Но его услышали! И хотя Янеш уже замолчал, люди все еще отходили все дальше к стенам, берясь за руки и образуя большой круг.

Янеш с облегчением вздохнул. Получилось. И ему вспомнилась одна история, где кошка бежала за мышкой. Мышка нырнула в норку. Тогда кошка залаяла. Мышка удивилась и выглянула. Кошка ее тут же схватила, облизнулась и говорит: «Хорошо знать хотя бы один иностранный язык!!!»

Янеш улыбнулся своим мыслям. И люди вокруг стали улыбаться ему в ответ.

— Я чувствую, что вы хотите меня расспросить о многом, — сказал Янеш. Он тщательно подбирал слова, и поэтому речь его была неторопливой. Ему вспомнилось, что темп речи у кинестетиков слегка замедлен и он совсем успокоился.

— И еще я чувствую, как пахнет жареной рыбой и сладкими булочками, — вдохновенно продолжал Янеш.

В животе у него громко заурчало.

— И мой живот громко подтверждает, что пахнет вкусно, а в животе пусто.

Все засмеялись. Весь поселок как раз ужинал, когда появление Янеша навело такой переполох.

Деловито посовещавшись, собрание решило продолжить трапезу прямо здесь. Все приготовления заняли немного времени. Столы были расставлены, и все расселись, сохраняя все тот же круг.

Вернулись помощники. Янеш отметил про себя, что они чем-то удручены, но круговерть общей беседы затягивала все глубже, и он решил выяснить причину в более удобное время.

А беседа меж тем продолжалась. Особенно собравшихся интересовал вопрос, почему же Янеш сидит в коконе и не выходит?

— Выйти я не могу, — сказал Янеш, — таковы условия. В стране глядачей я был с завязанными глазами, и там всем это тоже казалось странным. У слухачей я ничего не мог слышать, а вот у вас, в Кинестетии, приходится быть в коконе. И я не могу ничего почуять носом, попробовать на вкус или потрогать руками.

Все заохали, заахали, поднялся шум. И пока присутствующие обсуждали услышанное, Янеш спокойно подкреплялся жареной рыбой и сладкими булочками.

— А вот скажи, уважаемый волшебник, как же ты можешь узнавать о мире, ничего не ощущая?

Янеш дожевал последний кусок и сказал:

— Вы знаете, что я здесь. Но пощупать меня не можете. А как вы тогда узнаете? Вы видите меня. Вот и я, когда не могу пощупать — смотрю и слушаю.

Вопросы лились рекой, и Янеш понял, что здесь ему придется говорить не меньше, чем у слухачей.

На улице постепенно темнело, и в зале зажглась люстра. Мягкое сияние, усиленное тысячами крохотных зайчиков-отблесков, залило все вокруг. И Янеш вспомнил о действительной причине, приведшей его сюда.

— Я знаю, что главная драгоценность щупачей, Хрустальная Рука, хранится у вас. Для того, чтобы изменить ваш мир, она мне очень нужна, — сказал он.

В зале поднялся невообразимый шум. Когда он слегка улегся, один из старших мастеров сказал, задумчиво качая головой:

— Кроме нас прикоснуться к Руке может только тот, у кого есть Хрустальный Язык.

Янеш молча порылся в мешке и достал требуемый Язык. Зал удивленно вздохнул.

— А взять в руки Хрустальную Руку может только тот, кто имеет и Язык, и Нос.

Янеш вздохнул и достал Нос. Все ахнули еще раз и вытянули шеи, стремясь получше разглядеть.

— А уж забрать с собой Руку дозволено только тому, кто владеет всем остальным Хрусталем.

Янеш предъявил Ухо и Глаз.

— Я не владею ими, — сказал он чуть смущенно, — но по условию весь Хрусталь необходимо собрать в Святом месте, чтобы чудо совершилось.

— А ты не хочешь оставить это себе? — подозрительно спросил один из присутствующих.

— Зачем? Я знаю его тайну, — пожал плечами Янеш, — и потом, я здесь во сне. То есть весь этот мир мне только снится. А на самом деле я живу в другом мире, и там Хрусталь будет всего лишь красивыми безделушками.

— Ну, что, отдаете мне Руку? — Спросил Янеш, глядя на примолкших мастеров.

— Отдать-то легко, — ответил один из них, — и право на владение у тебя есть. Найди ее — и она твоя.

— А что ее искать, — удивился Янеш, — вон она, в люстре.

Зал удивленно зашумел. И пока добровольцы снимали свою драгоценность, старший мастер сказал:

— Нам очень понравился твой кокон. Не мог бы ты оставить его нам как образец?

— Пожалуйста, — ответил Янеш, — только я не знаю, как выйти из него.

Тут принесли Хрустальную Руку, мастер бережно взял ее и провел по кокону в том месте, где прозрачный колпак прикреплялся к нижней части кабинки. Раздался щелчок и колпак откинулся, позволяя Янешу выйти наружу.

Пушистые сноровисто упаковали Хрусталь в мешок. Мусьма шепнула Янешу:

— Попроси их не покидать зал хотя бы полчаса. В поселке Незримый. Нам он ничего не сделает, пока в округе пусто.

Янеш кивнул.

Надев мешок и попрощавшись, он сказал:

— Кокон останется у вас совсем на короткое время. Как только я проснусь, он исчезнет. Поэтому, пусть его разберут прямо сейчас.

А мастеру Янеш добавил:

— Мастер, в поселке Неощутимый. Пожалуйста, оставайтесь в зале в течение часа. А там он уйдет.

Мастер с сомнением покачал головой.

— Уйдет, — уверенно сказал Янеш, — ему нужно только это.

И Янеш похлопал по мешку.

Мастер пообещал удержать всех в зале. Потом он обнял Янеша, похлопал его по плечу и пожелал удачи.

Помощники в нетерпении «били копытами». Янеш вздохнул, и вся компания поднялась по пандусу под самую крышу. Затем, выбрав нужное отверстие, Торстур усадил Янеша, впрыгнул ему на колени. Мусьма с разбега вскочила на плечи. От толчка Янеш, который и так еле держался, скользнул вперед, и вся компания понеслась вниз, как с горы на санках. Правда, санками на этот раз оказался Янеш, но это никого не смущало.

Скорость все нарастала. А туннель, по которому они мчались, поворачивал то направо, то налево, то вдруг нырял почти отвесно вниз, то поднимался наверх.

От стремительного полета у Янеша дух захватывало раз за разом. На особенно крутых участках они пару раз чуть было не перевернулись, но Торстур, как заправский бобслеист, перепрыгивал с одного колена на другое, и равновесие сохранялось.

Вот кампания в очередной раз взлетела на подъем, и, сбросив таким образом скорость, мягко выехала в ночь.

Светила луна, озаряя все вокруг серебристым призрачным светом. В этом свете очертания домов, деревья, все казалось нереальным. Янеш улыбнулся. Опять ночь. И опять они куда-то идут. Но теперь Янеш может и видеть, и слышать, и ощущать. Хотя последнее могло бы и подождать. В коконе он чувствовал себя куда как уютней. И потом — лучше плохо ехать, чем хорошо идти, как сказал Торстур.

— Ты, что опять не слышишь? — удивился Торстур.

И Янеш понял, что кот давно ему что-то говорит.

— Прости, задумался, — извинился Янеш.

— Так вот, главное, не смотреть Незримому в глаза, — продолжал кот, — отнять силой он не может. Так что, не так уж он и страшен.

Мусьма ехала на наполнившемся мешке, охраняя его сзади, Торстур вышагивал рядом, и Янеш шел все дальше от Рукотворного поселка. Они направлялись к Святому месту.

Слева вырастала, приближаясь, темная масса Беспросветного леса. Правда, здесь он назывался Непролазными чащами, но сути это не меняло.

Чем ближе подходили они к лесу, тем тревожнее становилось Янешу. Да и Торстур, до того болтавший без умолку, как-то притих. Незримый уже ждал их где-то там, за поворотом.

— Хочешь, сказку расскажу? — неожиданно спросила Мусьма.

— Расскажи, — оживился Янеш.

Это было давным-давно, — начала кошка, — в замке, где обучаются мальчики и девочки, чтобы стать волшебными принцами и принцессами. Ну, об этом замке ты, конечно, знаешь.

— Нет, не знаю, — растерянно ответил Янеш.

— Ну, значит, скоро узнаешь. Так вот.

В том замке однажды закончились деньги. Казна совсем опустела, и платья принцесс истрепались. И на обед им уже не подавали всякие яства. На обед теперь у них была только жидкая похлебка. И учитель танцев, видя такое положение, покинул замок. За ним последовали учителя музыки и рисования. И даже учитель фехтования, и тот уехал, так и не дождавшись положенной платы за последние пол- года. Все приходило в упадок. И вскоре в замке остались только старый привратник и принцы с принцессами. Привратник прожил здесь всю жизнь, и ему некуда было идти. А принцы с принцессами по уговору не могли покинуть замок без экзаменов.