоночнику. Итак, мы отрезаны от материка. Обстоятельство, крайне выгодное кое для кого. Мне не пришлось бы потратить много времени, чтобы найти того, кто это сделал. К обитателям потустороннего мира он наверняка не принадлежал.

— Вы что, действительно думаете, что это сделал я? Вы подозреваете меня?

— Мы просто ничего не можем упустить, сэр. Как вам известно, сэр, до задержания преступника все находятся под подозрением.

Он был явно смущен. Еще бы! Я ведь не просто принадлежал к работающему люду, но прежде всего к тем кто работает на правительство. А человек, работающий на правительство, заведомо достоин уважения и доверия.

— Надеюсь, сэр, вы не будете возражать, если мы все-таки бегло осмотрим судно,— голос темноволосого таможенника звучал очень мягко,— Ведь связь нарушена... Если бы вы, господа, все-таки были виновниками этой кражи — ну, скажем, один шанс на миллион,— а мы не осмотрели бы ваш катер, мы нарушили бы свои долг. Впрочем, эго обычная формальность.