Во-первых, эксперт-криминалист сделала заключение, что смерть была «практически мгновенной». Следовательно, бокал с вином погибшая должна была выронить, а не поставить на тумбочку рядом с кроватью. Во-вторых, на погибшей были «белоснежные чулки». Как же она в них бежала с бала? Они ведь должны были быть запачканы.

Сейтимбетов догадался, что Прохоров убил свою жену перед балом. А на бал поехал со своей любовницей. Она ведь была так похожа на его жену, а лицо ее скрывала маска. Чтобы ее не разоблачили, они и разыграли эту сцену с «бегством Золушки с бала».

На это указывает характер повреждений на теле погибшего. На правой руке поврежден крупный нерв. Следовательно, этой рукой после такого повреждения погибший действовать уже не мог. Значит сначала он должен был нанести порезы на левой, а затем ею нанести повреждения на правой руке. Но следы крови на левой руке идут только вниз. Это говорит о том, что левая рука после того, как ей были нанесены повреждения, больше не поднималась вверх.

Таким образом характер повреждений позволил следователю сделать вывод о том, что погибший не мог самостоятельно нанести себе подобные повреждения. Значит ему кто-то «помог»…

Мошенники использовали преступный трюк, изобретенный в середине 70-х годов прошлого века во Флоренции неким Умберто Ломбарди, бывшим директором художественной галереи, художником, а по совместительству и главарем преступной группировки. Достаточно было на чистый холст наложить подлинную картину и в присутствии нотариуса предложить автору картины засвидетельствовать ее подлинность. После этого полотна разделялись и на чистый холст, уже имеющий на обороте нотариальную печать — свидетельство подлинности, наносилась искусная копия.

Сейтимбетов смог догадаться о том, что здесь использовался подобный трюк, внимательно осмотрев оборотную сторону куртины на подрамнике. На ней отчетливо видны следы скоб, которыми подлинная картины крепилась к фальшивому полотну.

Следователь Сейтимбетов действительно не забывал о своей неудаче в начале карьеры и собирал информацию о преступнике. Он узнал, что кличку «Пятачок» тот получил за то, что в качестве орудия преступления всегда использовал остро заточенную пятикопеечную монету. Ну а где легче всего спрятать монету? Среди других монет. Так как задержанного обыскали и ничего не обнаружили, на месте преступления он ее не выбросил, то остается только лишь одно место — кошелек жертвы.

В кошельке потерпевшей и была обнаружена среди других монет заточенная пятикопеечная монета — профессиональный инструмент карманника. Не правда ли весьма тонкий психологический ход, позволяющий избавиться от орудия преступления и не быть изобличенным.

Преступник — собеседник женщины, который пил кофе. Перед тем как погас свет в зале он сделал большой глоток кофе. Но когда он ставил чашку на стол, после того как свет снова включили, он была полна. Сейтимбетов понял, что преступник сорвал ожерелье и спрятал его в чашке с кофе.

Кто-то трогал настольную лампу на письменном столе, так как изменился угол ее наклона. И перевернута наоборот четвертая справа книга на нижней полке среднего шкафа.

Следователь приказал арестовать Сугробова. Если бы преступником был Петрушин, он, тщательно уничтожив все свои следы в кабинете, ни за что бы не оставил бы свой окурок в пепельнице. Окурок был специально оставлен Сугробовым в пепельнице, чтобы подозрение пало на Петрушина.

На флаконе со снотворным и его упаковке были только отпечатки пальцев погибшей. А должны были быть еще, как минимум, отпечатки пальцев аптекаря, который продал этот препарат. Следовательно, это было не самоубийство, а убийство. Муж стер все отпечатки с упаковки и флакона, чтобы снять с себя подозрения и оставил на нем отпечатки жены, чтобы указать на версию о самоубийстве.

Во-первых, изобличает книга, которая выпала из руки профессора на пол. Читая книгу на фарси, профессор водил бы пальцем по строчкам не слева направо, как рассказывал его сын, а наоборот — справа налево.

Во-вторых, положение книги говорит о том, что профессор держал ее при чтении в правой руке — как обычно и держат книги те, кто читает на фарси. Значит, он не мог водить по строчкам пальцем правой руки.

Ну и, в-третьих, профессор заметил, что на мизинце отсутствовал след от перстня, а ведь профессор не снимал его много лет. Если перстень сняли только что, то на мизинце остался бы след от него.

Все это и позволило следователю усомниться в правдивости рассказа сына профессора.